Глава двадцать четвертая

Остаток дня прошел не так плохо, как я ожидала. Елена упорно игнорировала меня на английском, и, похоже, она снова взяла на поводок Нейта, потому что он едва удостоил меня взглядом. Как только занятия в школе закончились, по моим венам пронеслось волнение.

Пора было приступать к работе с металлом.

Мисс Стейнберг дала мне окончательное разрешение, и все мои инструменты лежали в мастерской, ожидая меня. Я зашла в ванную, чтобы переодеться в джинсы и старую футболку, и собрала волосы в хвост. Как бы мило я ни выглядела в своей коротенькой юбке и длинных гольфах, когда работаешь с металлом и огнем, чем меньше кожи открыто, тем лучше.

Когда я вошла, в мастерской было тихо и пустынно. Впрочем, мне никто не был нужен. Это была одиночная работа, и именно то, что мне было нужно. Я надела защитное снаряжение и приступила к работе. Сегодня мне предстояло сварить основу для моей подвесной скульптуры — ничего сложного, но я впервые за несколько месяцев займусь сваркой.

Я позволила себе потеряться в процессе использования огня для нагрева металла и подчинения его своей воле. Вот если бы люди были такими податливыми. Мой каркас продвигался легко. Я подумала о том, чтобы продолжить следующий шаг, но решила на этом закончить. Я не торопилась и хотела, чтобы, когда приступлю к более творческой части работ моя голова была полностью загружена работой.

Я бросила на стол сварочный шлем, убирая волосы со лба и за уши. В другом конце комнаты я заметила движение, и меня пронзила вспышка удивления.

Я не должна была удивляться, увидев Себастьяна. Он уже сказал мне, что это его владения.

Он встал с табурета, и подошел ко мне.

— Тебе нужна помощь?

— Нет, — я стянула через голову тяжелый фартук. — Я закончила. Просто убираюсь.

Баш остановился по другую сторону металлического стола.

— Я помогу.

Поскольку я не стала спорить, мы потратили следующие несколько минут на то, чтобы привести в порядок мои инструменты и убирая базу. Когда все было закончено, мне пришлось встретиться с ним взглядом. Этого разговора я больше не могла избегать.

Себастьян подошел к моей стороне рабочего стола и заключил меня в объятия. Его лицо было на одном уровне с моим, так близко, что не потребовалось бы больших усилий, чтобы провести губами по его губам.

— Ты готова рассказать мне, почему в субботу я оставил тебя счастливой девушкой, а сегодня ты ведешь себя так, будто между нами не было ничего такого?

— Я попросила у тебя две недели, чтобы мы могли узнать друг друга получше.

Он кивнул.

— И мы это сделали.

— Нет. Я не знаю тебя, Баш. Ты скрытный до такой степени, что я почти уверена, что ты ведешь двойную жизнь. Я понятия не имею, где ты живешь и на что похожа твоя жизнь, когда ты не со мной. Ты крепко держишь себя в руках, зная про меня практически все, и при этом считаешь дни до секса со мной.

Баш поднял руку к моему лицу, пальцы впились мне в щеки.

— Гейб — единственный человек, который когда-либо был в моем доме. Мне это не нравится. Я этим не горжусь. Это не секрет, но это не то место, куда мне бы хотелось отвести девушку, которую мне все еще никак не удается убедить, что я не полный монстр.

Я откинула с лица его руку.

— Прекрати, Баш. Давай больше не будем этого делать. Забудь меня и иди займись сексом с Хеллс или с девчонкой из Закусочной. У меня нет между ног нет ничего сверхъестественного. Все то же, что и у них. Возможно, у них даже лучше, поскольку они знают, что делают.

— Да, ты права. Я хочу заняться с тобой сексом. Не буду лгать. Но если бы дело было только в этом, тогда я бы сделал все для того, чтобы ты раздвинула ноги. Или я бы просто взял то, что хотел, — Баш оттолкнулся от стола, проводя пальцами по волосам. — Скажи мне, в чем моя ошибка.

Я всплеснула руками, расстроенная и разозленная.

— Ты сделал миллион ошибок!

Он поймал мои запястья, потянув мои руки вниз.

— Тогда позволь мне быть конкретным. Скажи, что я вчера сделала не так, что привело к срабатыванию этого переключателя.

Я глубоко вдохнула, готовясь выплеснуть все, что держала в себе. Большим пальцем Себастьян потирал мой пульс, угрожая свести меня с ума, но меня было не остановить.

— Больше всего я злюсь на себя. Ты ворвался в мою жизнь, и где-то по пути я убедила себя, что это потому, что я тебе действительно нравлюсь. Я думала, что у нас могут начаться отношения, как бы глупо это ни звучало.

— Это не глупо.

— Глупо. Я хотела понравиться тебе, чтобы то, что случилось в фургоне, могло иметь смысл, но ничто и никогда не придаст этому смысл, — в сотый раз за сегодняшний день на мои глаза навернулись слезы. — Я позволила себе любить тебя. Позволила себе с тобой сблизиться. Но у тебя никогда не было намерения впустить меня в свое сердце, так ведь? Ты даже не мог сказать мне, что вчера делал, когда должен был понять, что я почувствую.

Он тяжело сглотнул, ища на моем лице ответы, которые никогда не найдет. Я отключилась от всего, что меня окружало. Я не могла вынести сверх того, что с трудом держала себя в руках.

