Изменить стиль страницы

Глава 38

Нокс

Я потираю затекшую шею, бредя в спальню за Либби. Я сдерживаю слова, которые собирался сказать. Озвучить их означает, что пришло время встретить реальность лицом к лицу, а на данный момент реальность для меня — не самый лучший друг.

—  Вот она, — шепотом говорю я. — Наша последняя ночь вместе.

Уже поздно, за полночь, и я выжат после сегодняшнего шоу. Мои ноги просто убивают меня. Тело чертовски болит. Но я лягу спать как можно позже, чтобы насладиться нашим временем вместе, и ничто не сможет меня остановить. Я пытался убедить ее перенести сегодняшнее шоу, но она не согласилась.

Типичная Либби — ставит мою карьеру и свои обязанности превыше всего.

Она улетает утром домой. Печаль пронизывает меня насквозь, пока думаю о том, что ее не будет рядом во время пробуждения или что она не будет ждать меня с бутылкой воды в руке возле сцены после окончания шоу. Те мелочи, к которым я стал привыкать, скоро закончатся.

Это станет для меня тяжелым ударом.

Я не хочу, чтобы она уезжала, но с моей стороны эгоистично просить ее бросить учебу и отказаться от мечты. Она думает тоже самое и не просит меня отдохнуть от моих гастролей и музыки.

Мы застряли между молотом и наковальней — заботимся друг о друге слишком сильно, чтобы позволить другому пропустить нечто настолько важное для нас, даже если это значит, что мы разобьем наши сердца в процессе.

Сейчас неподходящее время.

А время так чертовски важно в отношениях. Над нами словно тучи сгущаются, жизнь бросает вызовы, которые либо укрепят нашу любовь или уничтожат ее. Нам остается только надеяться, что мы найдем путь к солнцу.

Либби бросает свою сумку и скидывает сандалии, когда я включаю свет.

—  Клянусь, мне кажется, что время пролетело незаметно, хотя столько всего произошло. — Она замолкает, сморщивая свой прекрасный носик. — Если это имеет смысл?

—  Имеет, и я бы ни за что не стал его менять.

Мы проехали тысячи миль вместе, прошли через взлеты и падения, и после каждого из них наши чувства становились сильнее. Две недели прошли со схватки с ее бывшим и хреновой реакции, последовавшей после. Я вижу, что она продолжает себя винить, даже когда она обманывает, что это не так.

—  Я тоже, — она улыбается. — Эти месяцы в турне были самыми приятными в моей жизни. Я никогда их не забуду. — Она поднимает запястье, чтобы посмотреть на часы. — У нас осталось восемь часов, прежде мне придется уехать. И я бы не хотела тихо уходить.

Она наклоняется, берется за подол платья и стягивает его через голову, оказываясь передо мной только в черных кружевных трусиках и таком же лифчике. И я облизываюсь от такого вида.

Я бросаюсь к ней, чуть ли не запинаясь о свои ноги.

—  Буквально. Будет так громко, как не было никогда прежде, солнышко.

Я сжимаю застежку ее лифчика пальцами, расстегиваю его и упиваюсь видом ее упругой груди. Я неторопливо наслаждаюсь ей, пробую каждый сосок, провожу языком вокруг, а затем усердно посасываю вершины.

Румянец появляется на ее щеках. Наше дыхание замедляется, когда я аккуратно укладываю Либби на кровать и начинаю покрывать поцелуями ее грудь и живот. Мне бы хотелось, чтобы время останавливалось каждый раз, когда мои губы прикасаются к ее мягкой коже.

Я не хочу терять эту женщину, которая изменила мою жизнь во многих отношениях. Она заставила меня захотеть стать лучше.

Ее ноги раздвигаются, как только я достигаю ее бедер, и она дрожит, когда я провожу пальцами по развилке, чувствуя, как сильно она намокла для меня. Я ласкаю ее, наслаждаясь ею, пока она всхлипывает подо мной и безостановочно умоляет меня взять ее.

Я сосредотачиваюсь на ее удовольствии, игнорируя протесты, и погружаю язык еще глубже. Она напрягается, когда я добавляю пальцы, работая над ней, играя с ней, пока она не выгибает спину, вдавливая себя в мои губы.

Черт. Я мог бы целую вечность ласкать ее киску.

Я поднимаюсь и вижу, как она начинает восстанавливать дыхание

—  Моя очередь, — поднимаясь, шепчет она.

Я хмыкаю, когда она толкает меня на спину и тут же стягивает мою футболку. В комнате становится жарко, пока она, приоткрыв рот, начинает оставлять поцелуи на моей груди, обводит языком вокруг моих сосков и прикусывает их. Я вздрагиваю, стоит ей расстегнуть мои штаны, чтобы просто стянуть их вниз и обхватить губами мой член.

Мои требовательные пальцы погружаются в ее волосы, направляя ее так, как мне нравится. Она останавливается прямо перед тем, как я готов кончить. Она прекрасно изучила мое тело.

Либби облизывает губы, а затем вытирает рот тыльной стороной ладони и, улыбаясь, смотрит на меня сверху вниз.

—  Я хочу, чтобы ты был сверху, — говорит она.

—  Как ты любишь, — бормочу я. Как и я.

—  Покажи мне, как сильно я тебя возбуждаю. Будь главным.

Она улыбается все то время, пока стягивает с моих колен штаны и скидывает их с кровати. А затем забирается под меня. Мое тело нависает над ней. Я надеваю презерватив прежде, чем приставить член к ее влажному входу.

