52

— МОЖЕТ БЫТЬ, НАМ стоит вернуться? — спросила Мали.

— О. — Яз уже некоторое время ждала этого вопроса. Ее молчаливый осмотр врат тянулся и тянулся снова, и все это время труп Эулара был их единственной компанией. Вместо того, чтобы столкнуться с неприятным ответом, Яз ответила своим собственным вопросом:

— Как ты думаешь, почему здесь так грязно?

— Мы под землей. — Разумный ответ, учитывая то место, откуда пришла Мали.

— Над нами не земля, а лед. — Яз была не совсем права — тепло от Весты и Черной Скалы растопило определенное количество льда, и эта вода действительно сочилась вниз через камень, но пещеры были в подавляющем большинстве сухими, и, конечно, не было рек, способных приносить сюда так много грязи.

— Тогда не знаю. — Мали скрестила руки на груди.

— Потому что с этой стороны врата соединяются с местом, которое находится под водой. — Яз нахмурилась и медленно провела руками по периметру ворот. — И… по-видимому, больше не соединены ни с чем.

— Ты можешь это изменить? — Мали выглядела менее обеспокоенной, чем думала Яз.

— Я думала, что смогу. Но, как оказалось, это непросто. Очень странно. Кажется, они указывают обратно на Коридор…

Мали вздохнула и села:

— Тогда я подожду.

Прошло много времени. Яз перепробовала все, что знала, и поэкспериментировала с тем, о чем догадывалась. Врата сопротивлялись. Она снова начала размышлять о своем несовершенстве. Эти врата построили Пропавшие. Пути должны открыться для тех, в чьих жилах течет их кровь. Пропавший не рухнул бы под бременем четырех корабль-сердец. Но груз сломил ее, и теперь она заперта в грязной пещере, невероятно далеко от всех, кто был ей дорог.

— Ты знаешь дорогу в Черную Скалу? Я имею в виду ту часть, где жили все этим жрецы, и где, возможно, живут сейчас некоторые из твоих друзей? — Мали встала, потирая ноги там, где они онемели от жесткого пола.

— Нет. — Яз прислонилась лбом к теплому металлу врат. — Это место было под водой, когда я узнала о нем. Только Турин спустился сюда и выплыл обратно.

— Эта Хетта пережила наводнение. Она знает дорогу наверх, — заметила Мали, не проявляя энтузиазма по поводу перспективы спросить ее.

— Должна знать. — Яз нахмурилась и отодвинулась от врат. — Что она вообще здесь делала? Не понимаю, почему она здесь оказалась.

— Если только она не знала, что ты придешь. — За их спинами раздался незнакомый голос.

Яз обернулась и увидела, что Хетта вернулась, неслышно двигаясь на громадных ногах, липкая кровь застыла на подбородке, улыбка обнажила ужасные зубы, заточенные до невероятной остроты. Однако говорила не Хетта, а одна из двух устрашающих старух, которых она вела, держа их усохшие ладони в каждой из своих массивных рук.

Как и у Эулара, ни у одной старухи не было глаз, только пустые глазницы. Их грязные лохмотья едва прикрывали тела, такие костлявые и истощенные, что они выглядели значительно более похожими на трупы, чем старик на полу. Растрепанные седые волосы торчали во все стороны, увеличивая впечатление безумия.

— Вы видели нашу сестру? — спросила другая, прежде чем Яз успел вскрикнуть. — Кажется, мы ее потеряли.

— Н-нет. — Яз с изумлением наблюдала, как две женщины отпустили Хетту и начали пробираться к вратам, ведомые голосом Яз.

— Ты привела мальчика?

Одна из них споткнулась рядом с Мали, и, когда инстинкт на мгновение подтолкнул послушницу вперед, скрюченные пальцы вцепились в ее рясу. Мали вскрикнула от отвращения, прежде чем замолчать и взять себя в руки. