- Ладно, - сдался, наконец, Шуряк, - твоя взяла, вскрываюсь с тузовым покером на руках. Объясню для Федора: только что я показал этому истукану - да отомри ты! - контракт, в котором записано, что одна небедная старушка выдаст мне 20 тысяч дукатов наличными - подчеркиваю, наличными! - если я в течение десяти календарных дней доставлю ей в целости и сохранности ее любимую подругу по кличке Снупи - болонку белой масти с серьгой в правом ухе. Вопросы есть?
- А она не бешена-я?!?!? - со странной интонацией спросил Павло, с трудом вновь обретая дар речи.
- Кто, собачулька?
- Насрать мне на собачульку, какая она! - прорвало Павло. Меня старуха интересует: если у нее шариков не хватает, то контракт недействителен, а кто в здравом уме 20 "кусков" за такое выложит?!
- Ха! - обрадовано пошел в контратаку Шуряк. - А какой дурак за меньше на Барабашкин пойдет!
- С этого и начинать надо было! - показал кулак Павло.
- Куда? - не понял Федор.
- Есть у нас тут островок один веселый на местном озере... веселый, но безлюдный, - криво усмехнулся Шуряк.
- Необитаемый? - уточнил Федор.
- Насчет обитаемости - вопрос спорный...
- Давай опрокинем, а то остынет, - перебил Павло, загребая ладонью кружку. - От одной не закосеем, а дело обсудим добьем.
- Пока без тостов, поехали! - скомандовал Шуряк и сам первый "опрокинул". - Уф! Так вот... - продолжил он, с хрустом откусывая от яблока. - Почти что "белый налив"! Так вот, раньше этот остров назывался Холмистым, а в народе - островом Миллионеров, и жило на нем без малого миллион человек. Но с полгода назад произошло нашествие барабашек - это такие как бы духи, бесплотные и невидимые, но дюже шумные. И такой они там, друг Федя, тарарам и барабаш подняли, такие децибеллы на головы бедных миллионеров обрушили, что буквально через три дня на острове никого не осталось - все эвакуировались. Вот и бабуля наша золотая когти сорвала, а собачонка ейная там осталась: как паника поднялась, она где-то в толпе затерялась. Судя по всему, так на том проклятом острове и мыкается.
- Да ты такую козявку там три года искать будешь, все равно, что иголку в стоге сена, - твердо сказал Павло.
- А про серьгу в ухе слышал? - хитро спросил Шуряк.
- А уши у болонок видел? - в тон ему ответил Павло. - Это у тебя лопухи лысые!
- Насчет лопухов готов поспорить, а лохматость не имеет значения, - весело сказал Шуряк и достал из кармана небольшую коробочку размером с пачку сигарет, из угла которой он вытянул антенну. - Снупи, Снупи... я - Павло, почему молчишь? Прием, пробубнил Шуряк в коробочку, нахально подмигивая Павло. Соображаете?
- Не очень, - признался Федор.
- Сережка-то у собачки не простая, а с микропередатчиком типа радиомаяка, - пояснил Шуряк, - а это - пеленгатор. Бабка так ни разу и не воспользовалась, а теперь нам пригодится. Кстати, бабка оказалась настоящей Коробочкой, покрепче этой, так что пришлось ей залог оставить за эту штуку, целый червонец!
- А радиус действия какой? - поинтересовался Федор.
- 500 метров на открытой местности и в хорошую погоду. В бетонном небоскребе, в котором проживала бабуля, - метров 50. Думаю, нам хватит - наверняка, наша шавочка где-нибудь возле дома крутится. Теперь ваше слово... что скажете?
- Вообще-то я тут временно... - нерешительно проговорил Федор.
- Чего? - улыбнулся Павло.
- Кома у меня, - вздохнул Федор. - Есть надежда, что очухаюсь.
- Временщик, значит, - ухмыльнулся Шуряк. - Ну-ну... а шмотки на тебе из ГУМа или из ЦУМа?
- Причем здесь шмотки? - не понял Федор.
- А притом, что пока ты за них не расплатишься, тебя отсюда не выпустят, будь уверен!
- Мне и за гостиницу еще платить, - признался Федор.
- То-то! - победно сказал Шуряк.
- Слушай, Сашок, - Павло поскреб ногтем с траурной полоской седую щетину на щеке, - а ведь зона там запретная, на Барабашкине на твоем. Что нам за вход на эту запретку светит?
- Светит пятерка с отбывкой в армии, - прямо сказал Шуряк.
