Он откинулся назад и тихо рассмеялся.
— Ты действительно моя дочь.
— Это не комплимент.
Он улыбнулся мне так, как улыбаются талантливому, но наивному ребенку. Я представила, как бью его ногой по голове. Я бы умерла секундой позже, но это было бы так приятно.
— Может быть, мы поторгуемся за будущее города, которого ты любишь? — спросил он.
— За этим ты пришел сюда, не так ли?
Он потер руки, его глаза заблестели. Он выглядел… счастливым.
— Очень хорошо. Ты знаешь, что ты сделала?
— Я заблокировала твои претензии на Атланту и вместо этого заявила на нее права.
— Любой, кто сейчас въедет в Атланту, почувствует границы твоей территории. Они не обязательно будут знать, что территория принадлежит тебе, что дает тебе некий элемент неожиданности. Заявленная территория — это вызов. На него ответят, если не я, то другие.
— Я понимаю это.
— Со своей стороны, я не могу позволить тебе оставаться в положении видимой власти. Ты и я — захватчики на этой земле. Наша магия родилась не здесь. — Роланд кивнул Кэррану. — Твоя магия отсюда. Где-то в далеком прошлом твои предки заключили договор с существом этой земли. Кровь, возможно, разбавлялась поколениями и смешивалась с кровью чужестранцев, но этого было недостаточно, чтобы иметь значение. Ты представляешь угрозу.
— Вот почему ты пытался уничтожить Стаю, — сказал Кэрран.
— Честно говоря, я особо и не пытался, — сказал Роланд.
— Ракшасы, — сказала я.
— Они были скорее помехой, чем реальной угрозой. Они искали союза со мной. Я нашел их раздражающими, поэтому дал им цель в качестве условия альянса. Они провалились так блестяще, как я и ожидал.
— А моя тетя?
Мой отец наклонился вперед.
— Эаррати. — Он произнес ее имя с грустью, словно что-то очень красивое было потеряно навсегда. — Твоя тетя не хотела просыпаться. Она сделала это вопреки себе, и когда она поднялась, она была всего лишь тенью самой себя. Ей не нравился этот новый мир. Она переживала жизненные трудности, но не могла позволить себе отказаться от жизни. Нас с самого раннего возраста учили, что жизнь драгоценна. Смерть должна действительно что-то значить. Жаль, что ты не видела ее в пике ее могущества. Она была силой. Эрре хотелось чем-нибудь заняться. Я рассказал ей о Стае. Она обдумывала это несколько недель и однажды сказала мне, что поедет и посмотрит, сможет ли она найти что-нибудь интересное в Атланте. Она, должно быть, была так взволнована, что нашла тебя, свою племянницу, в эту далекую эпоху. Ты похожа на нее.
— В курсе, — сказала я. Я так была похожа на нее, что было жутко. За исключением того, что она была чем-то большим. Больше, сильнее, быстрее, с магией, которая делала все, что я на ее фоне была жалкой. Убить ее было самым трудным делом, и для этого потребовались мы с Кэрраном. Я чуть не потеряла Кэррана из-за нее. Он провел одиннадцать дней в коме.
— Она могла бы передать пальму первенства и, наконец, отпустить. Нет ничего постыдного в том, чтобы быть убитым одним из твоих соплеменников. В ночь перед вашей ссорой она позвонила мне. — Его глаза затуманились. — Она хотела поговорить о Водных садах. Во дворце, где мы выросли, были водные сады, акры и акры мелководья, пересеченные узкими тропинками. Это было прекрасное место с песком и теплой водой, где цвели цветы, и туда-сюда сновали маленькие рыбки. Мы плескались там часами. Там родились мои самые теплые воспоминания. Когда она заговорила об них, я понял, что больше не увижу ее. Я почувствовал момент, когда она отдала свою жизнь, и тогда я понял, что ты все еще жива. Она была Пожирательницей городов. Ты, должно быть, поняла, что ее смерть наступила слишком легко.
Я чуть не поперхнулась.
Роланд вздохнул.
— Я полагаю, нам следует вернуться к нашим баранам. Ты не можешь сражаться со мной. Я могу выжечь стены этой Крепости, пока они не расплавятся вместе со всеми, кто в ней находится. Через день все, что вы построили, и все, кому вы служите, исчезнут. Город ничего с этим не сделает, ибо такова природа человеческих предрассудков.
— Он этого не сделает, — сказала я Кэррану. — Когда он решит покончить с нами, он сделает что-нибудь изощренное, например, пошлет нам волшебные семена, из которых вырастут прекрасные цветы с ядовитой пыльцой. Пыльца пустит корни по нашим венам, мы умрем в агонии, но наши трупы будут покрыты великолепными цветами. Если ему захочется сделать заявление, с цветов будет капать кровь забавы ради.
Роланд улыбнулся.
— В смерти должна быть ужасная красота, вам не кажется?
— Чего ты от нас хочешь? — спросила я.
— Я хочу узнать тебя. Ты дорога мне, как была дорога твоя мать до тебя. Но я не могу позволить тебе возглавить Стаю. — Он посмотрел на Кэррана. — Ты один уже представляешь достаточную угрозу. Вы двое вместе у руля такого количества оборотней — это слишком громкое заявление, чтобы я мог его игнорировать. Вас будут считать активно выступающим против меня.
— И? — спросил Кэрран.
Роланд посмотрел на меня.
— Я хочу, чтобы ты покинула Стаю.
