— Ваше вино Сир, — побеспокоил размышление принца лакей, принесший кубок с вином на подносе.

 

 

Взяв кубок и кивнув отпуская слугу, Аэриос пригубил вино, вновь повернулся к саду и подумал: «А может быть всё же прислушаться к мнению жены и сделать ставку на пехоту?». Дозабелда рассказывала своему супругу про Битву при Креси, где лучники выкосили цвет рыцарства. Проблема в том, что лучника быстро не подготовишь. Супруга говорила что-то про то, что она собирается создать свою храмовую стражу и вооружить её арбалетами, но... «Арбалет это не лук, скорострельность не та», — подумал принц, с удивлением обнаружив, что он выпил уже половину кубка: «Не пойдёт. А вот в идее тяжелой пехоты с длинными копьями, что-то есть... Решено, формирую тяжеловооружённый легион, ставлю на него Уло, капитана он давно заслужил, и подставляю его под удар вражеской конницы. А когда она потеряет силу своего удара, тут и наша кавалерия пригодился...».

 

 

Принц принял решение, допил залпом вино, и поставив кубок на парапет быстрыми шагами пошагал в обеденный зал. Свита почтительно двинулась за ним. И только один из лакеев приотстал, чтобы забрать кубок, когда его высочество соизволит удалиться…

 

***

 

 

— Мы нашли заброшенный лагерь изменников, — подскакавший на сером жеребце разведчик лучился довольством.

 

— И что нам это даёт? — иронично спросил граф Лидека, являющийся командиром отряда карателей.

 

— Мы можем пойти по следам, — весело ответил разведчик, предвкушая «славную охоту» за чернью.

 

— Вообще-то мы и так знаем, куда они двинулись, — в том же тоне ответил граф. — В Лаберте войско принца не появлялось, так что они пошли к Друнну. Вы лучше охранение выставите, а то на моих желторотиков надежда как... — Лидека глубоко вздохнул.

 

 

Вторые-третьи сыновья дворян, бывшие основной массой в его отряде были патологически не способны к чему-нибудь кроме конной сшибки да разгону и так разбегающихся крестьян.

 

— Ваша светлость, солнце ещё высоко, может стоит продолжить преследование?

 

— Я хотел бы осмотреть лагерь лично, — граф не разделял энтузиазма своего подчинённого, и повернувшись к оруженосцу спросил. — Ну что поехали!?

 

 

Оруженосец прохаживаясь по дороге разминал уставшие после длительной скачки ноги, но услышав вопрос-пожелание графа немедленно очутился в седле и они тронулись в путь.

 

— Дело дрянь, ваша светлость, — старый сержант личных гвардейцев графов Лидека встретил своего господина на въезде в лагерь. — Десять больших казарм. За частоколом площадка для строевых упражнений, утоптанная не хуже плаца. Даже ристалище небольшое есть. Амбары добротные, крытые соломой, перед уходом выгребли всё до зернышка. Нужники не в каждом армейском лагере такие увидишь, да и вообще чистота. Вокруг лагеря следы от снятых ловушек. Волчьи ямы засыпаны. Уходили хоть и спешно, но без суеты.

 

— Давно ли ушли Райне? — уточнил граф у сержанта.

 

— Не знаю точно, ваша светлость, но не менее как десять дней – дождей не было, поэтому следы ещё можно прочитать.

 

— А скажи-ка Райне, чего они отсюда ушли?

 

— Либо лагерь стал им слишком тесен, либо нашли более укреплённое место.

 

— Полагаешь Друнн пал?

 

— Да кто ж их знает этих гномьих друзей, — пожал плечами старый сержант, — может сами ворота открыли.

 

 

Утром следующего дня карательный отряд графа Лидека был поднят ещё до зари и свернув лагерь выступил с первыми лучами солнца. Форсированным маршем всадники шли по тракту к Друнну, благо у каждого были две заводные и тройка вьючных лошадей.

 

 

Спустя четыре часа колонна всадников влетела в селение, чем вызвала панику среди местного населения, которое не преминуло разбежаться. Но разведчики сработали четко. Спустя четверть часа старый гвардейский сержант уже докладывал Лидеку:

 

— Ваша светлость, месяц назад разбойники, под предводительством принца Аэриоса, сожгли храм, убили жрецов и присвоили себе все сокровища...

 

— И не побоялись гнева богов? — с некоторым интересом перебил граф.

 

— Местный, которого мы расспросили, твердил про какую-то жрицу нового бога, супругу принца...

 

— Так значит, его высочество, был околдован ведьмой... — задумчиво, будто сам себе, но весьма внятно, пробормотал Лидека.

 

— И не только он, ваша светлость, — старый сержант сразу всё понял, и начал, как говорили в другом мире и времени: «колебаться вместе с линией партии». — Сотни две местной черни, забрав своих домочадцев, ушли вместе с армией отринувшего веру отцов принца.

 

— Так Райне, об этом будем говорить в столице, — свернул многообещающую тему граф, — а пока после привала идём форсированным маршем до ближайшего замка, кстати, чей он?

 

— Если прямо по тракту то барона Джуодес, а если в сторону от дороги то замок Протингасов ближе будет, но он совсем небольшой, ваша светлость, — ответил сержант.

