― А глаза?

― Зелёные, ― прошептала я.

Принц обнял меня за талию, притягивая к своей груди, и положил подбородок на моё плечо.

Мне следовало отстраниться… но я этого не сделала.

― Почему я не помню о тебе ничего, кроме голоса? ― в его интонации было столько мучения, что моё сердце заныло.

Сжалившись над ним, я высвободилась из его объятий и развернулась к нему лицом. Его взгляд был направлен в пол, а светлые волосы спадали на лоб, отбрасывая тень на лицо. На меня нахлынуло необъяснимое желание убрать пряди, чтобы посмотреть на него.

― Мы не знакомы, ― мягко произнесла я, обхватив себя за талию. ― По сути, мы не были представлены друг другу.

Внезапно он поднял глаза на меня и, наморщив лоб, попытался разглядеть мои черты.

Я медленно втянула воздух, впервые по-настоящему увидев Бритона. В неверном свете от свечей принц был похож на зарисовку с пергамента ― лишь светлые пятна и тёмные линии. Его чёрные ресницы обрамляли глаза, которые жадно искали ответы. У него было такое лицо, которое всегда цепляет взгляд. Узкое, но не жёсткое. Нос идеально прямой, верхняя губа красиво изогнута. Веснушки на скулах и переносице придавали ему почти мальчишеский вид.

Всё, что было в нём ― сплошные контрасты: мужественные, но в то же время бесконечно мягкие черты.

Совершенно неожиданно.

― Но я знаю тебя, ― тихо возразил он, средний тембр голоса идеально подходил лицу.

― Это всё болезнь, ― объяснила я, пытаясь справиться со своим дыханием. ― Как только ты придёшь в чувства, то даже не вспомнишь наши встречи. Я останусь для тебя просто девочкой, приносившей еду, пока ты был заразен.

Его брови сошлись на переносице.

― Я больше не увижу тебя?

Поджав губы, я покачала головой. Бритон осторожно поднял ладонь к моей щеке. Мои ресницы затрепетали.

― Тогда я не хочу выздоравливать, ― пробормотал он. ― Если только так можно продлить мгновение, пока ты рядом, в свете свечи, с этим отвратительным супом.

Я выдавила слабый смешок, чувствуя, как подгибались колени.

Бритон прищурил глаза, долго и внимательно изучая меня.

― Кассия… ты же настоящая?

― Да вроде бы.

А может, это всё было сном ― я бы не стала отрицать такую вероятность.

Он нахмурился, взгляд стал пристальнее.

― Я мог бы поклясться, что выдумал тебя.

Вот он ― проблеск здравого смысла. Я оказалась права, лихорадка идёт на спад. Скоро галлюцинации закончатся, и всё это… что бы это ни было… останется в прошлом.

― Дай взгляну на твою руку, ― и взяла её, не дожидаясь разрешения. Отодвинула грязный рукав и нахмурилась, обнаружив крошечный порез, через который и случилось заражение.

Почти зажил.

― Тебе нужно поесть, ― сказала я ему, стараясь не выказывать своего разочарования. ― И вернуться в постель. Утром, думаю, тебе уже станет намного лучше.

― Ну нет, ― он ухмыльнулся одним уголком губ. ― Ты только что сказала мне, что исчезнешь, как только я пойду на поправку. С чего бы мне этого хотеть?

Я позволила себе насладиться моментом, побывать в роли, прежде мне незнакомой. Я была не готова отказаться от всего этого.

― Тогда, может быть… ― оборвала себя на полуслове.

Моё сердце забилось слишком быстро, я забыла как дышать.

― Может быть?.. ― принц ждал, что я договорю. Он приблизился ещё немного.

Кассия, что ты творишь?

Я встретилась с ним взглядом, чувствуя себя загипнотизированной. Может, всему виной тусклый свет свечи. А может, я просто не осознавала, насколько была одинока.

И пока не растеряла остатки смелости, выпалила:

― Может быть, нам стоит воспользоваться тем временем, что у нас осталось?

Кривая улыбка принца стала шире, он понизил голос до заговорщического шёпота:

― Не зная тебя, я бы подумал, что ты намекаешь на поцелуй.

― Ты ужасно опережаешь события, ― пробормотала я.

Опустив глаза, Бритон засмеялся, от чего моё сердце наполнилось теплом и радостью. Как вдруг он снова посмотрел на меня.

У меня во рту пересохло, стоило нашим взглядам снова встретиться. Я прикусила губу, представив, как…

Он проследил это маленькое движение, и его улыбка тут же испарилась, а выражение лица стало задумчивым.

Я стояла неподвижно, пытаясь восстановить дыхание ― не хотела, чтобы он заметил, как я взволнована. Мои руки ничем не были заняты, просто свисали по бокам, поэтому я сжала их в кулаки.

Бритон шагнул ко мне. Я вздрогнула, когда он взял меня за руку. Тихий смешок ― не грубый, не полный самодовольства. Напротив, он успокоил меня. По этому смешку я поняла, что он тоже слегка волновался.

По правде говоря, действия принца казались слишком осмысленными. Жар и галлюцинации сходили на нет ― я не знала, осознавал ли он это.

А я… не могла так поступить. Это было неправильно. Особенно, если в Ренове осталась его девушка. Девушка, которую он любил на самом деле.

Я опустила глаза, разрывая зрительный контакт. В груди нарастала пустота.

