Глава 9

Мэгги

Я играю с подвесками на браслете, не в силах оторваться от них. Они заставляют меня улыбаться. Я всегда возвращаюсь к подвеске в виде сердца. Он сказал, что это его сердце. Я начала плакать, потому что у него всегда было мое сердце, а потом он отдал мне свое.

Я не позволю тому, как закончилась прошлая ночь, разрушить все это. Знаю, что Илай напуган. Он беспокоится о том, что может подумать мой отец. Ведь майор и ему был словно отец, и я знаю, что наша семья много значит для Илая. Он боится причинить боль моему отцу, и я люблю его за это, потому что и для меня это значит очень многое. Он также может беспокоится о том, что подумают другие, но наши отношения некоторое время могут быть секретом, если мы захотим. Мы с Илаем можем таиться от него до тех пор, пока не настанет подходящее время, чтобы рассказать все. Я знаю, что нам двоим, суждено быть вместе. Чувствую это каждой клеточкой.

Этим утром я была разочарована, когда проснулась, а его не было. Я так привыкла, что он возит меня в школу, но теперь, когда у меня есть машина, это кажется глупым. Думаю, именно поэтому его не было сегодня утром — теперь у меня есть джип. Он знал, что я поведу машину сама.

Сердце слегка трепещет, когда думаю о поцелуе прошлой ночью. Это было намного больше, чем ожидала, и я знаю, что он тоже это чувствовал. Он должен был это чувствовать. Будто я обнаружила, что жила только наполовину, как будто не хватало какой-то моей части. Потом мы поцеловались, и все. Он — моя вторая половинка. Должно быть, это и есть родственные души. Наверное, это и есть любовь. В этом поцелуе было так много всего. Так много вылилось из нас обоих. Мои щеки горят от воспоминаний. Это был именно тот первый поцелуй, каким он и должен быть, и я так счастлива, что он был с Илаем, и что я ждала того единственного.

Теперь мне просто нужно, чтобы Илай был на той же волне. Знаю, что другим могут не понравиться наши отношения, но мне все равно. Мы можем держать их в секрете, никому не рассказывая.

— Привет, Мэгги. — Сэм садиться за соседнюю парту, отвлекая мое внимание от браслета. Я снова погрузилась в мысли об Илае.

— Привет. — Я улыбнулась ему в ответ.

— Я отлично провел вчера время на твоей вечеринке. Когда-нибудь нужно еще раз так потусоваться. — Он смотрит на свою парту, и я вижу, что его щеки слегка порозовели.

Черт. Не хочу ранить его чувства. Сэм всегда такой милый, и мне действительно нравится с ним общаться. Я не хочу, чтобы это было неловким. После всей этой истории с Ником у меня нет в школе толпы друзей. Прошло совсем немного времени с начала нашего учебного года, так что я не хочу провести следующие месяцы в полном социальном изгнании.

— Сэм, я…

— Элис действительно милая, и, эм… — Он проводит рукой по своим коротки вьющимся волосам и, наконец, встречается со мной взглядом. Широко улыбаюсь ему, и мое беспокойство о том, что я нравлюсь ему больше, чем друг, ускользает.

— Она такая, не так ли? — подталкиваю я, желая услышать больше о его влюбленности. Радостно хлопаю в ладоши, но не хочу показаться слишком взволнованной.

— Думаешь, она решит, что я слишком молод? Она старшеклассница и все такое…

— Нет, — говорю я с излишней настойчивостью. Вместе они будут выглядеть мило, но я беспокоюсь, что они оба слишком застенчивы. — У вас ведь всего год разницы, верно?

— Чуть меньше, — подтверждает он. Его темно-карие глаза загораются.

Элис убьет меня, но мне все равно. Я уже мысленно занимаюсь сватовством и придумываю идеи, как свести их.

— Может, мы все сможем потусоваться в эти выходные или что-то в этом роде, — предлагаю я, уже начиная реализовывать свой план.

— Потрясающе, — соглашается он, когда звенит звонок, и все занимают свои места. В классе становится тихо, когда учительница начинает урок.

День тянется медленнее, чем мне хотелось бы. Я знаю, что он будет еще длиннее, потому что записалась на подготовительные курсы. Я хожу на них в библиотеку по понедельникам после уроков, поэтому не смогу пойти сегодня вечером в центр и быть волонтером. Я несколько раз за день проверяю свой телефон, надеясь, что Илай напишет. Но сообщений нет. Полная тишина.

Я выкидываю все сомнения из головы, зная, что мне нужно поговорить с Илаем лично. Может быть, день вдали друг от друга пойдет ему на пользу. Знаю, что безумно скучаю по нему, и он, должно быть, тоже скучает по мне. По крайней мере, я на это надеюсь. Хочу вернуться к тому, как он отвозил и забирал меня из школы. Знаю, что это ребячество, но чувствую, что это наша фишка.

Когда, наконец, выхожу с подготовительных курсов, я практически бегу к своему джипу и отъезжаю. Направляюсь прямиком домой, и во мне нарастает волнение. Но меня охватывает разочарование, когда я не вижу на подъездной дорожке грузовик Илая. Пытаюсь избавиться от этого чувства, думая, что, может быть, он работает допоздна или что-то в этом роде. Маленький «Фольксваген-Жук» Элис здесь, и это немного утешает меня.