Пошатываясь, я отошла от стола и направилась к своему рюкзаку. Себастьян легко поймал меня, обхватил руками и притянул к себе. Он зарылся лицом в мои волосы, и с его губ сорвалось что-то похожее на вздох.

— Я отвезу тебя домой, Грейс.

Разочарованная его ответом, я внутренне поникла, но сохранила свою стальную маску.

— Отлично. Я все равно не хотела идти пешком.

— Я отвезу тебя к себе домой. Ты хочешь увидеть его, если он так важен для тебя, то я хочу, чтобы ты его увидела.

Я как можно дальше повернула голову, но не смогла разглядеть его сбоку.

— Ты отвезешь меня домой, если я захочу уйти?

Он прижался лбом к моему затылку.

— Не могу обещать, что отпущу тебя, Грейс. Спроси меня о чем-нибудь попроще.

— Не делай этого только потому что хочешь со мной переспать.

— Я везу тебя к себе домой. Если бы я просто хотел с тобой переспать, я бы нагнул тебя над этим столом, — его пальцы прошлись по моему животу. — Не то чтобы я этого не хотел.

— Такое себе утешение.

Баш прижался своей щекой к моей щеке.

— Я думал, ты хочешь честности. Я тебе ее и даю.

Я вздохнула, снова потерпев поражение. Я действительно хотела честности. Даже если бы это был наш конец, по крайней мере, я ушла бы с ответами.

— Хорошо. Отвези меня домой.

Себастьян поехал в противоположном направлении, как я и ожидала. Я прижалась к нему, когда он проехал мой старый район и свернул в закрытый поселок. Охранником был все тот же старик, работавший еще в то время, когда я жила в Сэвидж-Ривер. Он помахал Себастьяну с улыбкой и без малейших колебаний впустил нас. Дома становились все больше, пока он проезжал по чистым улицам Сэвидж Гейтс. Когда он припарковался на подъездной дорожке одного из самых больших домов — а я точно знала, что самый большой дом находится по соседству, — я разразилась смехом. Это должно быть шутка, верно?

Баш слез с мотоцикла и протянул мне руку.

— Пойдем.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы найти опору на этой земле.

— Что это?

— Мой дом. Здесь я живу, Грейс, — он переплел свои пальцы с моими и повел меня внутрь.

Мы вошли через боковую дверь в кухню, которая в любом другом месте считалась бы просторной, но здесь она была, пожалуй, уютной. Я знала достаточно об этом типе домов, чтобы понять, что это кухня дворецкого. Второстепенное помещение предназначалось для приготовления пищи личными поварами, в то время как основная кухня содержалась в чистоте для показухи.

— Ты знал, что по соседству живет Елена Сандерсон? — я провела там половину своего детства, прямо рядом с этим домом. И по сравнению с ее домом все остальные заметно проигрывали.

— Конечно, — просто ответил он.

— О, — я подняла глаза на него. — Ты когда-нибудь с ней разговаривал?

Он снова потер губы.

— Я стараюсь этого не делать, — Баш потянул меня за собой.

Пройдя через кухню, мы попали в прихожую, а затем в просторную комнату, уютно обставленную мягкими кожаными диванами и выкрашенную теплые оттенки. По стоящему у стены большому телевизору я поняла, что это гостиная. Здесь была еще как минимум одна, куда приглашались гости, но на самом деле использовалась именно эта.

Себастьян откашлялся.

— Что ты хочешь увидеть?

Я встрепенулась и обратила внимание на него.

— Твою комнату?

Он кивнул, потянув меня к лестнице, которая тоже должна была быть второстепенной. Я ожидала, что в этом доме будет парадный вход с мрамором, люстрами и роскошной лестницей, ведущей на второй этаж. В таких домах всегда так.

Комната Баша находилась в середине длинного коридора. Он пропустил меня внутрь, пока сам стоял у двери. Первое, что я заметила, — здесь не было его запаха. Я подошла к кровати и провела пальцами по темно-синему покрывалу. Второе, что меня поразило, — отсутствие картин на стенах. Там висели фотографии и некоторые спортивные памятные вещи, но ничего из рисунков Себастьяна.

Себастьян по-прежнему стоял у двери. Я никогда не видела, чтобы он выглядел таким скованным, что не имело никакой логики. Мы были в его комнате. Это был его дом. Почему он выглядел так, будто никогда не был здесь раньше?

— Где ты на самом деле спишь? — спросила я.

Баш наклонил голову.

— Почему ты думаешь, что я не сплю в своей собственной комнате?

— Это не жилая комната. Здесь нет души. И даже если твои родители очень строгие, не могу представить, чтобы в твоем доме был такой порядок, — я покачала головой, снова оглядываясь по сторонам. — Это не ты. Зачем ты привел меня сюда?

Он протянул руку.

— Иди сюда.

Я подошла к нему, слишком любопытная, чтобы сопротивляться. Взяв меня за подбородок, он запечатлел на моих губах нежнейшее подобие поцелуя, затем снова взял меня за руку, повел нас вниз, в кабинет, затем вниз по еще одному лестничному пролету в готовый подвал. Там было еще одно жилое помещение с игровыми приставками, расположенными вдоль стены на плавающих полках, и еще большим телевизором. Мы прошли мимо всего этого к двери за углом. Себастьян включил свет, и вот оно: его владения. Одна стена была полностью покрыта его граффити. Двуспальная кровать была не заправлена, и в воздухе витал прохладный зимний сосновый аромат.