ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ ГЛАВА

ЛОРЕН

Изнеможение – мое второе имя.

Когда я подъезжаю к дому Гейджа, уже раннее утро, и я зеваю с каждым шагом, поднимаясь по лестнице на чердак, прежде чем устало отпираю дверь. Мне не терпится поесть, немного вздремнуть, а потом увидеть Гейджа. Его рейс приземляется сегодня днем, так что я планирую немного поспать, а потом забрать его с Амосом.

Мы регулярно разговариваем с тех пор, как я вернулась домой пять дней назад, и он держится стойко. Помогает то, что Люк рядом с ним, и его поддерживают он и его коллеги. Вчера вечером они устроили поминки по Энди на озере, и мне грустно, что пришлось их пропустить.

Я бросаю сумку на стол и беру бутылку воды из холодильника, в это время раздается стук в дверь. Амос навещал меня между сменами и приносил мне еду с тех пор, как я вернулась. Теперь, когда наш секрет раскрылся, мы стали еще ближе.

— Открыто! — восклицаю я и беру еще одну бутылку для Амоса.

— Привет, Лорен.

Мои руки начинают трястись, когда я роняю бутылки при звуке его резкого голоса. Я делаю три глубоких вдоха, прежде чем повернуться к нему лицом.

— Что ты здесь делаешь, Ронни?

Я делаю паузу, чтобы рассмотреть его. От него воняет алкоголем, его рубашка на пуговицах пропитана, похоже, еще большим количеством спиртного, а глаза налиты кровью и опухли. Ронни не в лучшем расположении духа.

— Ты следил за мной? — глупо обвиняю я.

Злая ухмылка на его лице подтверждает не только то, что это глупый вопрос, но и то, что сейчас произойдет что-то плохое. Вместо того чтобы дождаться его ответа, я бросаюсь к блоку ножей и упускаю шанс схватить один из них, когда он хватает меня за талию. Свободной рукой он стаскивает блок со столешницы, и звук падающих на пол ножей заглушает мои стоны, когда он прижимается ко мне и прижимает мое лицо к столешнице.

Я вздрагиваю, когда его влажные губы касаются моего уха, а его плотное тело прижимается к моему.

— Ну-ну, квартирантка, — говорит он насмешливо, — зачем ты создаешь мне проблемы? Я просто хотел быть хорошим хозяином и проверить, все ли у тебя в порядке после пожара.

Я закусываю губу, чтобы не закричать, и пытаюсь достать свечу, что угодно, чтобы защититься от него, но меня останавливают, когда он хватает мою руку и толкает ее назад. Глубокая боль пронзает меня, и я замираю.

Не провоцируй его.

— Ронни, — говорю я так спокойно, как только могу, — я собиралась достать открывалку, чтобы предложить тебе пиво.

Он смеется позади меня, и от запаха его дыхания у меня почти перехватывает дыхание.

— Я аплодирую тебе за то, что ты не такая тупая, как большинство женщин, которых мне приходится наказывать, но я не попадусь на твои уловки, сучка. — Он выкручивает мою руку мне на спину, и я упираюсь в него. — Продолжай в том же духе, милая. Это только сделает мой член тверже.

Я все еще делаю глубокий вдох.

— Не такая смелая теперь, когда твой парень не с тобой, — насмехается он, выкручивая руку сильнее. — Знаешь, никто бы не задался вопросом о том, что произошло в той квартире, если бы ты не раздвигала ноги для парня-копа.

Я сдерживаюсь, чтобы не закричать, когда он разворачивает меня и толкает к стойке, упираясь спиной в грубую ручку ящика. Тошнота накатывает на меня, когда он раздвигает мои ноги и проникает между ними.

Все, что мне нужно сделать, это поднять колено.

Но для этого нужно идеально подобрать время.

— Он расследовал пожар только потому, что ты обвинил меня, Ронни, — выдавливаю я из себя.

Он упирается своими бедрами в мои.

— Не надо было мне отказывать.

— Самое разумное решение, которое я приняла в своей жизни.

Мой ответ только разжигает в нем еще большую ярость. Я должна быть умной в этом деле. Я чуть не задыхаюсь, когда чувствую, как его твердый член трется о мою ногу.

— Ронни, ты должен уйти, пока не приехала полиция, — предупреждаю я. — Если ты уйдешь сейчас, никто не узнает об этом визите, ясно?

Он насмехается:

— На мой арест выписан ордер, ты, тупая шлюха. В любом случае, я отправлюсь в тюрьму. — Он покачивает бедрами. — Но могу и повеселиться перед этим.

Я пытаюсь оттолкнуть его, но он сильнее меня.

— Пожалуйста, остановись. Ты потом пожалеешь об этом.

— Поверь мне, я ни капли не пожалею об этом. На самом деле, я буду наслаждаться этим вечно.

Он поднимает глаза и впервые встречает мой взгляд, и я не могу удержаться от того, чтобы не плюнуть ему в лицо. Я выжила, и я также не принимаю никакого дерьма. Моя голова ударяется о шкаф, когда он бьет меня по лицу, и я чувствую вкус крови на губах.

— Теперь я действительно заставлю тебя заплатить, — говорит он, делая шаг назад, чтобы расстегнуть свои джинсы.

Я вижу в этом свою возможность и медленно начинаю поднимать колено вверх, надеясь, что у меня получится хороший удар.

Мы оба останавливаемся и подпрыгиваем при звуке голоса Амоса.

— Эй, эй, отойди от нее сейчас же! — кричит он, вбегая в комнату, двигаясь так быстро, как только может, со своим баллоном за спиной.

Ронни вытирает слюну со своего лица.

— Что ты собираешься делать, старик?

Амос поднимает руку.

— Я буду защищать эту женщину, пока ты не убьешь меня. Ты слышишь меня? — Он поднял телефон вверх. — Я также нажал тревожную кнопку на своем телефоне, и полиция будет здесь с минуты на минуту.

Ронни отходит от меня и пинает кислородный баллон Амоса. Я хватаю свечу, за которой тянулась, и обрушиваю ее ему на голову, в то же время он бьет Амоса по лицу. Ронни падает. Это то, что некоторые могут назвать моим глупым моментом, но я не согласна. Вместо того чтобы убедиться, что Ронни упал, я бросаюсь к Амосу, у которого из носа льется кровь.

Хлопок входной двери привлекает мое внимание, и я бросаюсь вниз по лестнице, чтобы поймать Ронни, но его дорогая спортивная машина уже летит по улице.

С разочарованием я вбегаю обратно в лофт, усаживаю Амоса на диван и прижимаю полотенце к его носу.

— Что, блять, здесь произошло? — кричит Кайл несколько минут спустя, появляясь в дверях. — Амос позвонил с неотложным делом.

— Ронни решил навестить меня, — говорю я, сдерживая слезы.

— Блять! — рычит Кайл. — Этот тупой наркоман!

— Мы можем не говорить об этом Гейджу? — спрашиваю я Амоса, вставая.

Его остекленевшие глаза встречаются с моими.

— В последний раз, когда мы заключили такой договор, вы двое не разговаривали друг с другом почти десять лет.

— Когда идет дождь, льет как из ведра, — воскликнула я.