1. Габриэль

Был рассвет. Я распахнул окно, позволяя свету струиться по моей плоти и наполнять мои магические резервы. В груди разлилось тепло, а в глубине меня зажглась и расцвела сила.

Негромкое дыхание Элис наполняло воздух, когда я присел на край кровати, опершись локтем на колено и устало проведя рукой по лицу. Она купалась в золотом свете. Не то чтобы я смотрел. Но я смотрел. Постоянно.

Прошлой ночью я принес ее в свое убежище в центре Алестрии. Пентхаус находился в самом сердце Лунной территории на западе города. Я мог получить доступ через люк, приходить и уходить, когда мне заблагорассудится. Деньги Падающей Звезды пригодились мне только для одного: чтобы было куда пойти, когда станет совсем худо. А прошлая ночь была как раз из таких.

Квартира была сделана так, чтобы впускать восход солнца, восточная сторона комнаты представляла собой стену из окон. Остальное пространство раскинулось перед кроватью. Это была единая открытая планировка, за исключением ванной комнаты. Декор был простым, мебель бледно-серого цвета, стены и столы просили украшений, которые я так и не удосужился им подарить. Кровать представляла собой гнездо из мягких подушек и толстых одеял и Элис свернулась в них, как спящая кошка.

Я устало потирал глаза, едва успев поспать час после того, чему был свидетелем прошлой ночью. После того, как чуть не потерял Элис. После того, как моя кожа зудела и горела из-за нее.

Я не знал, чему именно я стал свидетелем в лесу, но знал, что это не было ничем хорошим. И теперь я был в серьезном дерьме из-за того, как я отреагировал.

Звезды отказывались позволить мне вычеркнуть ее из своей жизни. Но я еще не закончил попытки. У меня была стальная воля, хотя сейчас она казалась хлипкой, сделанной из дешевого пластика.

Я посмотрел на пустой стакан воды на тумбочке рядом с ней и встал, двигаясь вокруг кровати с намерением наполнить его. Когда она издала сонный стон, ее рука выскользнула из-под одеяла и обвилась вокруг моего запястья.

— Габриэль? — прошептала она и еще один стон вырвался у нее.

Я не ответил, мое горло сжималось, когда слов не находились. Эмоции во мне боролись после того, как я чуть не потерял ее. Мое облегчение уступило место тревоге, которая перерастала в нечто более агрессивное. Как она могла принять Киллблейз? Она была чокнутой? Неужели я совсем ее не знаю?

Конечно, не знаешь, ты неделями вытеснял ее из своей жизни.

Ее пальцы сжались на моей руке и она потянулась, откинув одеяло, все еще едва проснувшись.

— Холодно, — прошептала она.

— Я закрою окно. — Я хотел отодвинуться, но ее хватка усилилась.

— Нет... останься, — она притянула меня к кровати и мое сердце забилось в неровном ритме. Моя воля рассыпалась, когда я скользнул под одеяло и притянул ее в свои объятия, когда по ней пробежала дрожь.

Я погладил ее по волосам, прижал ее к себе и вздохнул. На ней была моя бледно-голубая рубашка, а ее испорченное платье валялось на полу скомканным ворохом. Она настояла на том, чтобы принять душ, как только мы добрались сюда вчера вечером и теперь ее волосы и кожа пахли мужскими средствами для душа. Что означало, она пахла мной.

Ее соски запульсировали под футболкой и я тяжело сглотнул, когда она крепко прижалась ко мне, пытаясь удержать свое тело от реакции.

— Где мы? — пробормотала она.

— Разве ты не помнишь?

Она помолчала мгновение, а затем вздохнула. — Лес, — задыхаясь, пролепетала она, отодвигаясь назад.

Она моргнула, выражение ее лица стало ужасающим.

— Да, — сказал я и в моем тоне прозвучало раздражение, — Ты могла умереть, Элис, — прорычал я, эта мысль разъедала меня изнутри.

— Кто-то действительно умер, — вздохнула она, ее глаза расширились.

— Да, — сказал я. — Я видел.

Я провел большим пальцем по ее щеке, зная, что не должен этого делать. Но я просто хотел еще немного подержать ее в своих руках, прежде чем мне придется вернуть ее в академию. Она, должно быть, была так растеряна после всего, через что ей пришлось пройти и я просто хотел ее обнять, пока она все не осмыслит.

— Ты пришел за мной, — задумчиво сказала она, собирая воедино события прошлой ночи.

— Я сразу почувствовал, что у тебя проблемы. — я указал на знак Весов, вытатуированный на моей груди и ее взгляд упал на него, нахмурившись. Она наклонилась вперед, прижалась к нему губами и тепло обожгло меня до самого сердца.

— Спасибо, — прошептала она. — Я не знаю, что бы случилось, если бы… — она приподняла подбородок, прижалась губами к моим и в моем сердце зародилась горячая жидкая потребность.

— Элис, — предупредил я на одном тяжелом дыхании, когда она провела рукой по моей груди. — Я всегда приду за тобой, когда ты в беде, но… — я вдохнул, когда она добралась до моего пояса, борясь с желанием в своем теле, пытаясь выдавить из себя конец этого предложения. — Но мы не можем быть вместе. — я практически подавился словами.

