Часть 4. Глава 20. Разговор "по душам" с первосвященником.
Уезжали мы полностью удовлетворёнными. Каталам был рад, что я пропесочил нерадивого командира, а я был доволен, что удалось сберечь жизнь важного для моих планов человека. Конечно, идея передачи формирования новой армии в ответственность Каталама меня тоже посещала. Но это могло вызвать проблемы. Местные вояки, как я понял, существа обидчивые. И если бы я потребовал нечто подобное у короля в присутствии Яннаха, добром бы это не кончилось. Возможно, я бы нажил себе врага, а не приобрёл шаткого союзника.
Когда карета вновь припарковалась у ступеней дворца, я предвкушал ушат с чистой водой и вкусный ужин. Но и в этот раз расслабиться не получилось. У входа меня поджидал неожиданный посланец.
Металлические пластины в виде ожерелья тряслись, когда посланец нетерпеливо пританцовывал у ступеней. И он сам, и с десяток мужиков, одетых в белые одежды, устали ждать. И едва я отворил дверь кареты, он бросился навстречу.
- Аниран Иван, прошу простить, - храмовник поклонился без видимых усилий с его стороны. - Но тебя давно ждёт Его Святейшество. У него есть желание с тобой переговорить, и заставлять его ждать лучше не стоит.
- Легаш Хаббард, если я не ошибаюсь? - я устал. И последнее, что я хотел, общаться с первосвященником.
- Так точно.
- Перенеси встречу на завтра. У меня не желания на ночь глядя отправляться в храм...
- Его Святейшество прибыли во дворец и ждут тебя в личных покоях в восточном крыле, - моментально ответил он.
- Что-то важное?
Легаш пожал плечами:
- Я лишь исполняю указания. Его Святейшество желают тебя увидеть немедленно.
Хоть я не горел ответным желанием, отказываться не стал. С момента знакомства, а затем напряжённых переговоров по поводу книги, я видел Эоанита лишь пару раз. Да и то общая температура нашего общения равнялась нулевой отметке - если не минусовой. Эоанит вообще не желал помогать, хоть и не демонстрировал особой неприязни. Казалось, он чего-то ожидал. Или присматривался, собирая информацию.
Так или иначе, прояснить отношения нам бы не помешало. Особенно в свете того, как я собирался поступить с пропагандируемой им религией.
Я ни на грамм не доверял храмовникам, а потому с собой взял всех, кого мог: и Иберика, и Каталама, и Бертрама со своими людьми. Даже охрану увёл от врат королевского дворца. Поэтому довольно большой процессией мы шли по цветущей территории мимо прудов и заборов из остриженных кустов.
У Его Святейшества, как оказалось, был собственный небольшой домишко в пределах территории дворца. Домишко, этажа эдак в три. Прислуги сновало в этом домишке ничуть не меньше, чем на первом званом ужине у короля. Эти испуганные люди разбегались, когда слышали топот множества ног и подозрительно смотрели в спину.
- Его Святейшество ждёт анирана одного, - легаш Хаббард любезно указал на беседку, где высокий человек чинно употреблял напитки и лениво перелистывал какие-то бумаги.
- Ни на шаг отсюда, Бертрам, - скомандовал я, подозрительно осматриваясь. - Ты сам всё знаешь.
- Никто из нас не двинется с места. Ни мы, ни они, - сурово отрапортовал Бертрам, кивнув головой в сторону храмовников. Как я успел узнать, он не терпел их на уровне с Каталамом. У обоих были какие-то счёты к ним.
Словам Бертрама я мог верить. Если придётся, он первым обнажит меч и убьёт каждого, кто посмеет навредить анирану.
Я направился к беседке и остановился у небольшого деревянного столика. Сидевшего за ним человека я едва узнал. Его Святейшество, без обязательного макияжа и жутких, с моей точки зрения, одежд, был похож на самого обычного человека. Высокого, худощавого и довольно строгого.
- Некрасиво заставлять меня ждать, - начал он, даже не оторвав взгляда от бумаг.
- Ваша Святость, - я намеренно исковеркал его титул, чтобы он понял, что я не намерен плясать под его дудку. - Я едва прибыл из долгой поездки. И, вместо отдыха, вынужден был решать не терпящие отлагательства вопросы. А затем, когда вернулся и надеялся хотя бы пожрать, ваши нервные люди опять перехватили меня. Поэтому сейчас я лишь надеюсь, что разговор не затянется.
Эоанит склонил голову, изучая меня. Я взгляда не отвёл.
- Моё Святейшество, - поправил он и пригласил присаживаться. Затем щёлкнул пальцами, как делали все власть предержащие в этом мире, и приказал возникшему, как чёртик из табакерки, слуге. - Крайне быстро принеси анирану лёгкий перекус. И мармасского ещё.
- Благодарю, - не стал я выпендриваться и приземлился.
- Всё в трудах, да в трудах, аниран? - улыбнулся он. - Как прошла поездка?
- Всё под контролем, - уверенно отстрелялся я. - Меня видят, меня слушают. Как и должно быть.
- А мои дела немножко ухудшились, - слегка разочарованно произнёс Эоанит.
- Надеюсь, не я стал тому причиной?
- Конечно же ты, - Эоанит, видимо, никогда не искал обходных путей и практически сходу рубил правду-матку. - Сборы в храме уменьшились наполовину, - он указал рукой на бумаги, которые лежали перед ним на столе. - И примерно такая же ситуация в местечковых приходах. Чернь больше не желает славить Триединого. Не желает оставлять подаяния. Все говорят лишь об аниране.
