Местные жители предпочитали использовать для окраски полотна луковую шелуху. Конопляную ткань красили в тёмно-коричневый цвет и шили из неё штаны и понёвы. Крапивная же, крашенная в жёлтый цвет, шла на мужские и женские рубахи, чепцы и постельное бельё. Привозной белёный лён стоил дорого и одежду из него берегли, надевая только по случаю каких-либо торжеств. Небелёный же лён и шерсть, хоть, и были товаром привозным, стоили вполне приемлемо и охотно покупались жителями деревни.

 

 

Дополнительной головной болью для Дозабелды стало то, что местный сапожник умел шить только довольно нескладные мокасины, которые к тому же не имели разделения на правую и левую ногу и нуждались в длительном разнашивании. Посмотрев на образцы его творчества, близнецы заявили, что, в отличие от этой безрукой деревенщины, умеют шить настоящие сапоги, а не это недоразумение. К сожалению, местный кузнец хоть и взялся с готовностью предоставлять для нужд госпожи жрицы любой инструмент, в том числе и сапожный, но цену назначил неподъёмную. Имевшиеся у Дозабелды три золотых грозили уйти на одежду, обувь и уже заказанную у местного бондаря большую бочку, в которой юная проповедница собиралась совершить обряд крещения, почти без остатка, а это совсем не входило в её планы.

 

 

Разрываясь между суровой необходимостью и нежеланием тратить заначку, находчивая представительница поколения пепси решила устроить аукцион и выставить на продажу одну очень редкую, крайне полезную и потрясающе дорогую вещь.

 

 

Когда Дункус увидел в первый раз это "произведение эльфийских мастеров", то аж затрясся. Когда же Дозабелда предложила ему одну десятую часть с продажи за помощь в реализации плана, он так долго благодарил госпожу жрицу за оказанное доверие, что она неоднократно успела пожалеть о своей непомерной щедрости.

 

 

Устроить аукцион решили в день, когда на постоялый двор заехали два встречных купеческих обоза, с которыми путешествовали целых пять благородных рыцарей и даже один жрец местного покровителя виноделов Марокхака. Стоит ли говорить, что в белом зале в тот день было тесно, и дополнительное развлечение в виде торгов прошло на "ура". Первый и единственный лот, благодаря активной рекламной кампании, которую развернул трактирщик, быстро вырос в цене и в итоге был продан за двадцать пять золотых дукатов. Толстый, с хитрыми бегающими глазками, жрец без сожаления отсчитал деньги, заявив:

 

- Сей тончайший сосуд из драгоценного гибкого стекла несомненно является одним из семнадцати волшебных бурдюков, дарованных людям богами. Скоро он займёт подобающее ему место на алтаре нашего храма.

 

 

Ссыпав золото в кошель, Дозабелда, предупредила покупателя о правилах обращения с изделиями из пластмассы, после чего торжественно вручила ему пустую пластиковую бутыль из-под кока-колы.

 

 

Решить финансовые проблемы было лишь половиной дела. Местные ткали только для себя, а караваны с мортагским льном и рагнетской шерстью должны были появиться только весной. К счастью для потенциальной главы первой христианской общины этого мира, ей удалось купить большую партию кожи, и пробродившие по лесам без малого год Вирра и Нанна ушли с головой в работу, по которой уже успели соскучиться, а Порхар, выточив - на удивление быстро - пять пар колодок, активно им помогал. В соответствии с утверждённым на общем собрании планом, юные мастера взяли на себя обязательство сшить за месяц, состоящий здесь из сорока дней, всем по паре остроносых кавалерийских сапог и паре сандалий на лето.

 

 

Вопрос с тканью помог решить Дункус, сведя юную проповедницу с парой лиц откровенно бандитской наружности, притащивших на опушку леса два больших тюка с необходимыми ей изделиями ткацкого производства. Первым делом, как только ткани перестали быть проблемой, Дозабелде пришло в голову попробовать себя в ремесле красильщика. Ещё когда отпрыски семьи Кузькиных, не подозревая о предстоящих им драматических событиях, ехали в электричке, Дозабелда купила у не слишком приятного вида торговки два полных комплекта анилиновых красок, включавших по тринадцать пакетиков красителя разных цветов для хлопковых тканей и по столько же для шерстяных.

 

 

Заказав у местного гончара огромный, глазурованный изнутри горшок, она после недолгого раздумья решила использовать для первого раза краситель цвета бордо. Разведя в соответствии с инструкцией два пакетика краски в пятнадцати литрах воды, она опустила в раствор: двадцать пять локтей белёного льна, семь локтей небелёного, столько же тонкой пеньковой парусины и десять локтей белой ткани из крапивного волокна.

 

 

Белёный лён и крапивная ткань получились именно того цвета, в который их собирались окрасить, а вот с парусиной и небелёным льном вышел конфуз. Окрашенный бордовой краской лён натурального серого цвета вышел почти что чёрным, а парусина - так и вообще грязновато-коричневого оттенка. Недолго думая, Дозабелда решила использовать выкрашенный в бордовый цвет белёный лён на отделку женских рубашек. Из него было решено кроить полики, ластовицы и клинья в низу рукава.

