Часть 4. Глава 25. Селекционная работа Её Величества.
Спустя пару дней, как мы профессором окончательно расставили все точки над "Ё", пришло вежливое письмо от Эвенета - хозяина Востока, как мы его прозвали в узком кругу. Его Величество, прибежав на совет крайне возбуждённым, разворачивал письмо дрожащими руками. Несомненно он опасался, что ответ на его грубое послание будет не менее грубым. Но, как мы очень быстро выяснили, опасался он зря.
Письмо действительно было написано вежливым тоном. Эвенет растекался мыслью по древу, славя короля и воздавая почести неожиданному гостю. И лишь в последнем абзаце перешёл к сути. Он выражал надежду на скорое знакомство с анираном. Вежливо писал, что будет очень рад, если аниран прибудет на восток, а не старый немощный старик самолично отправится через всю страну, чтобы с ним познакомиться. Он окажет анирану все положенные почести. А настойчивые требования Его Величества покорный слуга Эвенет обещает исполнить в ближайшее время: караван с задолженностями по налогам был собран в тот же день, когда получено послание. И сейчас этот караван уже на пути в столицу.
На этом письмо завершилось. И прочитав его, король пустился в пляс. Натурально. Правда долго задирать колени не получилось: Его Величество быстро вспотел и плюхнулся на спасительный трон. Но в течение всего совета оставался весел и напыщенно-доволен, будто совершил подвиг.
После совета, где мы обсуждали удачно складывающиеся дела на ниве отрывания кусков военной плоти от тела Эоанита и расселение бывших жильцов Трущоб, меня, к удивлению многих, у двери подловила королева Исида. Она смиренно дожидалась, не смея вмешиваться в дела мужчин, и ждала своей очереди. Но когда я покинул зал, успела меня перехватить перед удивлёнными лицами гессеров.
- Прости, аниран, - слегка поклонилась она. - У нас практически не было времени, чтобы поговорить наедине. Ты всё с супругом моим, да с супругом. Не окажешь ли мне честь важным разговором?
Я посмотрел на немощную даму и заметил на её лице изучающую улыбку. Словно она собиралась сделать мне заманчивое предложение. Хоть с момента появления анирана в Обертоне на лицо королевы вернулся румянец, её высушенное тело вызывало лишь озабоченность. Я видел, как она потребляла калории - пила и ела не меньше других. То есть в умышленном доведения себя до анорексии её нельзя было обвинить. Но, тем не менее, новые килограммы в самых важных местах не появлялись. Похоже, отправной точкой неудовлетворительного состояния королевы являлись проблемы ментальные, а не физические.
- Ваше Величество, - вежливо поклонился я в ответ. - Чем могу быть полезен?
- О, нет, - улыбнулась она. - Говорить будем только наедине. Хватит этих мужских сборищ. Удели немного внимания женщине.
Он бесцеремонно взяла меня под руку и потащила за собой. А за нами следом увязались остальные: Иберик, Сималион и гессеры с Бертрамом во главе. Да и Его Величество бросил подозрительный взгляд, прежде чем отправиться заниматься любимым делом - предаваться греху чревоугодия.
- Постойте здесь, - королева обернулась и выставила перед собой руку, словно шлагбаум. - Рядом со мной анирану ничего не грозит. Мы лишь обсудим кое-что в соседней зале.
К моему удивлению, её послушали. Мои телохранители, которые были обязаны подчинятся лишь мне, не посмели перечить королеве. Вместо возмущений все они склонили головы в поклоне.
- А говорят, у женщин Астризии нет власти над мужчинами. Что они обречены лишь подчиняться, - попытался топорно пошутить я.
- Так и есть, - спокойно ответила королева. - С тех пор, как на наши земли обрушилась кара Триединого Бога, женщины лишились всего. Лишились голоса в королевском совете, лишились права расторгать брак, лишились возможности заниматься полюбившимся ремеслом. Так же им отказано в обучении. Ни одна женщина не может стать ни магистром, ни святой матерью. Пути в Университет и в Храм для женщин закрыты.
- Серьёзно? - я действительно удивился. По правде говоря, я даже не задумывался на этим вопросом ранее. Социальное равенство меня интересовало в последнюю очередь. - Простите, не знал.
- Конечно. Ты же аниран, пришелец с небес. Поэтому и не знаешь, - вновь спокойно сказала она, всё ещё держа меня под руку. - Много чего изменилось с тех пор, дорогой аниран. Так было не всегда, конечно. В истории нашего государства случались времена, когда благословенно правил не Его Величество, а правила Её Величество. Прекрасные времена полного достатка, когда люди не желали ничего, кроме мира.
- Вполне могу предположить, - осторожно высказался я, всё ещё не понимая, куда королева клонит.
- Но карающий огонь изменил всё. Мужчины поспешили обвинить нас во всех грехах. Именно женщин они посчитали недостойными, потому что женщины лишились того, что могли делать на протяжении многих зим - давать жизнь. Мужчины посчитали, что это наша вина. Что мы прогневали Триединого Бога, а не они... И многие из нас не вынесли тяжести обвинений.