Мое сердце забилось чаше. Кэрран никогда не уйдет из Стаи. Он Царь Зверей. Он собрал ее воедино, он дал ей законы и структуру, он жил и дышал ею. Оборотни были его народом. Если я останусь с ним, я буду консортом, даже если откажусь иметь что-либо общее со Стаей. Это не сработает, и мой отец знал это. Единственным способом, которым я могла бы уйти в отставку — это уйти от Кэррана.
— Взамен я позволю тебе сохранить заявленную тобою территорию, — сказал Роланд. — И твой город.
— Этого мало, — сказал Кэрран.
Он действительно думал об этом. В этом был смысл. Мы избежали бы кровопролитной войны. Мы могли бы спасти так много жизней…
— Очень хорошо, давайте подведем черту. Я обещаю не предпринимать никаких прямых действий лично и не давать указания моим людям предпринимать какие-либо действия против кого-либо на территории, на которую претендует моя дочь, в течение следующих ста лет. Если кто-нибудь из моих людей бросит тебе вызов, они сделают это без моего разрешения и навлекут на себя мой гнев. Однако я сохраню численность Племени в Атланте, и их бизнес будет продолжаться в обычном режиме.
Мой мозг лихорадочно заработал.
— Я хочу большего. Я хочу, чтобы ты пообещал, что ни ты, ни люди, действующие по твоим приказам, никогда не причинят вреда Кэррану или Джули, ни на моей территории, ни за ее пределами.
— Я довольно щедр. Это уже хорошая сделка, — сказал мне Роланд. — Ты хочешь защитить свой народ. Я — самая большая угроза, с которой ты сталкиваешься. Устрани меня как опасность. Если ты откажешься, Цветок моего сердца, я приеду в Атланту и принесу огонь и разрушения. Я зачищу Крепость так же, как зачистил Омаху.
Землетрясения в Омахе унесли жизни тысяч людей. Но они всегда рассматривались как причудливый катаклизм, вызванный вспышкой, мощной магической волны.
— Ты…?
Он кивнул.
— Зачем?
— Была местная сила, которая решила выступить против меня, — сказал Роланд. — Не я нанес первый удар, я просто отомстил. Тебя это беспокоит?
— Да.
— В конце концов, ты поймешь. Ни один вызов, каким бы незначительным он ни был, не может остаться без ответа. Даже крик в пустыне должен быть услышан, потому что кто-то мог его услышать. — Роланд улыбнулся. — Мне повезло, что ты выжила. Будет так интересно наблюдать, как ты растешь. У нас в запасе нет ничего, кроме времени.
— Ты предлагаешь мне отказаться от человека, которого я люблю, — сказала я.
— Я не могу сказать, что одобряю твой выбор. Он могущественный, но в то же время параноик и ксенофоб. Его будет трудно подчинить.
— О, очуметь, — сказал Кэрран.
Я разжала зубы.
— Я могу прожить годы, не беспокоясь, одобряешь ли ты меня. И я не заинтересована в том, чтобы подчинять его. Он мне нравится таким, какой он есть. Ты не имеешь права комментировать мои отношения.
— Я твой отец. Это великая привилегия родителей: мы можем комментировать все, что захотим.
— Я не хочу, чтобы ты был моим отцом.
— Еще бы, — сказал Роланд. — Ты хочешь, чтобы тебя любили, точно так же, как все мы хотим, чтобы нас любили наши родители. Разве ты не хочешь узнать о своей матери? Какой она была? О нашей семье?
— Наша семья состоит из монстров.
— Да. Но мы — великие и могущественные монстры. Любовь требует жертв. Когда ты любишь кого-то так, как ты любишь своих людей, Цветочек, ты должна заплатить за это. Кроме того, я не заставляю тебя оставить его, только положение власти, которое приходит с ним.
— Как именно это связано с тем, что я бросаю тебе вызов?
— Ты заявила на территорию. Я в отместку заставил тебя уйти в отставку. Это демонстрирует тем, кто наблюдает, что у меня есть власть над тобой, и наши отношения гораздо сложнее, чем простое твое восстание против меня.
— Ты невероятно силен, — сказала я ему. — Но я твоя дочь. Если ты причинишь вред Кэррану или Джули, я буду охотиться на тебя. Я посвящу каждое мгновение своей жизни тому, чтобы убить тебя, и я добьюсь успеха. Может быть, не сейчас. Может, через столетие или два, но я никогда не сдамся. Твои способности работают в половине случаев, когда магия действует. Мой меч работает всегда. Обещай мне, отец. Обещай.
Роланд посмотрел на Кэррана.
— Да будет так, но это последняя уступка, на которую я готов пойти.
— Итак, сделка, — сказал Кэрран.
Мое сердце разлетелось на мелкие неровные осколки.
Роланд снова улыбнулся.
— Я всегда давал своим детям то, что, как мне казалось, они хотели. Обычно они хотели власти. Вместо этого я даю тебе то, что тебе нужно. Считай это преждевременным свадебным подарком.
Свадьбы не будет. Царь Зверей и Стая были единым целым. Даже если бы мы попытались ее устроить, то потерпели бы неудачу. Стая стала бы тянуть и давить на него, чтобы он проводил время в Крепости, где я не могла быть, в то время как я тянула бы и давила на него, чтобы он остался со мной.
Роланд встал.
— Вам двоим нужно сделать кое-какой выбор, поэтому оставляю вас наедине. О, и я бы хотел, чтобы меня пригласили на свадьбу.