— Твой брат шантажировал меня за деньги, как ты знаешь, — выдавил я, и она кивнула мне. — В ночь метеоритного дождя Солярид мой частный детектив связался со мной, передав информацию о Гарете.

— И что потом? — ее голос был холодным. Я почувствовал, что она отдаляется. Она хотела причинить мне боль, и я позволю ей сделать все, что нужно, в наказание за это. Пришло время встретиться со своей судьбой.

Я опустил голову, вдавливая пальцы в веки. — Я выследил его во дворе Акруксов. Там никого не было. Было уже поздно. Вскоре должен был начаться дождь.

— Что ты сделал? — спросила она низким рыком, в голосе звучала душевная боль и ярость.

— Я причинил ему боль, — вздохнул я, не в силах произнести это громче. — Я удерживал его с помощью магии и выбил из него всю душу. Мои кулаки были в крови, его лицо было разбито к чертовой матери. Потом я сказал ему, что он ничтожество и…

— И? — потребовала Элис, рычание вырвалось из ее горла.

— И я оставил его там, связанного и истекающего кровью. И с болью. Это было едва ли за час до того, как его нашли мертвым. Это была одна из последних вещей в мире, которые он когда-либо испытывал. И это были мои гребаные руки, которые причинили ему всю эту боль. — Мое сердце раскололось посередине, и я поднялся на ноги, отходя от Элис. Как я мог смотреть на нее сейчас?

Я ждал ее атаки, укуса ее клыков, столкновения ее магии. Но ничего не происходило.

— Ты тупой идиот, — вздохнула она, и только через секунду я понял, что она плачет.

Я повернулся и увидел, что она стоит у стены и уставилась на меня. — Как ты мог скрывать это от меня?

— Мне жаль, мне чертовски жаль, Элис. Я боялся того, что ты подумаешь.

— Что я подумаю?! — она отпрыгнула со стены в мгновение ока, бросилась ко мне и врезалась в меня. Я ожидал увидеть когти и клыки, но она обхватила меня за шею и притянула к себе так, что я ударился лбом о ее лоб. — Я думала, ты убил его, придурок. Я была в ужасе от этого. Но ты избил его, потому что он шантажировал тебя. И что? Он бы исцелился! Он был фейри. И сильным, мать его, фейри. Мы все принимаем побои каждый день. Это жизнь. И после того, что он сделал с тобой, почему он должен был ожидать чего-то другого?

— Ты не злишься? — изумлено спросил я.

— Нет, я чувствую чертово облегчение, Габриэль, — она прижалась ко мне так, будто от этого зависела ее жизнь, и захрипела, когда слезы перестали капать. — Потому что наконец-то я могу исключить тебя. Я могу перестать бороться с этим, — ее рот встретился с моим, и я застыл, не зная, что делать, в течение целой вечности. Потому что, конечно, звезды не были такими добрыми?

Я разорвал поцелуй, покачал головой, отступая назад. — Ты плохо соображаешь.

— Не говори мне, что я думаю, — сказала она, пробираясь вперед, а я продолжил отступать.

— Элис…

— Хватит убегать. Ты пробуждаешь во мне голод, — ее глаза пылали, а клыки оскалились.

Мое сердце заколотилось, и меня охватила тьма от плотского взгляда ее глаз. — Ты, должно быть, хоть немного злишься на меня.

Она бросилась на меня, и я взлетел, ее пальцы схватили мою туфлю, когда я пролетел над ее головой и приземлился позади нее. Она бросилась вперед, а я отлетел в сторону, чтобы уклониться от нее.

— Немного, — согласилась она, снова бросаясь на меня.

Я опустился ниже, подставив под нее ноги, так что она упала на спину. — Теперь еще немного? — я посмотрел на нее сверху вниз, выгнув бровь.

Она с рычанием вскочила на ноги, и я отпрыгнул назад, когда она снова бросилась на меня.

Я не смог сдержать ухмылку, желая раззадорить ее. Я хотел, чтобы она разозлилась на меня, чертовски разозлилась. Это было то, чего я заслуживал.

— Я собираюсь получить твою кровь, — решительно сказала она, ее глаза устремились на меня. Инстинкты охоты поднимались в ней, и я мог видеть, как зверь ее формы Ордена полностью овладевает ею.

— Тогда иди и возьми ее, — бросил я вызов.

Она снова бросилась на меня с огромной скоростью, и я тоже побежал, нырнув с края крыши и сделав круг над ней двумя мощными взмахами крыльев. Она прыгнула на меня, поймала мою лодыжку и потащила обратно на крышу. Я позволил ей потянуть меня вниз, и она рухнула на колени, когда я грациозно приземлился перед ней. Она все еще держалась за мою ногу и рванулась вперед, пытаясь впиться в меня зубами. Я мгновенно переместился, схватил ее за волосы и заставил посмотреть на меня.