 

— Так вот, переночуем у Джоудесов, а после этого идём всерьёз, с боковыми дозорами, авангардом и арьергардом – нам случайности не к чему…

 

 

Вечером того же дня граф Лидек смотрел на обгорелые развалины замка барона Джуодес. Если с донжоном и боковыми башнями было всё понятно – их явно подожгли уже, после того как напавшие их захватили, то вот надвратная башня...

 

— Нашли что-нибудь Райне? — повернувшись спросил граф у стоявшего рядом старого сержанта своей гвардии.

 

— Так точно, ваша светлость, — вытянувшись ответил сержант, — разрешите позвать Клажуноса?

 

— Это тот, который по молодости шлялся с вольным отрядом в империи? — уточнил Лидек.

 

— Так точно, — вытянувшись ещё сильнее ответил Райне и, дождавшись одобрительного кивка начальства, повернувшись, закричал. — Барона Беземиса приглашает их светлость!

 

Часовые по лагерю продублировали приказ, и спустя несколько минут к графу быстрым шагом подошёл мрачный мужчина лет сорока.

 

— Ваша светлость, — слегка склонив голову, произнёс барон.

 

— Ваша милость, — едва кивнув в ответ, ответил граф.

 

— Чем могу помочь?

 

— Вы помнится, в молодые годы, участвовали в нескольких осадах?

 

— Было, — криво усмехнувшись, ответил Беземис.

 

— Как думаете, чем могли пробить эту брешь? — Лидек кивнул головой в сторону обрушенной надвратной башни.

 

— Судя по всему метательной машиной, — ответил барон и уточнил, — я тут видел кучу бревен очень похожую на остатки средней сиенской пращи, — но, увидев непонимание в глазах графа, пояснил проще. — Этой штукой можно метать достаточно большие камни. Одним ударом стены не обрушить, но дня за два или три...

 

— Благодарю Вас барон, — перебил Клажуноса граф, давая понять, что аудиенция окончена.

 

— Ваша светлость, — поклонившись, ответил Беземис и, не дождавшись какого-либо распоряжения, пошёл по своим делам.

 

— Так Райне, — спустя пару минут, голосом полным железа, произнёс Лидек. — С этого момента мы все должны уяснить, что воюем не с чернью, а с армией. На рассвете соберёшь всех перед замком, я постараюсь вбить в эти лихие головы, что охота окончилась и началась война. С которой они могут и не вернуться, если будут продолжать вести себя так как раньше. Никакой самодеятельности. Железная дисциплина и четкое выполнение команд!

 

— Ваша светлость, — скептически заметил старый сержант, — Вы уверены, что это поможет?

 

— Нет Райне, не поможет, но я обязан так сделать…

 

 

***

 

 

— Дорогая, я всё понимаю, — принц Аэриос подъехал на чёрном жеребце к своей супруге, ехавшей на белой кобыле, — но зачем твоим стражникам лопаты?

 

— Во-первых, не лопаты, а лопатки, — Дозабелда придержала свою лошадь, — а во-вторых – увидишь.

 

 

На данное заявление принц только закатил глаза к небу и начал демонстративно шептать «отче наш» – молитву, которую всё же заставила выучить его супруга. Вообще её «храмовая» стража, которая полагалась Дозабелде как главе нового религиозного государственного культа выглядела очень необычно. Основной массой личного состава были арбалетчики, которые по глубочайшему убеждению матушки Ираиды не должны были принимать участие в рукопашной ни при каких обстоятельствах, однако всё же имели короткие мечи с корзинчатой гардой. Помимо мечей рядовые имели на поясе чехол с саперной лопаткой, десятники – вместо лопатки имели топор, а сотники, дополнительно к короткому мечу имели ещё скьявону – эдакую предтечу шпаги. На головах у них были обтянутые зеленым эльфийским шёлком шапели, а туловище защищали эльфийские стеганки и такие же стёганные штаны-галифе.

 

 

Ещё одной особенностью стражи было то, что в ней было довольно много, не меньше трети женщин. По началу над этим посмеивались, но затем все оценили полевые кухни и банно-прачечный комплекс. Вооружены они были накитанами и дополнительно имели кинжал. У некоторых ещё были арбалеты, но все вспомогательные силы стражи были облачены в те же доспехи, что и арбалетчики. Дозабелда первой в Кирате дошла до штатно вооруженного обоза.

 

 

Третьей, самой малочисленной частью стражи были пикинёры, которые были дополнительно вооружены боевыми топорами на длинной ручке и тесаками. Облачены они были в кирасы с пристёгнутой снизу пластинчатой или кольчужной юбкой, имели наручи и боевые рукавицы. На головах были барбюты. Вместо поножей все «храмовые» стражники были обуты в высокие, чуть выше колен, сапоги из очень толстой, специальным образом обработанной, кожи с металлической накладкой на носке и толстой, подбитой, на манер сапог солдат вермахта, стальными шипами, жёсткой подошвой. В процессе изготовления обуви для бойцов, Дозабелде пришлось «изобрести» таблицу размеров и два часа вдалбливать местным сапожных дел мастерам, что колодки для левой и правой ноги должны отличаться.

 

 

В отличие от своей супруги, которой при распределении новобранцев достались самые бедные воины, из-за чего их пришлось вооружать за счет «храмовой казны», Аэриос взял в свою армию людей состоятельных которые пришли со своим оружием и доспехами. Поэтому оружие и доспехи в армии принца были разные, наследник престола и будущий король потратился лишь на пики и накидки.