ГЛАВА 22

Прежде чем я добралась до пляжного домика, Джек подъехал на "Мерседесе" и отвёз меня домой.

— Я не хотел тебя расстраивать, — сказал он размеренным тоном.

— Я знаю, — сказала я.

Потом он притворился, что ничего этого не произошло, и говорил о последнем фильме, который мы смотрели.

Очевидно, Лечеминанты также решили быть терпеливыми со мной и моей последней ночной пробежкой. Никто из них не сказал мне ничего необычного. Даже Рорк воздержался от крика, а я была уверена, что он собирался это сделать.

На следующее утро Рорк отвёз меня в продуктовый магазин в городе и заставил попрактиковаться ошеломлять людей.

— Если ты собираешься убегать каждый раз, когда ты расстроена, тебе нужно уметь защищать себя от психов.

Он выбрал продуктовый магазин, потому что большинство людей ходили туда в одиночку. Если бы они остановились и слишком долго стояли в проходе, другие посетители подумали бы, что они изучают свои списки покупок.

После того, как я оставила всех покупателей у прохода с хлопьями стоять там, как зомби, Рорк был достаточно доволен, чтобы уйти. Когда мы вернулись домой, я узнала, что мой отец позвонил Лечеминантам и рассказал им о моих планах поехать в Египет. Джек провел остаток дня, стиснув челюсти и почти не глядя на меня.

Настала очередь Джека мыть посуду за ужином, и я убрала еду, чтобы помочь ему. Он молча перенес посуду со стола в раковину. Каждый звон тарелок казался обвинением.

Закончив складывать остатки в холодильник, я подошла к раковине.

— Послушай, мне жаль, что мой отъезд расстраивает тебя. Не принимай это на свой счёт.

Он со звуком бросил горсть столовых приборов в посудомоечную машину.

— Как я должен это воспринять? Ты не хочешь быть рядом с нами. Мы тебя расстроили.

— Я собираюсь поработать над проблемой скарабеев со своим отцом. Это в интересах всех.

— Ты думаешь обо мне или о пятнадцати людях, чьи жизни ты хочешь продлить?

— И о том, и о другом, — сказала я.

— И о том, и о другом, — повторил он, затем повернулся к столу, чтобы закончить убирать со стола.

Только здесь я могла чувствовать себя виноватой за то, что хотела спасти жизни людей.

* * *

Прошло ещё две недели, прежде чем новое поколение скарабеев выползло из-под земли, подняло свои антенны в воздух и попыталось найти выход из террариума, чтобы убить обитателей дома. Они почувствовали поблизости Сетитов и неустанно обследовали стены в поисках выхода. Они сердито жужжали, когда кто-нибудь, кроме меня, входил в прачечную. Что в значительной степени гарантировало, что я постоянно дежурила в прачечной.

Я не собиралась перевозить их контрабандой на самолёте.

По указанию нашего отца Рорк соорудил специальный чехол-переноску для скарабеев. Она выглядела как обычная сумка, но имела защищённое от рентгеновского излучения ложное дно. Прямо перед моим отъездом мы с Рорком пошли в прачечную. Когда скарабеи взлетели и попытались напасть на Рорка, я обработала террариум газом, одурманив их. Они упали на землю, жужжа в замешательстве и ошеломленные по кругу. Мы упаковали их в сумку, убедившись, что отверстия для воздуха в сетке надежно закреплены, а затем я потащила сумку в гостиную.

Мистер Лечеминант стоял у двери, держа в руках ещё одну сумку. Он протянул её мне.

— Это остальные твои вещи из дома в Бостоне. Я подумал, что они могут тебе понадобиться.

Я была тронута тем, что он пошёл на всё это, снова подверг себя опасности, чтобы забрать мои вещи из своего дома. Одежда, о которой я не заботилась, её можно было заменить. Но моя флешка с семейными фотографиями и мамины драгоценности, это что-то значило. Очевидно, мистер Лечеминант не думал, что увидит меня снова в течение долгого времени, если вообще увидит.

Я поблагодарила его и добавила сумку к своим вещам. Я обняла всех на прощание. Рорк особенно крепко обнял меня и прошептал:

— Береги себя и слушай папу.

Затем Джек отвёз меня в аэропорт.

Я не знала, почему Джек вызвался это сделать, так как он всё ещё вёл себя напряженно. Мы немного поболтали, и я подумала, что именно так всё и будет стоять между нами, он злится на меня, а я не знаю, как всё изменить, и даже должна ли я это делать. Было неразумно слишком привязываться к нему, когда у нас были непримиримые разногласия.

Наконец Джек припарковался на стоянке аэропорта. Когда я потянулась к дверце машины, он положил руку мне на плечо, чтобы остановить меня.

— Мне очень жаль, — сказал он.

— О чём ты сожалеешь?

— О том, как я себя вёл. Я злюсь не на тебя, а просто на то, как тебя воспитали. Если бы твои родители всё время говорили тебе, кто ты такая, у тебя бы сейчас не было этих сомнений и проблем.

Может быть, он был прав. Похоже, у него не было никаких проблем с тем, чтобы быть Сетитом. Как и у Рорка. Была бы я такой же, если бы знала раньше?

Рука Джека скользнула вниз по моей руке, превратившись в ласку.

