- У вас на родине на чём пишут.

- На бумаге. Я кстати её здесь и видела то один раз.

- Слишком дорого на бумаге писать.

- Ты серьёзно!? А почему?

- Так её из Сиена привозят. Даже если она там и дёшево стоит, то пока довезут.

- А здесь делать её не умеют совсем?

- Вроде эльфы делали раньше, а больше никто.

- Вот тебе и работа нашлась. Завтра мы начинаем делать бумагу.

- Но я…

- Ты не умеешь? Так я научу. Подумай. Ну, не самой же мне её делать?

 

Впрочем ни завтра, ни через декаду к производству бумаги никто так и не приступил. Вначале Вольга собирала камыш и раскладывала его для просушки, потом зачем то ходила в компании с молчаливым гвардейцем и выпрашивала у плотников и столяров обыкновенные щепки и стружку. Проживала всё это время Вольга в комнате королевской камеристки, хозяйка которой несмотря на самое низкое происхождение могла, запросто, часами болтать с королевой и держала себя с ней не как служанка, а как старая, проверенная временем и пользующаяся безграничным доверием подруга. Не смотря на то, что они были с Верой ровесницы, Вольга чувствовала, что эта дочь простого мортагского сапожника видела в жизни настолько больше её, что ей, дочери благородных родителей, неплохо было бы многому у неё поучиться. Не смотря на то, что её снабдили одеждой и кормили так, что она умудрилась за несколько дней слегка потолстеть, нужно было платить за жильё и еду для брата и младших сестёр, но денег за службу платить ей никто, даже не собирался. В день расплаты, когда королева прибывала, как показалось Вольге, в отличном расположении духа, она решилась попросить у неё хотя бы аванс.

- Оля, солнышко, мы тебя плохо кормим?

- Нет, но сёстры…

- Сестёр приведёшь во дворец. Еды слава богу хватит и им, а деньги мы пока, что с тобой не заработали. Продадим бумагу, посмотрим, что у нас выйдет и тогда ты или станешь богатой или будем тебе другую работу искать.

- Да, но…

- Брата тоже сюда приводи. Мне супруг отдал под мастерскую какой-то домик, там и будете все вместе жить. А еду вам с дворцовой кухни приносить будут.

 

***

 

- Ей, Графиня, расскажи, что ни будь? - Даздраперме не нравилось уныние девушки и она пыталась её растормошить.

- Я не знаю, что вы хотите услышать.

- Да плевать! Расскажи как зовут короля? Как зовут королеву? Что хотел этот ваш… Нисистакс? Почему твой отец был за него, а не против? Почему новый король победил?

- Победил потому, что сражался бесчестно?

- А того прежнего короля, что был до Нисистакса, вроде убили?

- Да.

- Это было сделано честно?

- Нисистакс боролся за правое дело!

- И в чём заключалось правое дело?

- Я не знаю, отец так сказал.

- Хорошо, что он сделал когда пришёл к власти?

- Он жрецам людей резать на алтарях разрешил — вмешалась в разговор одна из проституток по имени Гимра.

- А ещё?

- Я не знаю!

- Ничего ты не знаешь, но в петлю за его сторонников лезешь. Как зовут короля?

- Аэриос Первый!

- А королеву?

- Проклятая ведьма!

- Кто!?

- Королева!

- Ну кому ведьма, а кому добрая госпожа. - поддержала беседу подруга Гимры по имени Хирра.

- Так зовут её как?

- До-за-бел-да! - медленно, по слогам произнесла Графиня и брезгливо сплюнула, как будто от произнесения имени королевы у неё образовался неприятный привкус во рту.

- А ещё какое нибудь имя у неё есть? - после долгой паузы спросила Даздраперма Графиню.

- Иногда её зовут Ираида. - ответила девушка и скорчила такую кислую рожу, что всем окончательно стало понятно как сильны её чувства по отношению к «доброй госпоже» и они совершенно точно не положительные.

 

Атаманша больше не задавала Графине вопросов и весь день пребывала в молчании, а под вечер когда тюремщики делали вечерний обход Даздраперма им заявила:

- Вы должны, немедленно, отпустить меня с моими людьми!

- Почему ты решила, что мы должны вас отпустить? Я к примеру считаю, что мы должны вас повесить. - настроение у надзирателя было хорошим и только по этому он завёл с арестованной разговор, а не врезал палкой по голове без лишних вопросов.

- Потому, что я сестра королевы!