— Я не добыча, я охотник, — предупредил я.

— Неправильно. Ты птица, а я кошка, — шипела она.

— Тогда докажи это, — я дернул ее голову назад достаточно сильно, чтобы она вскрикнула, затем отпустил ее так, чтобы она упала на землю задницей.

Она взмахнула ногами, чтобы опрокинуть меня, но я легко перемахнул через них и снова приземлился рядом с ней. — Давай, киса.

Она оставалась лежать на земле, и я ждал, что она нападет, но вместо этого она выгнула спину и стянула с себя топик. У меня в горле встал комок, когда я обнаружил, что на ней нет лифчика, и мой член тут же встал перед ней.

— Габриэль, — сказала она с придыханием.

— Мм, — простонал я. Трахните. Меня.

Она сделала стремительный выпад, и я был слишком отвлечен, чтобы среагировать, когда она столкнулась со мной, повалив меня на землю. Я ударился спиной о бетон и зарычал, когда она вонзила свои клыки в мое горло. Мои руки сомкнулись на ее бедрах, и она уперлась в твердый выступ моего стояка, заставляя меня ругаться сквозь зубы.

— Разозлись на меня, — потребовал я.

Она вырвала свои клыки и сильно ударила меня по лицу. — Я чертовски зла, — она покрутила бедрами, и удовольствие отозвалось в моем члене.

— О, черт… будь еще злее, — простонал я.

Она откинула мою голову в другую сторону, впиваясь клыками в противоположную сторону моей шеи. Она была грубой, как ад, и я чувствовал, как она впитывает мою магию с каждым движением своего горла. И это было чертовски приятно.

Она потянулась между нами, расстегивая мою ширинку и приподнимая бедра, сдвигая свои трусики в сторону.

— Элис, — сказал я в самом слабом протесте, который когда-либо срывался с моих гребаных губ. Затем она скользнула на меня, и я потерял себя в ее руках.

— К черту, я больше не пытаюсь бороться с этим, — прорычал я и толкнул ее бедра вниз, когда она оседлала меня, впиваясь в мое горло жадными глотками. Ее колени царапались о бетон, когда они касались земли.

Я позволял ей брать, брать и брать, пока не насытился, мои собственные инстинкты взвыли и потребовали поставить ее на место.

Я схватил ее за бедра, перевернул нас и шлепнул ее на спину. Она застонала, когда ее клыки освободились от моей шеи, и я погрузил свой язык в ее рот, прежде чем она успела опомниться. На вкус она была как кровь и вишня, смешанные в идеальный греховный коктейль.

Я входил в нее снова и снова, раздвигая ее бедра и заставляя принимать каждый дюйм меня.

Она вцепилась в мои волосы и прикусила мою нижнюю губу, чтобы на ее язык попало больше моей крови. Я вырвал ее руки из своих волос, прижал их к земле над ее головой и разорвал наш порочный поцелуй.

— Ты моя, — прорычал я, когда она посмотрела на меня из-под прикрытых век. Глаза были цвета гребаного тропического моря. Я мог бы плавать в них весь день.

Она открыла рот, чтобы запротестовать, и я вошел в нее сильнее, не позволяя ей этого. Если она не собиралась меня ненавидеть, то она, черт возьми, должна была стать моей. Все просто.

— Моя, — повторил я, чувствуя, как она разрывается на части, как ее тело сжимается вокруг меня, как она кричит в небо. Ее спина выгнулась дугой, и я просунул руку под нее, вбиваясь в ее тело, пока костяшки пальцев разбивались о твердую землю.

— О-чертовы-звезды, — пролепетала она, кончая, ее бедра сжались вокруг меня, крепко обхватывая меня.

Я кончил с последним толчком, прорычав ее имя, когда удовольствие свернулось в основании моего позвоночника, а затем пронеслось сквозь меня, как лесной пожар.

Я отпустил ее запястья и, задыхаясь, лег на нее, прислонившись лбом к прохладному бетону рядом с ее головой.

Ее руки сомкнулись вокруг меня, и она нежно провела пальцами по моим перьям. Я задрожал от удовольствия, которое преследовало меня повсюду, где она прикасалась. Я целовал ее шею, челюсть, рот. Она была моим подарком от звезд. Мое единственное хорошое существо в этом мире.

— Так ты не сердишься? — спросил я с ухмылкой, когда перевел дыхание.

Она рассмеялась, звук был легче воздуха. — Нет, Габриэль, — она снова погладила мои крылья, и это ощущение, казалось, исправило что-то глубоко сломанное внутри меня. — Я не сержусь.