— Что ж, дорогуша, если так…

Стук в дверь.

— Госпожа Мочизуки? — Чийомэ нахмурилась, услышав голосок Куротачи.

Она хотела рявкнуть, чтобы он уходил, но ей пришла в голову мысль лучше.

— Фуюдори, небольшая проверка. Избавься от этого мужчины.

— Избавиться, госпожа?

Кунико, казалось, хотела вызваться добровольно, чтобы разобраться с этим существом, но замерла, когда Чийомэ покачала головой.

— Да, Фуюдори. Это слуга лорда, что никак не оставит меня в покое. Он хочет новым альянсом увести меня от верности моему лорду Такеде. Он хочет вернуть то, что проиграл на острове Междуречья.

Черное пламя вспыхнуло в глазах девушки.

— Да, госпожа.

«Резкая!» — Фуюдори встала и пошла к двери.

— Кто здесь? — прорычала она.

— Девочка, открой дверь, — почти смеялся Куротачи.

Чийомэ увидела на ее лице маску служанки, Фуюдори приоткрыла дверь и сказала:

— Госпожа легла спать. Она не принимает посетителей.

— Девочка, — ответил Куротачи, стараясь выглядеть властно и мужественно, но звучал он все равно пискляво, — отойди. Я пришел по важному делу лорда Уэсуги.

Фуюдори сжала кулаки. Она смотрела в щель на мужчину, что был не выше нее.

— Я сказала вам уйти. Не заставляйте меня выходить.

«Так, так, так!».

— Кем ты себя возомнила! — голос Куротачи дрожал и напоминал девичий больше, чем голос Фуюдори.

— Я говорю с глупым слугой, который решил, что сможет пройти в комнату госпожи Мочизуки. Прочь.

— Неслыханно!.. — Куротачи резко распахнул дверь и попытался пройти мимо Фуюдори. Он даже в комнату войти не смог.

Два маневра, что Чийомэ видела у Кунико и Миэко, оказывали сильный эффект на вооруженных солдат: быстрый удар по горлу костяшками или боком ладони и нога или колено между ног. Фуюдори нанесла удары не готовому к этому Куротачи не так изящно, как это сделала бы Миэко, и не так сильно, как Кунико, но с решимостью, что повалила слугу стонать на татами.

На этом он не остановилась.

— Госпожа? — спросила Миэко, вскинув брови, когда девушка бросилась на слугу.

— Нет, Миэко, пусть девочка повеселится, — Куротачи сам этого добился. Девушка обрушила на него серию ударов и пинков, что точно сделали бы желтое одеяние слуги непригодным для носки, да и не скоро Куротачи теперь сможет пробовать еду своего лорда в зале. По звукам казалось, что она еще и сломала ему пару костей.

Кунико хмыкнула. Даже она была впечатлена. Она научила Хоши и младших девочек ударять быстро и лишать мужчину возможности ударить в ответ. Фуюдори уже знала этот урок, и не только. Хоть и не знала, когда нужно остановиться.

— Хватит, девочка, — сказала Чийомэ, Куротачи уже не отбивался. — Девочка. ХВАТИТ.

Тяжело дыша, девушка посмотрела на Чийомэ, а потом на дрожащее тело у своих ног.

— Стража, — простонал шар, которым был Куротачи.

— Нет уж, — сказала Чийомэ. — Ты ворвался в мои покои. И даже если стражи не бросят тебя за это за решетку, как ты объяснишь, что тебя избила девушка голыми руками? Они же рассмеются тебе в лицо.

Он скулил.

— Слушай, ласка, — Чийомэ подошла к нему. — Послушайся мою слугу и уйди отсюда. Пока я не отдала тебя на тренировку своим телохранителям.

Он снова заскулил и пополз к двери.

Чийомэ закрыла дверь и посмотрела на двух своих слуг.

Миэко и Кунико кивнули.

Фуюдори все еще тяжело дышала, ее щеки были красными, волосы растрепались. Ее костяшки были ободраны, одна нога была босой. Но ее черные глаза сияли.

«О, да. Молодец».

— Добро пожаловать, — сказала Чийомэ, — в Полную луну.

Отрывок из «Яркоглазой» («Времена меча» — 2)

Я люблю лазать.

Да, наверное, глупо так говорить сейчас. Конечно, я люблю лазать. Но это так. Всегда было так. Раннее воспоминание — мама плачет с сестрой на руках — я видела всегда сверху. И хотя мы только переехали в крохотный домик, хотя мне было всего четыре, я уже нашла тогда путь на покосившиеся стропила. В воздухе мне всегда было уютнее, чем на земле. Безопаснее.

Потому мама и назвала меня Белкой.

А теперь я смотрела на отвесную скалу в пределах Полной луны и нервничала. Боялась.

Тоуми фыркнула, они с Эми стояли позади меня с луками и колчанами за плечами.

— Страшно, Мышка-чан?

Я покачала головой. Но мы знали, что это ложь.

Эми улыбнулась, они пошли к вратам. Похоже, она так пыталась меня приободрить. Но ощущалось это, словно она утешала меня: «Было приятно дружить с тобой, Мурасаки».

— Давай уже, Рисуко-чан, — сказала Мицукэ. — Госпожа Чийомэ сказала, что ты забралась к ее окну по стене главного зала под снегом. Если ты смогла это, тот тут проблем возникнуть не должно.

Мы прошли через задние врата, утес навис над нами.

— Туда еще хоть кто-то забирался?

Куноичи с незапоминающимся лицом пожала плечами.

— Спроси у Миэко. Она тут дольше меня.