 

 

За каких-то шестнадцать дней Линной было сшито восемь рубах, по две каждой девушке в их коллективе. Четыре из них были парадными, с верхом из белёного льна, и столько же - повседневными, с верхом из льна небелёного. Низ рубах, который должен был оставаться скрытым под сарафаном, из экономии сделали парусиновым. Сарафаны было решено сперва сшить из белой конопляной ткани, а после уже готовыми красить в нужный цвет.

 

 

В первую очередь одеждой следовало обеспечить детей покойного мастера сапожных дел как самых нуждающихся. Выкроив семь равных по длине полос ткани, лиф и широкие бретельки, Дозабелда отдала их подруге, подробно объяснив, как следует шить. Линна справилась за пять дней. Посчитав результат удовлетворительным, раскроили второй сарафан. Однако, завершив его, шляхтянка твёрдо сказала своё гордое "фи". Размахивая перед лицом подруги исколотыми пальцами, она заявила, что шить одежду с таким количеством сборок больше не будет. Пришлось Дозабелде кроить для себя и Линны косоклинные сарафаны с хвостом, о шитье которых она имела лишь приблизительное представление.

 

 

Последним получил одежду Порхар. Его гардероб составили две рубахи, штаны из того самого куска парусины, который был забракован после неудачной попытки покрасить его в бордовый цвет, и жилетку, также из забракованного куска льна, раскрой которой Дозабелда скопировала со своей разгрузки. Для защиты от холода были сшиты пять шерстяных пончо. Когда же подошло время снова заняться покраской, случился первый грандиозный скандал.

 

- Одевать в зелёное платье простолюдинку неправильно! - кричала Линна.

 

- Перед богом все люди равны!

 

- Перед богом может и да, но, что о нас люди подумают?

 

- Разве шляхтянка не может отдать своё старое платье служанке?

 

- Может, но платье новое!

 

- Так мы скажем, что ты была аккуратной девочкой и выросла из платья быстрее, чем оно истрепалось.

 

- Хорошо, но пускай тогда Нанна и вправду прислуживает мне, а Вирра тебе! На людях хотя бы. - Дозабелде, поставившей себя с первых дней общения с близнецами на роль госпожи, тут крыть стало нечем, и она согласилась с тем, что иметь прислугу двум благородным дамам просто-таки необходимо, в том числе и для поддержания статуса.

 

 

Второй скандал произошел, когда Линна и Нанна уже облачились в сарафаны зелёного цвета, а Вирра и сама Дозабелда - в синие. Не желая даже слышать про чепец, который здесь носили практически все, вне зависимости от пола и возраста, единственная девушка в этом мире, имеющая членский билет КПРФ, решила сшить себе идеологически правильный головной убор.

 

 

Промучившись целый день, Дозабелда, желая облегчить себе жизнь, решила, что остальным лучше сшить то, что попроще, а именно, медицинские колпаки. У Вирры и Нанны эта идея не вызвала возражений, впрочем, как и восторгов, а вот в Линне снова взыграла дворянская спесь и она потребовала себе "такую же шапочку с острым верхом". Порхар же, услышав как-то, что на родине у Дозабелды не все головные уборы, которые носят женщины, пригодны также и для мужчин, равно, как и наоборот, попросил сшить ему стопроцентно мужскую шапку.

 

 

В процессе шитья колпаков Дозабелда, привыкшая относиться ответственно ко всему, что бы она ни делала, была вынуждена признать их холодными для зимы и не слишком необходимыми летом. Утеплив же их двумя слоями толстой шерстяной ткани и подкладкой из парусины, она пришла к выводу, что попытка поиска лёгких путей, как всегда, привела к лишней работе.

 

 

В тот день, когда головные уборы были готовы, исколовшая все пальцы Дозабелда поняла, что шить она не умеет, да и не хочет, и даже радость в глазах Порхара, щеголявшего в кепке а-ля-вермахт, имевшей все перспективы быстро войти в моду, не служила ей утешением. Спихнув на изрядно продвинувшуюся в ремесле швеи Линну всё, что можно, и всё, что нельзя, она каждый день до обеда ловила рыбу, а весь вечер посвящала чтению вслух святого писания.

 

 

К сожалению, немного приболевший бондарь не успел изготовить заказанную ему купель в срок, и обряд пришлось проводить в приходившийся на день зимнего солнцестояния важный для всех местных жителей праздник Заклинания Солнца.

 

 

Подождав, пока вся прислуга и постояльцы покинут территорию хозяйства достопочтенного Дункуса и отправятся в священную рощу - совершать обильные жертвы и молить кучера светоносной повозки не покидать этот мир насовсем, Дозабелда надела на себя специально сшитое для этого случая облачение. Ритуальный комплект состоял из четырёх основных предметов одежды и одного атрибута. Во-первых, окрашенная в радикальный чёрный цвет цельнокроеная парусиновая рубаха с узким воротником-стойкой. Во-вторых, расклёшенная безрукавка длиной ниже колен из белой крапивной ткани. В-третьих, бордовая епитрахиль с вышитыми жёлтой нитью крестами и рыбами. В-четвёртых, голову самозваной священницы новой церкви покрывала чёрная парусиновая скуфья. И в довершение на груди висел небольшой отлитый из меди наперсный крест на простой пеньковой верёвке.