Хватаю с заднего сиденья рюкзак и направляюсь в дом. Когда переступаю порог, то вижу Элис, сидящую на одном из стульев в столовой, и моего отца, стоящего перед ней на коленях. Он обхватывает рукой ее лицо, и я сразу чувствую, что что-то не так. Они оборачиваются, когда слышат, как закрывается дверь, и отец опускает руку. И тут я вижу синяк у нее под глазом.

— О боже, Элис! — Я бросаюсь к ней. — Что случилось? — Смотрю на отца, желая объяснений, но он отворачивается, будто для него это слишком тяжело. Элис смотрит на меня, потом на свои руки, лежащие на коленях.

— Новый парень моей мамы. Он немного выпил и… — Она замолкает. Я снова смотрю на отца, и на этот раз вижу, что он вот-вот взорвется от ярости. Все, что я чувствую, — поднимающуюся во мне печаль. Как кто-то мог поднять руку на Элис? Она самый милый человек во всем долбаном мире.

Смотрю на отца, умоляя его взглядом закончить предложение. Уверена, что он вытянул из нее это. Похоже, они разговаривали, когда я вошла.

— Новый парень и мама Элис поссорились. Похоже, он бросил кружку, которую держал в руке, когда Элис вошла в комнату, и попал ей в лицо, — рычит мой отец.

— Я пришла узнать, может предложение все еще в силе. Может…

— Ты остаешься, — говорим мы с отцом одновременно. Она смотрит на нас, и на ее губах появляется слабая улыбка.

— Спасибо, майор.

— Томас, — исправляет он ее.

— Ты можешь остаться со мной в моей комнате, — предлагаю я. У нас только одна комната для гостей, и ее занимает Илай. Кроме того, у меня нет проблем с тем, чтобы делить комнату с Элис. Может, даже какая-то часть меня надеется, что сейчас я смогу пробраться в комнату Илая.

— Она может занять комнату для гостей, — вместо этого говорит папа.

— Но Илай…

— Съезжает, — говорит папа, прежде чем я успеваю закончить предложение. Он все еще смотрит на Элис. Чувствую исходящий от него гнев. Проходит минута, прежде чем до меня доходят его слова, и они поражают меня. Я стою, не зная, что ответить.

— Я заберу твои вещи, Элис. Вы обе остаетесь дома, пока я не вернусь.

Я все еще не могу пошевелиться. Только когда слышу, как закрывается дверь, глаза начинают слезиться. Элис берет меня за руку.

— Я не знала, — шепчет она, и я знаю, что она говорит о том, что Илай съезжает. Она знает, как я забочусь о нем. Как люблю его.

Какая-то часть меня не может в это поверить. Он ведь не сделает этого, правда? Не оставит меня ничего не объяснив? Отпускаю руку Элис, но она хватает ее обратно, когда я иду в спальню, чтобы увидеть все своими глазами. Толкаю дверь, и по моей щеке скатывается слеза. Все его вещи исчезли. Остались только кровать, комод и кресло — то, что было тут до того, как он к нам приехал.

Я замечаю что-то на комоде и подхожу к записке со своим именем. Поднимаю ее, комкаю и швыряю через всю комнату. Теперь слезы действительно текут по моему лицу. Я смотрю на Элис, которая тоже плачет, и чувствую себя еще большей задницей, так как знаю, что она плачет из-за меня. Сейчас у нее свои проблемы, но вместо того, чтобы погрязнуть в свои собственные печали, она хватает меня и притягивает в свои объятия. Мы обе стоим и плачем, обнимая друг друга, пока рыдания, наконец, не прекращаются.

— Прости, — говорю я, охрипшим от эмоций голосом.

— Не за что извиняться. Мужчина, которого ты любишь, уехал от тебя, оставив только чертову записку. — С губ слетает смешок, когда она произносит ругательство, чего почти никогда не делает. Она подходит и поднимает скомканную бумагу, которую я бросила. Качаю головой, не желая этого.

Если Илай хотел что-то мне сказать, он должен был сказать это лично. Не в какой-то записке. Поднимающийся гнев отталкивает печаль прочь.

— А что сделала твоя мама? — спрашиваю я, когда она убирает скомканную бумажку в карман.

— Ничего. Она просто стояла. — Она качает головой. — Пока ее парень смеялся, а затем она просто пошла и принесла ему еще выпить.

Моя челюсть сжимается, и я хочу ударить ее маму, но знаю, что папа выскажет ей все, что думает. И парню лучше надеяться, что его не будет поблизости, когда он туда приедет.

— Боже, Элис, мне так жаль. Я плачу из-за разбитого сердца, а твоя мама…

— Не надо, — говорит она. — Я рада, что это случилось. Ну, типа того. Наконец-то у меня появилась причина по-настоящему уйти. Это тот толчок, в котором я нуждалась.

— Мы в полном беспорядке, — говорю я, поворачиваясь к зеркалу над комодом. Наши лица покрыты красными пятнами. — Ты всегда была более красивой заплаканной, чем я, — дразню я, заставляя ее улыбнуться.

— Мы должны съесть мороженое, а потом ты расскажешь мне, что заставило Илая сбежать.

— Я поцеловала его. — Слова звучат мягко и печально. Подождите, он поцеловал меня. Если честно, я не совсем уверена. Это был лучший момент в моей жизни, и он заставил его сбежать. Я думала, что ему нужно время, но ошибалась. Он хотел оказаться как можно дальше от меня, забрав с собой ту жизнь, о которой я начала мечтать.