Худенькая ручонка толкнула дверь, ведущую в небольшой зал, полный прекрасных запахов и зелени. Повсюду стояли декоративные деревья в больших горшках. А к стене прислонился позолоченный трельяж и пуфик рядом с ним. Королева подвела меня к пуфику и усадила.
- Простите, - неловко поелозил задницей я. - Но что значит: не выдержали тяжести обвинений? Я точно знаю, что ни мужчины не виноваты, ни женщины. Вас наказали потому, что вы не оправдали надежд чтимого вами божества...
- Прошу, аниран, без богохульства в этой комнате, - королева испуганно схватила меня за руки и принялась оглядываться, будто ожидала, что Фласэз прячется где-то за шторкой. - Он всё видит. Он всё знает. Он всё слышит. Не подводи меня под покаянную молитву...
- Простите, - опять извинился я, чувствуя себя дураком. Блин, зачем я вообще пошёл с этой маразматичкой? Она, наверное, окончательно помешалась на теме религии.
- Тяжести мужских обвинений действительно многие не пережили, - тихо прошептала она, так и не выпустив моих рук. - Женщины отказывались жить дальше и добровольно отправлялись в царство Триединого Бога. А после "Дня матерей", когда многие матери, дочери, сёстры и жёны лишили себя жизни, Его Величеству даже пришлось вмешаться и вынести запрещающий указ, обязывающий беречь женскую жизнь тому, кто за неё в ответе.
- День матерей? - переспросил я. - Я уже слышал об этом дне. Что за день такой?
- Чёрный день в истории Обертона, - печально склонила голову королева. - День, когда многие женщины не выдержали душевных мук. День, когда они устали терпеть мужские оскорбления и обвинения. И нашли единственный выход, который мужское влияние ещё не перекрыло, - они отправились к Фласэзу самостоятельно. Без чьей-либо помощи.
Я растерянно захлопал лазами. Так вот в чём дело. Вот о чём говорил король, когда награждал Каталама новой должностью. Вот за что, видимо, извинялся в бреду Вилибальд. День массового женского самоубийства...
- Я слышал от Его Величества, когда он разговаривал с Каталамом... - начал, было, я. Но королева меня перебила.
- Да, верная супруга Каталама приняла смерть одной из первых. Она прыгнула со стены в глубокое озеро. Прыгнула потому, что дети и супруг утратили способность к нормальному суждению и прилюдно отказались от неё... Но давай не будем о грустном. Что было, то было. Никто не может изменить того, что уже произошло. Но один из нас может изменить то, что ещё не случилось. Ведь так, аниран? - она подозрительно сощурилась.
- Я надеюсь на это, - пожал я плечами. - Жители Обертона, вроде бы, верят в меня. Доверяют и...
- Я не об этом! - королева властно воздела ручку. А затем уставилась на меня, как следователь на допросе. - Вера есть одна. И это вера в Триединого Бога, наказавшего нас за грехи наши. Наказавшего поделом... Но я говорю о другом. Мой говорливый супруг не смог долго хранить тайну. Он пытался держаться, но я знаю, как подтолкнуть мужчину, чтобы он рассказал всё, что я хочу узнать. И умею сделать так, что он будет рад этому... Он рассказал мне, аниран, о тебе. О тебе и о твоей... способности. Он рассказал, что где-то в городе, где правит мой сын, прячется та, которой ты уже подарил счастье стать будущей матерью. Он рассказал мне о той, кто носит твоё дитя.
Откровение было неожиданным. Но не таким, чтобы я бросился ломать и крушить трельяж, обвиняя короля в неумении держать рот на замке. Я предполагал, что нечто подобное случится рано или поздно. Радует хотя бы то, что проговорился он не перед Эоанитом или послами.
- Да, это так, Ваше Величество, - покряхтел я. - Но мне пришлось...
- Погоди. Не торопи события, - она опять властной ручкой остановила мой словесный поток. Да так остановила, что я начал задумываться, у кого реальная власть, когда король и королева остаются наедине. Кто руководит, а кто исполняет указания. - Если это правда, ты первый небесный посланник, кому удалось. Это делает тебя уникальным... Но я бы хотела с тобой поговорить не о той деве, что, возможно, где-то ждёт тебя и надеется. Сейчас её судьба в руках милосердного Фласэза, - королева очертила рукой знакомый знак. - И раз ты способен, как выяснилось, на большее, почему ты не стараешься подарить счастье остальным? Почему впустую тратишь время?
Слова королевы меня смутили и озадачили. Смутили потому, что мне, видимо, сейчас опять предложат сыграть роль бычка-осеменителя. А озадачили потому, что я этого совершенно не хотел. У меня не было связи с женщиной очень давно. Но я не расстраивался по этому поводу. Я вообще об этом не думал. Даже голые попки в бане и надрывные стоны в борделе Яннаха не вызвали у меня особой реакции. Я даже думал, что больше не испытываю первичного инстинкта. С моим организмом происходили какие-то перемены и я был уверен, что это от меток. Моё либидо угасало тем сильнее, чем больше частиц божественного дара я собирал. И я опасался, что женское тело больше не сможет вызвать у меня ожидаемой реакции.