Глава 36
Я ужасно нервничаю.
Легкие стучат о ребра, пока я иду на середину сцены, дыша медленно и глубоко. Не так я обычно начинаю свои шоу. Как правило, у меня крутое вступление со светом и видео, но сегодня я делаю совершенно иное. Это необходимо сделать, за что позже мне придется поплатиться.
Ликование толпы прогоняет мои мысли прочь, когда я хватаю микрофон со стойки. Я сглатываю прежде поднести его ко рту.
— Привет, Атланта! — кричу я. — Как ваши дела сегодня?
Зрители кричат еще громче. Больше всего на сцене люблю видеть их реакцию, восторг на их лицах. Я невероятно обожаю своих фанатов.
Замолкаю и жду, пока они успокоятся, прежде чем продолжу и, наверное, убью свою карьеру. Все смотрят на меня и ждут, что я сделаю дальше
— Я уверен, что многие из вас узнают о том, что произошло сегодня, но я хочу первым рассказать вам свою версию этой истории. Около часа назад я ударил парня. — Я поднимаю свой распухший кулак. — Боевое ранение. — Камеры телефонов поднимаются в воздух, и я понимаю, что сейчас начинаю прямую трансляцию в тысячах социальных сетей. — Газеты, скорее всего, расскажут, что у меня был приступ агрессии или что я не контролирую себя, но не поэтому я сделал это. Я могу сцепиться с мужчинами, которые оскорбляют женщин, особенно это касается женщин, к которым я неравнодушен. — Рты зрителей распахиваются. Еще больше телефонов появляется в воздухе. — Если вам дорога женщина, а кто-то делает что-то ужасное по отношению к ней, защищайте ее. Именно так поступил я. Так что, ребята, давайте вашим девушкам знать, что вы их цените.
Толпа ревет от восторга. Если парень, записывающий нас, покажет меня, я знаю, что мои фанаты все равно будут стоять за меня.
Исказит ли пресса всю историю? Наверное.
Будет ли это главной новостью? Скорее всего.
Но прямо сейчас мне наплевать. Я готов выступить, а потом провести время со своей девушкой.
Я снова подношу микрофон ко рту.
— А теперь, закончим с этим и давайте начнем это шоу!
— Сколько у тебя? — я спрашиваю Либби, когда возвращаюсь в гримерку после окончания шоу.
Я срываю с себя пропитанную потом футболку и бросаю ее на пол. В ней чертовски жарко. Либби берет полотенце, помещает его под холодную воду и начинает водить им по моей шее. Мой рот распахивается и у меня вырывается стон.
— Мне было страшно смотреть, — отвечает она, помогая мне охладиться, прежде чем взять свой телефон. — Пятнадцать от Томаса. Два от твоей мамы.
— Время посмотреть мой. — Я набираю код к сейфу в комнате и вытаскиваю свой телефон. У меня скручивает живот, пока я просматриваю все пропущенные звонки и сообщения. — Я выигрываю. У меня восемнадцать от Томаса и двадцать от моей мамы. И это, не считая сообщений.
Она падает в кресло и проводит дрожащей рукой по прямым волосам.
— Они, наверное, летят прямо сейчас убить нас.
Я усмехаюсь.
— Сомневаюсь в этом. Если я умру, то у них не будет денег.
— Это правда, поэтому они едут, чтобы убить меня. — Она делает глубокий вдох, прежде чем медленно выдохнуть. — Спасибо тебе, кстати. — Легкий румянец появляется на ее щеках.
Я беру ее за руку, и она позволяет мне поднять ее с кресла.
— Детка, тебе не нужно меня благодарить за то, что я вступился за тебя. Я твой мужчина, и это моя работа. Я поддерживаю тебя, забочусь о тебе и всегда буду тебя защищать. — Я провожу губами по ее шее, пока не касаюсь мягкой кожи ее уха. — Кстати, у тебя и действительно неплохой удар, Рокки Бальбоа. Я смеюсь и чувствую, как ее грудь прижимается к моей. — Ты хорошо разукрасила этого засранца.
Она улыбается от уха до уха, когда я отстраняюсь.
Миссия выполнена.
— Он заслужил это.
— Да, черт возьми.
Он подпрыгивает от звука моего телефона.
Я смотрю на нее.
— Нам следует ответить? — Она прикусывает свою губу, качая головой. Я смеюсь. — Пусть страдают.
— Может, пока мы заставляем их страдать, я помогу тебе чувствовать себя лучше?
— М-м-м... Мне всегда нравятся твои светлые идеи, солнышко.