— Тебе не обязательно уезжать. Если у тебя всё ещё будут проблемы с эликсиром в следующем месяце, я останусь с тобой. Я буду держать тебя за руку или побегаю с тобой, чего бы это ни стоило, чтобы помочь тебе пройти через это.

— Ты бы отказался от месяца жизни ради меня? — удивлённо спросила я.

— Если это то, что нужно.

Что-то внутри меня смягчилось, слегка приоткрылось. Я знала, что этот жест значил для него, для человека, который верил, что эта жизнь, всё, что есть. Я наклонилась и поцеловала его. Он поцеловал меня в ответ, поцелуй страстного желания, обладания. Через несколько мгновений он поднял голову.

— Значит ли это, что ты остаешься?

— Мне нужно помочь отцу. Помогая ему, я помогу и тебе тоже.

Джек не выглядел убежденным, поэтому я провела пальцами по его щеке, прослеживая изгиб его челюсти.

— Если бы я думала, что мы сможем спастись от скарабеев, живя на полюсах, я бы не так сильно беспокоилась о попытках остановить их. Мы все могли бы просто прожить свою жизнь, чередуя Арктику и Антарктиду. В конце концов, для любого из вас было бы слишком опасно возвращаться в цивилизацию, чтобы получить эликсир. Это была бы скучная жизнь, хотя и с нормальной продолжительностью, так что мне не пришлось бы спорить с тобой об этом.

Я опустила свою руку на его, переплетая наши пальцы вместе.

— Нигде больше не безопасно. Даже на полюсах. Я не уверена, что кто-нибудь пережил бы нападение скарабеев на наш лагерь, если бы Люсинда не заперла людей в палатке и не подожгла её. Если большинство из нас окажется на полюсах, Хорусиане найдут способы найти нас. Я не хочу, чтобы с тобой или нашими семьями случилось что-нибудь плохое.

Джек вздохнул. Он наклонился и легонько поцеловал меня в губы.

— Не задерживайся слишком долго.

* * *

Полёт над Египтом, как ни странно, напомнил мне полёт над ледяными покровами на полюсах, за исключением того, что вместо сплошного белого моря самолёт летел над коричневым морем песка. И лёд, и песок колыхались под рукой ветра, пока волны не образовали подобие натюрморта из океана.

Всё время полёта в Каир я беспокоилась о скарабеях в своей дорожной сумке. Я боялась, что они умрут, или, что они будут производить так много шума, что их услышат другие пассажиры, или, что таможенники найдут их.

Ничего этого не произошло.

Я не беспокоилась, что моего отца не будет там, чтобы встретить меня, когда я приземлюсь, о чём, как оказалось, мне следовало бы беспокоиться. Потому что его там не было. И он не взял трубку, когда я позвонила.

Я села на скамейку возле выдачи багажа и стал ждать. Люди с подозрением смотрели на меня, и не один парень говорил наводящие на размышления вещи по-арабски. Я притворилась, что не понимаю их. Я наблюдала за толпами, проходящими мимо, смесью людей в западной одежде и людей в халатах и кефиях, традиционных головных платках, которые носили мужчины, или хиджабах-вуалях, которые носили женщины. Наконец ко мне подошёл невысокий местный с маслянистыми усами. Ему было около сорока, с мускулистыми руками и ногами человека, привыкшего к тяжёлой работе. Слой пыли покрывал его синие брюки и белую рубашку.

Он кивнул мне.

— Ты Эйслинн Бросна, да?

— Да, — сказала я, присмотревшись к нему повнимательнее. Очень немногие знали мою настоящую фамилию. В школе меня всегда регистрировали как Смит, Джонс или Уильямс. Я осторожно встала.

Он улыбнулся, обнажив серебряный зуб среди прочих.

— Меня зовут Чисиси. Твой отец послал меня за тобой.

Действительно? Человек, которому не понравилось, что я вышла из дома без телохранителя-Сетита, послал за мной незнакомца? Была ли это ловушка? Мог ли этот египтянин быть Хорусианином?

— Вы можете это доказать?

Я перенесла свой вес на случай, если мне понадобится выровнять его при ударе ногой.

Чисиси сделал шаг ближе. От него пахло потом и чесноком.

— Твой отец сказал, что тебе нужно позвонить ему. Он сейчас занят... — Чисиси огляделся, чтобы убедиться, что его никто не подслушивает — в Великой Пирамиде.

Это не имело смысла.

— Почему он исследует Хуфу? Он был задолго до скарабеев.

Чисити издал короткий смешок.

— Там похоронен не только Хуфу. Позже фараоны решили, что это хорошая недвижимость. Проще построить ещё одну комнату в этой пирамиде, чем вообще построить новое место. Множество тайников внутри и под пирамидой.

Я предположила, что в этом был смысл. Фараоны начинали работать над своими гробницами, как только приходили к власти. Если они правили недостаточно долго, их гробницы часто занимали преемники. В Древнем Египте политические маневры не заканчивались смертью.

Папа определённо вторгся на территорию одного из самых важных объектов Египта. Я достала свой телефон и снова набрала его номер. Он не взял трубку. Я надеялась, что его не увезли власти.

— Он не отвечает.

Чисиси пожал плечами.

— Он, вероятно, слишком глубоко внутри. Трудно поймать сигнал внутри двух миллионов каменных блоков, — он улыбнулся своей белозубой улыбкой. — Ты не веришь, что я говорю правду?