Все кажется идеальным, когда я вхожу в нее.

Я покачиваю бедрами, и она со стоном движется навстречу моим толчкам.

—  Да, — шепчет она. — Ты всегда точно знаешь, как мне нравится.

—  Черт, детка, — выдыхаю я, замедляясь. — Ты чертовски хороша. Нет ничего лучше этого.

Я переплетаю наши ладони, вдавливая их в жесткий матрас, и снова вхожу в нее. Мы не торопимся, отдавая друг другу все, что есть. Мы прощаемся.

Она приподнимает свою попку, и я устраиваю ее ноги у себя на плечах, чтобы войти глубже в женщину, которой я одержим. Я не отвожу взгляд от завораживающего вида на нее, пока она не вскрикивает от удовольствия.

Через три толчка я вздрагиваю, кончая.

—  Я люблю тебя, — признаюсь я, глядя на нее сверху вниз и восстанавливая дыхание.

Эти слова вертелись на кончике языка уже давно, но я сдерживался и не произносил их, опасаясь, что отпугну ее.

В комнате воцаряется тишина, и похоже, что мое признание испортило момент. Во мне кричит сигнал тревоги, когда она смотрит на потолок, избегая моего взгляда.

Я добил ее оргазмом, а затем ударил в лицо любовными признаниями.

Ее реакция еще более очевидное доказательство, что время не на нашей стороне.

—  Ты не обязана отвечать, — выдыхаю я, падая рядом с ней и сжимая ее бедро. — Я хотел, чтобы ты знала, как я буду себя чувствовать, когда ты приземлишься завтра в Калифорнии. Я не хочу, чтобы приехав домой ты думала, что это была интрижка. Ты значишь для меня намного больше.

Проходит несколько секунд, прежде чем она опускает взгляд.

—  Это взаимное чувство. Я тоже тебя люблю. — Она берет меня за руку. — Извини за задержку, но ты удивил меня. Я едва сейчас соображаю. Это было невероятно.

Уверен, что улыбка, с которой я на нее смотрю, до чертиков наглая, но я ничего не могу с этим поделать.

—  Ты даже не представляешь, как мне приятно слышать это от тебя.

Она робко кивает, но все еще не смотрит мне в глаза.

Я поднимаюсь, чтобы избавиться от презерватива, и притягиваю ее к себе, когда забираюсь обратно в постель.

Мы занимались любовью сегодня. Это было страстно и эмоционально. Но я боюсь, что вся эта страсть улетит вместе с ней завтра на самолете.

Либби засыпает раньше меня. Ее дыхание выравнивается. Прижимаясь ко мне, ее грудь поднимается и опускается.

Ко мне сон не приходит.

Я видел правду в ее глазах. Там есть любовь.

Но я также видел что-то еще.

Сомнение.

Чувства Либби взаимны, но возможно еще не так глубоки.

***

Еще рано, но солнце уже светит сквозь тонированные окна внедорожника, когда мы отвозим Либби в аэропорт.

Она попросила меня остаться в машине и попрощаться внутри, чтобы это было личным и без внимания прессы. Я предложил заказать ей самолет, даже сказал, что могу поехать с ней, а потом улететь обратно, но она отказалась.

—  Я могу прислать для тебя самолет на выходных или в любое другое время, когда у тебя будет перерыв от учебы, — говорю я, положив руку на ее ногу.  — Что-нибудь придумаем, как сделать, чтобы все получилось.

Она поправляет темные солнцезащитные очки на носу и вздыхает.

—  Нокс, ты знаешь, что все будет слишком сложно и ничего не получится.

Какого черта? Становится трудно дышать, мой разум уже понимает куда именно приведет этот разговор — к чертову концу.

—  Ты будешь завален гастрольными делами. Я буду надрывать свою задницу на учебе. Ни у кого из нас не будет времени летать по всему миру. Не говоря уже о том, что я буду работать по совместительству на Томаса. Еще и мой отец…

Я продолжаю качать головой.

—  Не делай этого, Либби.

— Не делать что?

—  Не решай, что ничего не получится, даже не попробовав. Не разрушай все, потому что ты боишься небольшого расстояния. У меня может быть нет идеального послужного списка отношений, ни у кого из нас нет, но это не означает что мы не способны на верность и любовь. Поверь, мне самому было страшно это сказать. Я говорил таких слова только одной женщине, и те отношения покатились к чертовой матери. Хотя, в этот раз все сильнее. Я чувствую любовь к тебе во всем своем теле: моих венах, моем сердце, каждой части меня. Я сделаю что угодно, чтобы все получилось. Я буду летать к тебе каждый свободный день. Я привезу тебя к себе. Что угодно. Пожалуйста, не делай этого.

Я говорю бессвязно, знаю, но у меня немного времени, чтобы объясниться, прежде чем ей придется уйти.

Она качает головой.

—  Я ничего не разрушаю. Я говорю только то, что наши отношения радикально изменятся, как только я сяду на этот самолет. Мы будем в разных часовых поясах. Когда мне надо будет ложиться спать, ты будешь выходить на сцену.

—  Мы оба достаточно взрослые, чтобы справится с этой мелкой хренью. Существуют видеозвонки, телефоны, компьютеры. Современные технологии — это довольно-таки классная штука. — Она не отвечает. — Почему ты не говорила ничего из этого прошлой ночью? Почему ты вываливаешь все это на меня в последнюю минуту, прямо перед вылетом?