Глава 15

Неделю спустя

Феликс тренировал меня.

Тренировал. Меня.

Я пыталась сопротивляться, когда Кристиан затронул эту тему на утро после… всего. Но тот ясно дал понять, что этот бой мне не выиграть. Я накричала на него.

Швырнула кружку в стену.

Он наблюдал за истерикой, приподняв бровь, но в остальном никак не отреагировал.

— Можешь истерить, сколько захочешь, Сиенна, — сказал он мне, потягивая кофе. — Можешь разнести дом голыми руками. Это не изменит того факта, что каждое утро в шесть ты будешь спускаться в подвал, — он поставил свою кружку, не сводя с меня глаз. — Я сделаю все, что в моих силах, лишь бы единственные отметины на твоем теле были от меня. Только у меня власть, Сиенна.

Он сделал паузу, как будто знал, что его слова, его голос делают со мной. Знал, что синяки на внутренней стороне моих бедер пульсировали.

— Но я ничего не оставляю на волю случая, — продолжил он. — Не тогда, когда это касается тебя. Никогда больше ни на кого не нарывайся. Только один мужчина может причинить тебе боль. И ты носишь его гребаное кольцо. — Его глаза прожигали меня, безумные от всего, что мы сделали на прошлой неделе.

— Через несколько недель у тебя будет моя фамилия — сказал он. — Эта фамилия много стоит. Хоть я и умру первым, если возникнет ситуация, когда тебе нужно будет защитить себя, ты должна знать, как это сделать. — Он взял бумагу, лежащую рядом с ним.

Кристиан все еще читал бумажную газету. Это очаровательно, невероятно привлекательно и как-то по-мужски.

И пока я наблюдала за ним, пока впитывала его слова, не могла найти в себе сил больше бороться.

Так что Феликс меня тренировал.

Каждое гребаное утро.

Он не был снисходителен.

Кристиан солгал.

Он не единственный мужчина, который оставляет на мне отметины.

После первого сеанса мое тело было усеяно доказательствами того, насколько безжалостен Феликс. Как мало его заботило, что на мне все еще есть следы нападения на кухне. Его руки были холодными. Ледяными. Как будто он гребаный вампир.

И от этого я горела.

Тот факт, что Пит умер насильственной смертью в том же подвале, в котором я тренировалась, меня не беспокоил. Я не теряла из-за этого сна. Почти не думала о нем. Не оплакивала. Прикосновения Кристиана не вызывали отвращения. Со мной что-то было не так.

Но я уже знала это.

Я любила и ненавидела тренировки с Феликсом. Боялась и с нетерпением ждала их. Потому что знала — Феликс причинит боль. И мне это нравилось. Нравилось новое ощущение в теле. Растущая сила. Всё во мне росло. И потребность в Кристиане возросла до безумия. Он трахал меня в разгар приготовления ужина. В ту секунду, когда я приходила с работы. И когда пила кофе в саду.

И, конечно же, каждое утро. Он брал меня каждое гребаное утро с разной интенсивностью. Не разрешал принимать душ. Так что я спускалась к Феликсу, пахнув Кристианом. С красным лицом и блестящими глазами.

Кристиан делал это нарочно. Потому что он наблюдал за мной. Знал меня. Понимал, какое влечение я испытываю к Феликсу. И в моменты, когда он прижимал меня к полу, накрыв своим телом, я подозревала, что он тоже увлечен мной.

Кристиан ничего не говорил. Он не прекратил тренировки. Я подозревала, что ему даже нравится это увлечение. Он знал, что так я превращаюсь во что-то более темное, уродливое, более подходящее на роль его жены.

Я тоже это знала.

Потому что я провела один неудачный обыск в его офисе и больше ничего не предпринимала, несмотря на то, что у меня была возможность сделать это. Я переложила файлы в запертый ящик своего рабочего стола, там они и остались, несмотря на то, что Харрис звонил почти ежедневно, пытаясь договориться о встрече, чтобы обменяться бумагами. Я сказала ему, что за мной следят. Его ответы становились все более и более враждебными, а последний звонок был самым худшим.

— Знаешь, Сиенна, начинает казаться, что ты передумала, — он говорил резким голосом. — Что в лучшем случае сделало бы тебя соучастницей. В худшем случае, если кто-то случайно сообщит Романо о наших отношениях, ты будешь мертва через несколько часов.

Мое сердце заколотилось, и я сжала телефон до боли в ладонях.

— По-моему, детектив Харрис, звучит так, будто представитель закона угрожает осведомителю, представляющему большой риск, — упрекнула я после нескольких ударов сердца, мой голос был полностью бесстрастным. — Вышеупомянутый информатор, который в настоящее время находится ближе всего к самому опасному человеку в городе, человеку, у которого ваше начальство на быстром наборе и который, вероятно, прикончит вас, не позволив распространять ложь о своей невесте. Так что, сначала вспомни, с кем разговариваешь, прежде чем сыпать какими-то завуалированными угрозами.

Уличный шум просачивался сквозь телефон, пока Харрис обдумывал то, что я сказала. Мне пришло в голову, что угроза не такая уж пустая. Ни капельки. Речь шла о моем выживании. Джессики и Илая. Я с самого начала знала, что Харрису на меня плевать. Все, чего он хотел, — это Кристиан, и он уничтожит его любыми возможными способами.

