Глава 8

Колтон

- Что, черт возьми, ты делаешь? - спрашивает Эмметт, протягивая руку к книге. - Я сказал тебе. Близнецы.

- А? – я смотрю вверх над своим учебником по истории.

Мой сосед по комнате берёт книгу из моей руки.

- Почему ты читаешь это дерьмо?

- Это для учёбы, - говорю я, в моем голосе звучит то, чего обычно нет. – Может быть, ты слышал о занятиях? Я должен поднять свой средний балл.

Слова исходят из моих уст до того, как я понимаю, что они в основном попугайная версия того, что сказала мне Горячая Библиотекарша. Дерьмо. Теперь я звучу как эта занудная девственница. Эта горячая занудная девственница.

- С каких это пор, ты учишься в среду вечером? – спрашивает Эмметт. – Тебе не нужно делать это дерьмо.

Я пожимаю плечами.

- Мне нужно сдать написанную работу.

- Разве у тебя нет репетитора для этого?

- Да, - говорю я, качая головой. - Она не собирается писать мою работу за меня.

- Тогда тебе нужен лучший наставник, - говорит Эмметт.

Я не могу придумать лучшего репетитора, чем Кэсси.

- Сделай перерыв, - говорит он мне. – Эта цыпочка Элли сказала своей сестре, что ты действительно хочешь выпить пива с нами. По какой-то причине я не могу понять, её сестра – твоя самая большая поклонница. Ты знаешь, что это значит, чувак.

Я стону. Я знаю, что это значит. Когда девушка моя самая большая поклонница, я могу заставить ее сделать что угодно. Это означает минеты на заднем сиденье машины на пути ко мне, секс с ней, а затем можно выпихать её задницу за дверь. Они всегда благодарны, что получили частичку меня. Часть меня говорит, что  должен закрыть книгу и пойти трахнуть сестру девушки. Или ад, обеих близняшек, даже если Эмметт считает, что он претендовал на одну из них. Я не трахался с тех пор, как эта чертова репетиторша начала работать со мной, критикует меня по поводу учёбы и дерьма. По моим собственным стандартам, я сейчас практически монах.

Проблема в том, что мысль о еще одной девушке, стоящей на коленях между моими ногами и смотрящей на меня большими глазами, ожидая одобрения, не заставляет мой член шевелиться, как обычно.

Дерьмо. Со мной что-то не так.

- Господи, чувак, - говорит Эмметт, качая головой. -  Я не могу проверить, что предложил тебе шанс с сестрой этой девушки, а ты отказываешься от гарантированного секса, чтобы сидеть здесь и читать глупую книгу.

- На самом деле это очень хорошо, - говорю я без энтузиазма. - Я имею в виду, это интересно и...

- Дерьмо, - говорит Эммет. - Я не могу слушать это. Это чертовски грустно.

Позже, я смотрю на мигающий курсор в своём ноутбуке, пытаясь сформулировать предложение, которое не делает меня похожим на чёртового третьеклассника. Я не обязан сдавать это дерьмо. Почему я даже пытаюсь написать тупую работу, так или иначе? В моем списке приоритетов не должно быть ни одной Горячей Библиотекарши. Кого волнует, что думает обо мне девственница ботаник?

Тупой спортсмен.

Это то, как она назвала меня. Я не знаю, почему это так терзает меня. Я всегда был тупым спортсменом - не таким, как мой брат Дрю, который чертовски умен. И конечно, он также не собирается попасть в профессиональную лигу с многомиллионным контрактом.

Таким образом, написание какой-то фигни по истории, не имеет значения. Изучение игр, это важно. Это то, о каким будет моё будущее. Не писать какую-то ерунду о том, что произошло миллион лет назад.

Я снова поднимаю взгляд от своей книги на часы. Три минуты прошло с начала нашего занятия. Минута с тех пор, как я в последний раз смотрел на время. Не то, чтобы я считал или что-то в этом роде. Она, вероятно, передумала после последнего занятия, когда я вывалил всё своё дерьмо. Мне не следовало срываться на ней. Но она сидела там, напротив меня, и это выражение ее лица… самодовольное, как будто она была лучше меня только потому, что у неё хорошая успеваемость. Это только дошло до меня.

Она из тех девушек, которые не понимают, чего они хотят от жизни. Она умная и красивая, и я бы поспорил на миллион долларов, что она не воспитывалась в бедности на ферме в Восточном Техасе.

- Изучаешь?

Голос прерывает мои мысли, и я поднимаю голову, чтобы увидеть ее стоящую там. На этот раз она не одета в маленькую юбку и каблуки, больше не горячая библиотекарь. На ней джинсы, которые облегают ее изгибы, розовая майка, которая подчеркивает ее полную грудь, и сумка, как у курьера, перекинутая через плечо.

Её щёки покраснели, дыхание прерывистое, и всё о чем я могу думать – что ей было бы лучше не приходить сюда после перепихона с кем-то.

- Да, - отвечаю я, мой голос жесткий.

Она пересекает комнату и садится на стул с другой стороны стола. Почему, черт возьми, меня так раздражает мысль, что она опаздывает, потому что была с кем-то?

- Это не школьный материал, - говорит она, рассматривая книгу по тактике игры. – Извини, я опоздала.

- Это единственное исследование, которое имеет значение, - говорю я.

Она поджимает губы.

- Если ты не имеешь права и не можешь играть, - говорит она. - Тогда знание всех этих футбольных диаграммных штуковин не поможет.

- Футбольные диаграммные штуковины? – спрашиваю я, откидываясь на стуле. – Ты вообще знаешь что-нибудь о футболе?

