Ее удар был быстрым, и реальность Коджи изменилась. Он чувствовал ее атаку, видел, как ее вес сдвигался для нанесения удара, который, по ее мнению, был фатальным. Перед его глазами развернулись все действия и реакции, и он точно знал, где ему нужно быть.

Его ответ не был идеальным. Ее атака глубоко вонзилась ему в живот, бок уже был ранен предыдущей атакой. Коджи оказался внутри ее защиты, его меч резко развернулся и врезался в ее череп. Она начала реагировать, отступать, но его удар все равно повалил ее на землю без сознания.

Измученный и окровавленный, Коджи продолжал брести вперед. На несколько мгновений его клинки потеряли скорость. Должно быть, произошло нечто большее, но Коджи не следил за боем в разгар своей борьбы за выживание. Битва снова кипела. Он ударил последнего нападавшего, когда его группа, наконец, захватила вершину холма.

Безусловно, это была их самая кровавая встреча. Коджи не был уверен, но предположил, что, по крайней мере, треть клинков не пережила миссию. Некоторые могли быть ранеными внизу, но выжить. Коджи надеялся, что так и было.

Он упал на землю и закрыл глаза, чтобы отдохнуть, окровавленный, но победивший.

После того, как клинки дня исцелили его, Коджи обратил внимание на клинка ночи, которая чуть не убила его. Она была стройной, но определенно сильной. Она была старше его примерно на двадцать лет.

Коджи забрал ее оружие и стал ждать, пока она очнется. Когда он устал ждать, он облил ее лицо водой. Она зашипела и села, озираясь перед тем, как начать действовать.

Ее глаза остановились на его.

— Ты не убил меня.

— Мы пытаемся избежать кровопролития.

Заявление Коджи было наполнено смыслом. Они захватили холм, не убив ни одного солдата. Клинок ночи, напавшая на Коджи, держал под крылом более молодого клинка, и даже юноша не был убит. Но Коджи и клинки, с которыми он путешествовал, потеряли нескольких друзей. Пока они были уверены в восьми, но их число возрастет, как только солнце взойдет.

К ее чести, клинок ночи не спорила с ним о морали. Она слегка сдвинулась, и меч Коджи прижался к ее горлу быстрее, чем она могла пошевелиться. Он больше не был ранен, и, хотя он был истощен, он все еще был быстрым.

Коджи решил никоим образом не связывать клинок, доверившись собственному чувству и скорости. Он был уверен, что без оружия она ничего не сможет сделать против него. Он проявил свою точку зрения. Ее тело расслабилось.

— Что ты будешь со мной делать? — спросила она.

— Ничего такого.

Она вопросительно приподняла бровь, явно не доверяя его ответу. Ее вера или неверие не сильно его беспокоили.

— Как только мы закончим загрузку всех припасов, мы уйдем. Если ты хочешь быстрее уйти, полагаю, я могу сопроводить тебя отсюда и вернуть тебе оружие, когда поверю, что ты никому из нас не причинишь вреда. Для меня это не имеет значения.

Она настороженно смотрела на него.

— Не боишься, что я расскажу о том, что здесь произошло? Что я приведу их к вам?

Он пожал плечами, бороться уже надоело.

— Есть отряд, которому поручено охотиться на нас в дне езды за нами. К сожалению, я не могу дать лошадь, но ты можешь присоединиться к ним, если хочешь. Они какое-то время следят за нами, и, надеюсь, ты сможешь найти их достаточно легко.

Хотя она, казалось, не поверила его ответу, клинок больше не бросала ему вызов. Она не могла оказать никакой помощи отряду, пока битва не была неизбежна, а группа клинков, с которой он был, делала все, чтобы избежать дальнейшего конфликта.

У Коджи был к ней один вопрос:

— Как ты могла это сделать?

— Что сделать? Продумать оборону холма?

Он посмотрел на женщину со свежей злостью в глазах. Его разум закипел, когда он понял правду. Она рассказала солдатам дома Кита, как защищать склад, как сделать так, чтобы захватить цель было наиболее тяжело. Если кто и был виноват в смерти его друзей, так это она.

Его голос, холодный и жесткий, не дрогнул:

— Нет. Предать свой народ. Предай Королевство.

Клинок ночи взглянула на него, а затем даже усмехнулась.

— Ты веришь в это, да?

Он был слишком зол, чтобы растеряться.

— Открой глаза. Королевства больше нет. Есть три дома, и все. А клинки? Кроме Леди в Белом, они ничего не делают. Прячутся за стенами Звездопада, Хаджими надеется, что, если они залягут на дно надолго, все притихнет, и мир вернется в нормальное русло. Но этот шанс давно утерян. Его не стало в тот момент, когда умер Шин.

Коджи почувствовал, как старое знакомое чувство стыда собралось в животе. Он не принял заявление женщины, но это она глубоко его задела.

— Я родилась и выросла на землях дома Кита. Его генерал, Кё, предложил мне место с землей и слугами. Как я могла отказаться? Лучше жить и процветать, чем страдать и умереть.

Коджи в чем-то понимал слова клинка ночи. От каждой части его тошнило, но он понимал.

Он не хотел больше говорить об этом. Он встал с отвращением во взгляде.