― Я только что упустил момент, да? ― прошептал он, поглаживая мою руку большим пальцем.

Кивнула, не решаясь посмотреть ему в глаза.

― Поцеловать тебя значило бы воспользоваться твоим нынешним состоянием.

Он мягко хмыкнул.

― Воспользуйся, пожалуйста, моим состоянием, красавица-служанка.

Я посмотрела на него, внезапно осознав, что ему нужно узнать ещё кое-что.

― Я не служанка, Бритон. Я дочь короля.

Его брови взлетели.

Сделав глубокий вдох, я отвернулась от него к окну.

― Это из-за моей семьи ты здесь. Из-за нас ты заболел. Твои чувства ко мне ненастоящие. А теперь поешь суп и ложись спать. Я останусь у окна.

Совесть грызла меня изнутри, пока я смотрела на ночное небо. Ну кто вообще может быть таким деликатным во время лихорадки?

Внезапно принц-пленник ‒ орудие, которое мы собирались использовать, чтобы обезопасить своё королевство, ‒ стал для меня просто Бритоном ― парнем с добрыми глазами и ласковым голосом.

Человеком, с которым мы поступили плохо.

― Ты очень честное видение, ― произнёс он за моей спиной. Не успела я осознать, что он делает, как его руки ещё раз обвили мою талию, а губы прижались к моей щеке. ― И надеюсь, что это не последняя наша встреча.

После этого он отпустил меня. В отражении я видела, как он возвращается к кровати и садится на неё спиной ко мне. Он поставил поднос себе на колени, покачал головой и начал есть противный суп.

Внезапно я заметила, что свет в комнате стал ярче, чем был несколько мгновений назад. Я посмотрела на свечи и попятилась назад, поражённая увиденным.

Три огонька полыхали, вдвое увеличившись в размере. Я внимательно их осмотрела, пытаясь определить причину.

Постепенно они вернулись в прежнее состояние, слегка мерцая в темноте. Мне стало не по себе. Я подвинула стул к окну, так и не сводя глаз со свечей: вдруг они снова вспыхнут и подожгут шторы.

7

Бритон

Даже с закрытыми веками я почувствовал свет, разбудивший меня своей чужеродностью. Я открыл глаза, поморгал, не понимая, где нахожусь, и вспомнил обрывки каких-то очень странных снов.

Я оказался в комнате, о которой ничего не помнил. Когда-то она, наверное, была роскошной: с большой мебелью из тёмного дерева и мягкими креслами. Но теперь пыль покрывала все доступные поверхности, и стоял затхлый запах.

По этому запаху я внезапно понял, где я. В той самой чёртовой комнате, в которую меня затолкали стражники.

Я был в Дрейгане.

Резко сел, чувствуя, как меня накрывала злость. Я был болен ― теперь начинал вспоминать. Ко мне никто не заходил несколько дней, кроме…

И тут я увидел её. Она спала у окна, устроившись в кресле. Солнце озаряло её тёмно-рыжие волосы, словно его предназначением было светить только для неё одной. Учитывая, насколько тёмная полоса началась в моей жизни несколько недель назад, может, так оно и было.

Я не мог вспомнить её имя, но я определённо её знал.

В голове замелькали образы с участием этой девушки. Я застонал вслух и накрыл лицо ладонями. Нет, ну это, конечно, были сны, а не воспоминания.

Зажмурившись, я попытался отделить факты от фантазий. Они смешались вместе так, что одно уже нельзя было отличить от другого. Я помнил, как мы проводили время вместе в Ренове, хотя умом понимал, что встретились мы здесь.

В памяти всплывали обрывки разговоров, но все они казались какой-то бессмыслицей.

Только в одном нельзя было ошибиться: эта девушка ― не плод моего воображения.

Смирившись с этим, я встал и потянулся, разминая мышцы спины. Во рту стоял какой-то жуткий металлический привкус, а когда я захотел почесать подбородок, то обнаружил щетину, отросшую за месяц.

С чувством, будто я только что вылез из могилы, я подошёл к окну, чтобы впервые взглянуть на вражеское королевство. Когда меня сюда везли разбойники, мои глаза были завязаны. Сначала меня запихнули в темницу, а потом перевели, больного и растерянного, в эту тёмную комнату.

От представшего зрелища я забыл, как дышать. Страх сковал мои внутренности. Солнце светило ярко, и небо было голубым-голубым, но земля…

Господи, что здесь произошло?

Внутри городских стен виднелись несколько зелёных деревьев и участки полей то тут, то там. Но за их пределами лес был мёртв. Сожжён дотла. От деревьев остались лишь обугленные скелеты, протянувшие руки к небесам с мольбой о пощаде.

Зато были целы и весьма распространены странные колючие кусты, выросшие на кладбище других растений. Тускло-красные терновники покрывали пространство, некогда бывшее лесом, и душили в зародыше любую зелень, которая только могла бы появиться.

Девушка рядом со мной зашевелилась и тихонько вздохнула во сне, привлекая моё внимание. На моих губах неожиданно заиграла улыбка. Я наблюдал, зачарованный контрастом между ней, полной жизни, и умирающим внешним миром.

У неё были густые волосы. Несколько прядей выбились из причёски за ночь и теперь торчали во все стороны, придавая ей вид непоседливой лесной пикси.

Она зевнула, не прикрывая рот, ― видимо, ещё не проснулась до конца. Моргнула пару раз и резко села, как будто только что осознала, что находится не там, где ожидала.