Я не сомневалась в своей способности пойти к Кристиану, солгать ему о моих отношениях с детективом, сделать это достаточно убедительно, чтобы Кристиан приказал его убить. Я изменилась за последний месяц. Превратилась во что-то злое, без морали и совести. Скорость, с которой произошла эта перемена, должна была шокировать меня. Но этого не произошло. Ведь это вовсе не перемена. Это та, кем я всегда была, просто пряталась за фасадом лжи.

Харрис откашлялся.

— Я не угрожаю тебе, Сиенна. Просто напоминаю о ставках в игре. Здесь нет счастливого конца. Кто-то в конечном итоге умрет.

Его слова прозвучали в моих ушах как предзнаменование.

— Я хорошо осведомлена о ставках, детектив, — невозмутимо ответила я. — Свяжусь с вами, когда смогу.

Потом я повесила трубку.

Прошел почти месяц с тех пор, как я впервые сидела в кабинете Кристиана, и траектория моей жизни изменилась навсегда.

Месяц. Мы в конце временной шкалы, созданной Кристианом. Завтра должно начаться планирование свадьбы. Я и представить себе не могла, что Кристиан хочет длительной помолвки, так что, вполне возможно, мы поженимся к концу года.

Поэтому мне нужно было серьезно подумать о том, что, черт возьми, делать. Харрис прав. Кто-то должен умереть, чтобы все закончилось. Черт, Пит уже мертв. Забавно, что я все время забывала об этом. Это показало, как мало он на самом деле значил для меня. Я даже не спросила Кристиана, что он сделал с его телом. Насколько знала, он все еще гниет в подвале.

Мой выбор — не только мой. Мне нужно думать о невинных людях. О лучшей подруге и ее сыне.

Джессика взрывала мой телефон уже несколько недель. Я игнорировала ее звонки, потому что меня переполняло чувство вины из-за опасности, которой я ее подвергаю. Опасность, о которой она даже не подозревала.

Я отправляла сообщения, чтобы успокоить ее, но она сказала в своем последнем голосовом, что зайдет ко мне домой после работы, чтобы «проверить».

В квартиру, где я больше не живу. Там есть вещи, одежда, которую я собирала годами, и на покупку которой потратила кучу денег.

Они ничего не значили.

Но я заботилась о Джессике и Эйдене. И если я в ближайшее время не покажу ей свое лицо, все станет бесконечно сложнее. Как будто это возможно.

Я должна защитить ее от правды. В идеальном мире я бы оттолкнула и Джессику, и Эйдена, чтобы они были как можно дальше от меня и, что более важно, от Кристиана. Но я эгоистка. И не готова потеряться в этом мире. Мне нужна какая-то привязка к добру. К здравомыслию.

Так что я, наконец, запланировала ужин с Джессикой сегодня вечером.

Чтобы сказать ей о помолвке.

С мужчиной, с которым я изменила Питу. Почти месяц назад. Опущу детали, что Пит продал меня боссу мафии, заплатив долг, и не скажу, что этот босс угрожает ей и Илаю, чтобы убедиться, что я не сбегу. И что я работаю с детективом, которому не совсем доверяю. О, и что мой жених жестоко пытал и убил Пита в наказание за то, что тот продал меня.

О правде не могло быть и речи, но я все еще не была до конца уверена, какую ложь извергну, чтобы успокоить ее. Все случится само.

Вставив бриллиантовые серьги в ухо, я посмотрела на себя в зеркало. Все, что на мне было надето, вплоть до нижнего белья от «La Perla», купил Кристиан. У меня нет своей одежды. У меня теперь даже нет тела. Каждая конечность, каждый дюйм кожи принадлежал ему. Это осознание покалывало кожу, резало ее как бритвы. Будто тысячи крошечных порезов рассекали все мое тело.

Если бы слишком усердно думала о том, что между нами происходит, я бы не смогла этого вынести. Будущее простиралось впереди, как ложе из гвоздей. Для меня нет пути, по которому я могла бы ступить, не разбередив новые раны. Я попала в тюрьму.

Есть только один возможный путь к свободе. Все шло в соответствии с планом, который я наметила, когда только переехала сюда. Когда сделала тот звонок. Улики были спрятаны в запертом ящике в кабинете. Это может посадить Кристиана и всех, кто с ним связан, за решетку.

Это месть за то, что он завладел моей жизнью, украл мою личность и выбор.

Я никогда не думала, что будет легко. И смирилась с возможностью того, что все это приведет к моей смерти. Но я готова была рискнуть, если так смогу уйти от него, и наказать его за грехи.

Я тоже согрешила. Позволив ему прикоснуться ко мне. Жаждав этого. Отказавшись от фарса, в котором я сражалась с ним. Перенося свою одежду в его шкаф, принимая с ним душ, засыпая с ним, обедая, трахаясь.

Фарса больше нет.

Я его жена во всех отношениях.

— Куда ты?

Я взглянула на черную фигуру в зеркале, ту, которую не заметила, рассматривая свое отражение. Кристиан пристально смотрел на меня, наблюдал бог знает сколько.

Хотя он напугал меня, я сделала все возможное, чтобы скрыть реакцию. Моему будущему мужу нехорошо знать, что я его боюсь. И как сильно люблю этот страх.