- Разве ж это не прекрасно? - я тоже не умел играть в дипломатичность. - Наконец-то овцы перестанут ими быть. И вспомнят, что они люди...
- Не понял, о чём ты? - Эоанит нахмурился.
- Так, мысли в слух, Ваше Святейшество.
- Я не шучу! Доходы церкви упали. И в том твоя вина, ведь в своих речах ты не упоминаешь Триединого. Ты не говоришь про нас - пастырей его и наместников. Ты не требуешь от черни послушания и покаяния. Ты требуешь от них веры не в НЕГО, а в себя. Ты - всего лишь посланник! Мелкая сошка по сравнению с НИМ!
Вечер очень быстро перестал быть томным. Я почувствовал, как где-то глубоко внутри зарождается негодование. Оно поднималось и желало быть извергнутым наружу.
- Я бы не хотел пускаться в религиозный диспут, ведь мало в этом смыслю...
- В этом твоя правда несомненна, - моментально среагировал Эоанит. Он, как я понял, был очень большим любителем засаживать под ногти мелкие иголки.
- Но почему они должны славить ЕГО? - я совсем не обиделся, и повёл бровями вверх, указывая на небо. - Он покарал вас. Лишил всего: счастья, надежды, уверенности в завтрашнем дне. Почему люди должны молиться ему, а не проклинать?
- Не сметь! - костлявый кулак засадил по столу, сбив глиняную тарелку с яствами для анирана, которую только-только принесли. Впрочем, я не расстроился. Есть из рук Эоанита было слишком стрёмно. - Ты говоришь, как апостат! Это неприемлемо! Мало того, что ты сосредоточил внимание всей столицы на себе, ты продвигаешь в народ идеи, идущие в разрез с идеями церкви. Ты действительно считаешь себя такой важной персоной? Ты не уникален. Ты - один из. Почему ты считаешь, что вера черни должна сосредоточиться на тебе, как вере в нечто равносильное Триединому?
- Потому! Что я! Могу! Вас спасти! - чётко отчеканивая каждое слово, выплюнул я. - Я, а не ОН! Я не желал оказываться здесь. Я хотел жить в своём мире и пользоваться его благами. Но всё же я здесь. С этим уже ничего не поделать. Я смирился со своей участью. И, наблюдая за вашим мерзопакостным миром, я принял несколько важных для себя решений. Я решил вас спасать... Да, именно так! Я спасу вас через веру в самого себя. Я дам толчок вашей цивилизации. Я постараюсь её возродить и исцелить...
- Исцелить? Забавно, - усмехнулся Эоанит. - Ты можешь нас спасти? Но как? Ты обрюхатил хоть одну девку? Нет? Нет, конечно же. Никто из аниранов не способен на это. Уж я бы узнал. У того же Белого Великана девок в избытке, но ни одного отпрыска, способного стать будущим Великаном, почему-то нет. Из Флазирии тоже нет достойных внимания вестей. А ты? Что скажешь ты?
Я превратился в каменную статую и про себя молился, чтобы по моему лицу Эоанит ничего не смог прочесть.
- То-то же, - хмыкнул он, неправильно оценив мою напряжённость. - Вы все бесплодны. Бесполезны, сколько бы вас не вышло из тени рано или поздно. Вы здесь с другой целью. Но ты... Да, именно ты начал меня беспокоить очень сильно. Твоя активность мне не нравится. Ты слишком быстро решил приступить к изменению сложившегося уклада. Это крайне опасно. И если ты действительно прочёл священную книгу, а не заснул на её страницах, ты должен это понимать.
- Всё, что я делаю, во благо Астризии. Во благо этого мира.
- Ты хочешь стать милихом?
- Я желаю лишь одного - дать вам шанс на спасение.
- А может, ты драксадар?
- Что? - я опять напрягся. Опять всплыло это слово. Опять этот чёртов "драксадар". А я ведь про него толком ничего не узнал. Так, лишь то, что это слово - антоним слова "милих".
- Все люди двуличны, - Эоанит заговорил с каменным лицом. Будто и о себе говорил. - Но аниранов это касается ещё больше. Они мастера маскировки. Мастера притворства и обмана. Им нельзя верить, ведь они могут причинить много бед. Осознавая или не осознавая тяжесть своих поступков. Мы не можем предвидеть результатов их действий. Всё, что они вытворяют, может вести как к добру, так и ко злу. И как один из них действительно может стать милихом, так легко он сойдёт с верного пути и обратится в драксадара.
- Я не могу уловить смысла речей Его Святейшества, - я скривился, будто укусил лимон. - Он желает всё оставить как есть? Хочет гнить и загибаться? Не хочет попытаться что-либо изменить, чтобы хотя бы посмотреть на результаты?
- Меня больше волнует пылающее пламя истребительных войн, - лицо первосвященника оставалось каменным. - Драксадар, как и будущий милих, обязан быть деятельным. Это верно. И те анираны, о которых я знаю, такие и есть. Они меняют наш мир своими поступками. Но драксадар не удовлетворится малым. О, нет. Он захочет большего. Захочет больше, чем достоин. В погоне за властью, за удовлетворением собственного величия, он бросит вызов самому Триединому Богу. Весь мир он поставит на колени, чтобы затем бросить вызов Богу. И если он это сделает, Бог его испепелит. А с ним и наш многострадальный мир.