Её щёки вспыхнули румянцем и она опускает взгляд, копается в своей сумочке, ища блокнот и ручку.

- Это не моя сильная сторона.

- Это не твоя сильная сторона? – спрашиваю я. – Что это значит? Ты не можешь использовать свои причудливые слова при мне.

Я только наполовину шутил. Я не знаю, что означает чертова сильная сторона.

Она вздыхает.

- Я ничего не знаю о футболе, хорошо? Ни единой вещи.

- Но ты в Техасе, - подчеркиваю я.

Ни в коем случае, эта девушка не ходит в огромную футбольную школу в Техасе, на хрен, и ничего не знает о футболе. Это означает, что она действительно ничего не знает обо мне.

- Я знаю. - Она пожимает плечами, как будто это не имеет значения. - Я просто никогда не увлекалась этим. Итак, ты читал «Гордость и предубеждение»?

- Да уж. - Я пренебрежительно машу своей копией на неё. Конечно, блять, я не читал это. Я не только не читаю подобного, но я был занят, уставившись в свой ноутбук и пытаясь написать эту глупую работу по истории. – Ты когда-нибудь была на игре?

Она достает свою копию «Гордость и Предубеждение».

- Я продала свои студенческие абонементы в прошлом году.

- Что, блять, с тобой такое?

- Что ты имеешь в виду? – визжит она. – В мире много людей, которые не смотрят футбол.

- Не в Техасе.

- Перестань избегать работы, - говорит она. – Ты сделал свою работу по Истории? Это просто доклад-реакция, поэтому она короткая. Ты хочешь поговорить о «Гордости и Предубеждении» или ты хочешь, чтобы я посмотрела твою работу?

Я открываю свой ноутбук и файл с документом, затем поворачиваю компьютер к ней.

- Если я должен выучить этот материал по Английскому, ты должна научиться футболу. Это называется «quid pro quo» услуга за услугу.

Это буквально единственная латинская фраза, которую я знаю. Мой брат научил меня этому, когда мы учились в старшей школе, сказал, что это умный способ заставить девушек выходить из дома, когда вы их куда-нибудь выводите.

Она смеётся.

- Да, конечно, если ты думаешь, что сможешь научить меня кое-чему о футболе.

- Хорошо, - говорю я. – У меня дома. Восемь часов.

Кэсси удивленно смотрит на меня.

- Я не серьёзно. Я шутила. Ты не научишь меня футболу.

- О, потому что ты слишком хороша для этого?

- Что? - она запинается. - Я этого не говорила. Я даже этого не подразумевала.

Я поднимаю бровь.

- Я учусь, ты учишься.

- Я не приду в твой дом, - говорит она. – Это очевидная уловка. И это действительно работает с женщинами?

- Я никогда не предлагал учить цыпочек футболу, - признаюсь я. Прямо сейчас я серьезен и говорю начистоту. Это действительно так. Какого хрена мне учить девушку футболу? Девушки, которых я трахаю, точно знают, кто я. Это поклонницы, фанатки игры. И меня.

Она закатывает свои глаза.

- Приходи в мой дом, и я расскажу тебе всё об игре? – саркастически спрашивает она. – Это так прозрачно. Что дальше? «Детка, мне нужна твоя помощь сделать хоум-ран?»

- Ты просто блять издеваешься надо мной? Хоум-ран – это бейсбол, не футбол.

- Правда? Разве не так говорят, когда ты забиваешь?

- Ты стебёшься надо мной, - говорю я, недоверчиво качая головой. – Ты на самом деле не знаешь, что хоум-ран – это бейсбол? Отбить хоум-ран? В футболе нет ничего, что можно отбить.

- Я не увлекаюсь спортом.

- Ну, а я не увлекаюсь Английским, - возражаю я. – Или что ещё, черт побери, ты там изучаешь?

- Социология, -  сообщает она мне. – И мой выпуск не зависит от моих знаний о футболе.

- Ты ужасный репетитор, - говорю я, откидываясь назад, скрестив руки на груди.

- Почему это? Я могу обучить тебя, ничего не зная о футболе.

- Ты должна дать мне стимул учиться, - подчеркиваю я. - Сделай это интересным.

Её лицо меняется.

- Я даже не буду спрашивать, что по твоему мнению является стимулом.

- Я собирался предложить тебе законно узнать о том, что я делаю, - говорю я. – Но если ты настаиваешь на более… физическом стимулировании, я в игре. Если моя работа пройдёт, то ты снимешь свою рубашку.

Я не ожидаю, что она снимет свою рубашку. На самом деле, я полностью ожидаю, что она даст мне пощечину за предложение. Я просто хочу вывести её из себя.

- Я не сниму свою рубашку, - говорит она. Но когда она отводит свой взгляд, чтобы посмотреть назад на экран ноутбука она втягивает край нижней губы между зубами и сдвигается на своём месте.

Я знаю этот взгляд. Маленькая Мисс Пай-Девочка может быть грязнее, чем она кажется. Поэтому я испытываю удачу.

- Тогда твои трусики, - предлагаю я. – И если я получу «отлично» (отметку А), я зароюсь своим лицом между этими бедрами и заставлю тебя кончить на мой язык.

Теперь ее щеки покраснели. Но когда она смотрит на меня и не произносит ни слова несколько минут, я думаю, что она на самом деле обдумывает это. И, черт возьми, теперь, когда я сказал это вслух, я не смогу выбросить образ из своей головы - Кэсси лежит на спине, ее ноги раздвинуты, пока я зарываюсь лицом в ее киску. Кэсси у моего лица, её руки на моём затылке, когда она усердно прижимает меня к себе. Кэсси, произносящая моё имя, когда я погружаю свой язык в неё.