Я снова кивнула, во рту пересохло.

— Я… поищу лучший путь.

Она вскинула руки, словно говорила: «Я тебе не мешаю».

Горло пересохло, сердце подступило близко к нему, я пересекла маленький сад, что был за задней стеной лагеря. Я забралась по горе камней, покрытой растениями у основания утеса, и посмотрела вверх.

Вблизи камень не казался ровным. Он был пологим, да, но не прямым, и я видела трещины, куда можно было сунуть носки и пальцы, чтобы удержаться.

В центре утеса был небольшой изгиб. Изменение было всего в ладонь шириной и в две в глубину, шло в две трети утеса под углом. Издалека видно его не было, но вблизи я увидела.

Вот оно.

Дыхание и сила вернулись, я приблизилась к стене и полезла.

Скажу вам одно, только это секрет: когда я лезу, я не думаю о падении или о расстоянии. Я думаю о дереве или камне, что передо мной. Я ищу, за что уцепиться руками и ногами.

Я знаю, что пока я могу отыскать это, я буду лезть.

И здесь искать такие места было легко. Камни были полны трещин и неровностей, за которые я могла держаться, куда могла поставить ногу. Вогнутая поверхность камня и наклон утеса означал, что мой вес не был только на пальцах и носках. Не думаю, что так пролезть смог бы каждый. Это было не просто. Но я быстро рассталась с землей и вернулась в свою стихию.

Казалось, что сами камни помогают мне подниматься, словно помогает сама гора.

Еще один секрет: я часто такое ощущаю. Не всегда. Но бывает — и это мои любимые случаи — когда ощущается так, будто лезу не я, а утес, дерево или стена сами поднимают меня все выше и выше.

Я никогда не чувствовала присутствие богов или монстров. Но в такие моменты я знала и была уверена, что рядом что-то сильное, крупнее меня. И я оживала, хоть и волновалась.

Можете считать меня глупой или странной. Моя сестра так и делала.

Я добралась до выступа и была почти разочарована. Мышцы разогрелись, это было приятно, и я еще не начала уставать. И все же стоило забраться на выступ и найти лучшую точку для дальнейшего подъема.

Я забралась на почти плоскую поверхность и села. Я впервые посмотрела вниз.

А внизу Мицукэ, Маи и Шино стояли, подняв головы, с открытыми ртами. За стенами Полной луны стояло несколько самураев Матсудаиры, черные силуэты старого португальского священника и мальчика, Джолало-сана. Они тоже смотрели на меня.

Улыбаясь, я помахала им.

Конечно, в этот миг пошел дождь.

В горах погода часто менялась, особенно, в теплые месяцы. Синее небо могло моментально разразиться дождем. Так же быстро метель сменялась дождем.

Крупные капли превращались в брызги от камней, охлаждали мою теплую шею. Солнце вдруг исчезло, небо потемнело, набежали тучи из-за горы надо мной.

Внизу все разбежались.

Я огляделась в поисках укрытия. Я не ждала многого.

Выступ не был ровным. Вода уже начинала стекать. Я встала, пока она не намочила мои штаны. Выше, где выступ сужался и сливался с утесом, я увидела темную трещину.

Я надеялась, что хоть отчасти влезу туда и скроюсь от дождя, и пошла к тени.

Дождь превратился в град, так бывало весной. Ледяные шарики били по голове.

Трещина оказалась достаточно широкой, чтобы я скрылась от непогоды. Я развернулась, оттолкнулась…

И оказалась внутри, вдали от града.

Я с радостью смотрела, как градины размером с горох бьют по горе.

Встряхнувшись, я оглянулась. Было темно. Я вытянула руки, там было место. Каменные стены расширялись по сторонам, но я не нащупала конца.

Я еще не бывала в пещерах. Мне было лучше над землей, а не под ней.

Но все же любопытство толкнуло меня идти дальше.

Я шагнула во тьму, потом сделала другой шаг. Воздух был холодным, затхлым. Пахло… чем-то. Птицами. Чем-то еще.

Я повернулась к трещине. Она была вертикальной прорезью яркого света. Град все еще стучал по выступу, залетал в пещеру, усеивая пол у моих ног.

Я прищурилась, пытаясь разглядеть что-то во мраке.

Я вспомнила один из уроков Миэко-сэнсей.

«Если идете от света во тьму, — говорила она, когда мы били соломенные пугала, — закройте один глаз, или оба, если можете безопасно сделать это. Так вы не будете слепыми в темноте».

Я опустилась на колени и закрыла глаза, отвернувшись от света. Я сосчитала десять вдохов, потом еще десять. Я слушала стук града позади.

Я открыла глаза.

В пещере было мрачно, но я видела, как она расширялась, становясь размером с нашу общую спальню, хоть и с низким потолком.

В мрачном углублении пещеры скорчилось кошмарное существо. Огромное тело было прижато к полу пещеры, у него была угрожающая шишковатая голова, огромные клыки выпирали из страшного черного рта. Его глаза терялись в тени, но они точно смотрели на меня, нарушителя.

Волоски на моих руках и шее встали дыбом. Я не могла дышать, я боролась с желанием выбежать из пещеры с криком. Не подставляй огру спину. Оба-сан шутила так, но я знала, что с этим чудовищем шутить не стоит.

Едва дыша, я пятилась к выходу.

Существо смотрело на меня, но не преследовало.

Я ударилась ногой о стену. Свет лился мне на руки сзади. Не мигая, я пятилась по пещере на влажный выступ, которому была рада.

Монстр, казалось, меня не преследовал.