Она наполовину закатила глаза, а затем снова опустилась на подушки. — Клянусь звездами, Габриэль. Я устала от твоих перепадов настроения. Ты — как карусель и я сейчас сойду с нее. Если у тебя есть чувства ко мне, ты должен просто признать их, потому что, честно говоря, жалко, что ты этого не можешь.

Рычание прорвалось во мне и я навис над ней, прижав ее к кровати своими бедрами. — Ты ничего не знаешь о причинах, по которым я делаю то, что делаю.

Она смотрела на меня ровным взглядом, но ее клыки оскалились и я знал, что она будет бороться со мной, если я подтолкну ее к этому.

— Тогда скажи мне, а не трахай мой мозг, придурок, — она попыталась пошевелиться и я поймал ее запястья, вдавливая их в простыни и стараясь не обращать внимания на то, как хорошо она выглядит подо мной или на то, как ее бедра давят на мою промежность.

— Хорошо, — вздохнул я, понимая, что она заслужила хоть что-то. — Но это все, что я могу сказать. У меня не может быть уз. Никаких связей. Никаких друзей. Особенно никаких девушек.

— Я не просила быть твоей девушкой, — холодно сказала она и мое сердце неловко дернулось.

— Независимо от того, что ты чувствуешь ко мне, если бы люди знали, что я чувствую к тебе… — я покачал головой: —Это просто не стоит риска, если ты пострадаешь.

— Какие люди? И почему, черт возьми, я должна пострадать? — спросила она, словно не веря ни единому моему слову.

— Я не знаю, — честно ответил я и она дернула свои запястья. С толчком своей вампирской силы вырвавшись от меня, она выскочила из клетки, которую я создал вокруг нее своим телом и помчалась через всю комнату.

— Неважно, Габриэль. Тебе стоит сходить к кому-нибудь по поводу всего того дерьма, которое льется из твоего рта.

Я вскочил на ноги, мои крылья вырвались из спины, когда моя орденская форма поднялась на поверхность. — Я говорю правду!

— Тогда попробуй рассказать ее лучше, — сказала она, сложив руки и нахмурив брови. Я не знал, как ей удается выглядеть такой собранной, когда ее волосы торчат во все стороны, с тушью под глазами и в рубашке, которая была ей так чертовски велика, что почти доходила до колен.

Сжав руки в кулаки, я пытался заглушить свой гнев и говорить с ней рационально. — Все, что я знаю, это то, что за мной охотятся плохие люди. И если я свяжусь с тобой, ты тоже окажешься в опасности. Как моя Элизианская Пара...

— Я не твоя пара, — настаивала она, хотя ее глаза перебегали между татуировками Весов и Скорпиона на моей груди, как будто она не была так уверена в этом, как раньше.

— Неважно, что ты думаешь. Звезды решили это. Но я пытаюсь это изменить. Может быть, мы сможем уклониться от судьбы вместе.

Черты ее лица смягчились, а губы опустились в уголках. — Как?

— Мы должны держаться подальше друг от друга. Только так у нас может быть шанс остановить звезды, чтобы они не вытащили нас ночью, чтобы ответить на вопрос судьбы. Если до этого дойдет, мне придется выбрать быть с тобой, а я не хочу провести остаток жизни, тоскуя по тебе, Элис.

Она поджала губы и подошла к зеркалу на стене, поправляя волосы и облизывая большой палец, чтобы убрать потемневшие пятна под глазами. — Тогда я буду держаться подальше. Я не думаю, что проблема во мне, в любом случае; это ты вчера вечером прискакал через лес, как рыцарь на битву, — она посмотрела на меня через зеркало, как бы оценивая мою реакцию на это замечание и гнев пронзил мою грудь.

— Если бы я этого не сделал, ты была бы сейчас мертвой где-нибудь в канаве, — прорычал я.

Она пожала плечами, как будто эта мысль ее не беспокоила и это так меня разозлило, что я совсем потерял дар речи.

— Как ты вообще могла быть такой безответственной? — рычал я, — Какого хрена ты торчала под Киллблейзом?

— Прости? — шипела она, поворачиваясь ко мне лицом. — Ты же не можешь всерьез устраивать мне сейчас допрос с пристрастием?

Я направился к ней, ярость охватила мое сердце. — Ты ведь знаешь, что это делает? Это не просто развлекательный кайф, он проникает прямо в твою душу и задевает все твои самые глубокие эмоции, заставляя их выходить на поверхность. Он может заставить тебя захотеть убить себя, если он зацепится за что-то достаточно сильно. Ты этого хочешь, Элис?

Ее лицо побледнело, а челюсть сжалась.

— Я не принимала его, — возмущенно сказала она, не отвечая на мой второй вопрос. — Кто-то накачал меня наркотиками.

Я хмыкнул. — По крайней мере, признай свои действия.

— Пошел ты, — огрызнулась она, ее глаза вспыхнули. — Я бы не стала принимать это дерьмо. Никогда.

Груз правды в ее взгляде навалился на меня и меня охватил новый вид ярости. Кто-то специально накачал ее наркотиками? Кто, черт возьми, мог это сделать?

На ум пришло несколько сукиных детей и я прикусил щеку. — Может, если бы ты перестала общаться с самыми опасными ублюдками в школе, этого бы не случилось. Ты ведь понимаешь, что Данте Оскура и Райдер Драконис — убийцы? Неужели ты думаешь, что любой из них не стал бы накачивать наркотиками какую-нибудь девушку и тащить ее в лес?