- Пять лет? - переспросил Федор.
- Не дрейфь, земляк! Здесь пять лет оттрубить - что пятнадцать суток в Союзе отсидеть, другой масштаб времени. Все равно тебя за долги на столько же упекут, а так отслужишь свое и чистым выйдешь.
- Так ты говоришь, в армию отправят? - еще раз переспросил Федор для верности.
- Ну да, здесь всех вместо тюряги в солдаты забривают, если ты, конечно, не особо опасный. Служить-то ни за какие деньги никто не хочет! Да ты не бзди, войны сейчас нет и не предвидится, так что через пару годиков "стариком" станешь забьешь на службу большой и толстый...
- Погоди, Шуряк, не балаболь! - перебил его Павло. - У меня сомнения имеются. Я ведь давно в "завязке", ты знаешь. Дом купил, теперь вот Любашку дожидаюсь, а меня, понимаешь, под ружье и "хазу" конфискуют.
- Не волнуйся, Паша, не отдадут твою хибару под дворец пионеров - ты ж не воровать идешь, ущерба не нанесешь никому. Так что внесешь еще в эти хоромы свою старуху под белы рученьки...
- Ладно, давай половину, - прохрипел Павло.
- Половину, Павлик, я себе беру, ласково проговорил Шуряк, - а вы с Федей остальное делите, как знаете.
- Ты сколько хочешь? - спросил Павло Федора.
- Сколько дашь, - пожал плечами Федор.
- Парень ты хороший, зема, по всему видать, - положил Павло руку Федору на плечо, - но больше тысячи я тебе не дам. Ты временный, сам говоришь, а мне еще за дом расплачиваться.
- А тысяча - это много или мало? - спросил Федор. - Я ведь не знаю, какие тут цены.
- Тысяча - это много, Федор, - округлил глаза Павло. Рассчитаешься и за тряпки, и за гостиницу, и еще на курорт с девочкой съездишь.
- Тогда согласен, - сказал не привыкший торговаться Федор.
- Тройное рукопожатие! - продирижировал Шуряк, протягивая над столом правую руку ладонью вверх. - Смотри, бутыль не завали!
Федор положил свою ладонь на ладонь Шуряка, Павло накрыл сверху, и все трое дружно сжали и потрясли.
- Заседание продолжается, - разлил Павло.
- За успех нашего предприятия! - поднялся Шуряк.
Встали. Стукнулись кружками. Выпили.
- А ты как в кому-то угодил, Федя? - спросил повеселевший Павло.
- Да... хрен его знает, сам не понял, - ответил Федор, пережевывая яблоко. - Пришел с работы, врубил "ящик", а там какой-то мужик с бородой сидит, хитовые песни заводит. Я заказал свою любимую ради смеха - он завел... а потом ролики рекламные пустил, подкалывать начал: давай к нам в ад, говорит...
- А ты бы по рогам! - возмутился Павло.
- Меня там не было, - встрял Шуряк, - я б его голым в Африку пустил!
- Да помолчи ты, - цыкнул на него Павло, - дай рассказать человеку! Рассказывай, Федя...
- Ну, спрашивает, короче, летать хочешь? - продолжил Федор. - Мне интересно, в натуре, стало, давай, говорю...
- Полный улет! - захохотал Шуряк.
- Ну и?.. - с интересом спросил Павло.
- Ну и вылетел я из окна... В общем, ничего интересного.
- Вот летят они, летя-ят и нигде не встречают прегра-ад, пропел Шуряк сквозь зубы, прикуривая. - Летите, голуби! А я вот слышал позавчера в кабаке от одного бича, будто начали нелегальные эксперименты проводить по выходу на Землю через телесеть. До сих пор как было? Там кто-нибудь пернет, а у нас потолок обвалится. А теперь хотят, чтобы и наоборот тоже получалось. "Обратная связь" называется.
- Вот, во-о-от! - покачнулся Федор, у которого слегка закружилась голова. - Он так и сказал: "Экспримент", - говорит.
- По рогам за такие "спирименты"! - возмутился Павло. Шуряк, а ты чего такой трезвый? Мы уже лыка не вяжем... Наливай давай! Будем!
Выпили.
- Слухай, Федя! - опять пристал Павло. - А что там в Союзе теперь?
- Ускоряемся, Паша, - без обиняков ответил Федор.
- В какую сторону?
- А каждый в свою и все в разные. В очередной раз пьянству бой объявили, а так все по-старому пока, все так же скучно...