— Если хочешь уйти, дай знать. Но иначе не двигайся. Я убью тебя без колебаний.

Она увидела его взгляд и не задавала вопросы. Она словно сжалась, а Коджи пошел прочь, желая отвлечься от опозоренной женщины.

Если борьба была худшей частью его миссии, то доставка еды и припасов, которые они освободили, была любимой частью Коджи. Они гордо въехали в город, черные мантии развевались на ветру прекрасного весеннего дня.

Они были в пути так долго, что казалось, что все деревни были одинаковыми. У этого, конечно, была своя изюминка, но все же она была так похожа на все остальные. Дома нуждались в ремонте, здоровые и крепкие мужчины ушли в армию и давно не приезжали. Коджи смотрел на все: крыши с отсутствующей черепицей, сломанные или кривые опорные балки, трещины в досках. Большинство домов начинали свою жизнь как нарядные, и суровая зима и сильные снегопады не пошли им на пользу.

Когда клинки вошли, их встретили женщины, дети и старейшины деревни. Все были слишком худыми, без жира. Кожа да кости. Деревня, как и многие до них, умирала.

Коджи был благодарен, что ему не нужно было указывать путь или разговаривать со старейшинами деревни. Он родился воином, и дружелюбие к тем, кто когда-то желал его смерти, не было естественным.

Он знал, что, если бы не Мари, на них по-прежнему охотились бы из-за того, что они носили черные мантии. У них на хвосте могла быть лучшая часть армии, но благодаря ей никто не пытался их предать или сдать. Эти люди, казалось, были благодарны за то, что клинки был здесь.

Ясное дело. Коджи и его группа несли достаточно еды, чтобы жителям хватило на месяц. Они надеялись, что этого хватит, чтобы продержаться до тех пор, пока не будет собран ранний урожай. Тем не менее, по их обычаю, клинки планировали оставить все.

После того, как Икко сказал пару слов деревенскому старейшине, он подал всем знак спешиться и начать разгрузку еды.

Коджи спешился со всеми остальными, желая побыть вне седла. Одной из проблем было то, что седло натирало. И он был уверен, что скоро будет двигаться на согнутых ногах.

Жители деревни начали собираться вокруг, эмоции были видны на их лицах. Хотя Коджи снова и снова видел эту сцену, он все равно был взволнован. Этих людей лорды оставили умирать. Этих людей должны были защищать, но они пострадали от унижения со стороны солдат. Коджи постоянно испытывал отвращение.

Одна старушка заплакала и сказала им, что впервые за два месяца хорошо поела. Молодая женщина, явно беременная, склонила голову до земли, не вставая, пока Коджи осторожно не поднял ее. Дети ценили каждое рисовое зернышко, что было огромным отходом от естественного желания играть с едой.

Коджи расслабился, глубоко дыша и просто наблюдая. Он даже почти мог поверить, что сделал правильный выбор, став клинком ночи. Это он представлял. Он наслаждался смехом детей и оживленными голосами взрослых, разговаривающих друг с другом.

К нему подошла другая женщина. Она была привлекательна, и Коджи снова напомнил, что не был ни с кем уже много месяцев. Она предложила ему чашку сакэ, которую он с благодарностью принял.

Алкоголь согрел его тело даже больше, чем весеннее солнце. Он завязал легкий разговор с женщиной, которая оказалась замужней. Ее мужа призвали на войну, и она была вынуждена сама заниматься фермой. Она призналась, что думала, что умрет от голода.

Незадолго до того, как Коджи впал в состояние блаженства и расслабления, он уловил небольшое беспокойство. Его настроение сразу изменилось. В каждой деревне попадался такой представитель. Почему?

Этот смотрел пристально на него. Хоть он не шел по прямой, житель пробирался к Коджи. Клинок ночи открыл глаза. Как он и подозревал, это был юноша двадцати лет. Всегда были те, кто становился жертвами пропаганды, кто воображал себя героями за убийство клинка ночи. Когда Коджи был в хорошем настроении, он мог понять. В конце концов, в детстве он тоже хотел стать героем.

Но сегодня Коджи не хотел их понимать. Не после жертвы, какой стала эта деревня и этот парень. Больше никто этого не заметил. Клинки ночи, как и Коджи, расслабились и не подозревали об опасности в своей среде. Коджи почувствовал намерение, юноша прятал руку за спиной.

Последние пять шагов юноша преодолел бегом. Коджи лениво открыл глаза, схватил юноша за запястье, в руке был длинный и зловещий на вид нож. Он повернул. Он был близок к тому, чтобы сломать руку юноши, но остановился прямо перед этим.

Женщина, сидящая рядом с Коджи, упала со скамейки, удивившись нападению.

Юноша закричал, не осознавая глупости своих аргументов:

— Отпусти меня! Вы все заслуживаете смерти за убийство короля!

Коджи не кричал в ответ, а продолжал давить на запястье юноши, прижимая его к земле.

— Мои друзья умерли, чтобы принести тебе эту еду, мальчик.

На мгновение воцарилось напряжение. Юноша, каким бы злым и бредящим он ни был, не слушал разума, а Коджи нуждался в мишени для вымещения разочарования и утраты.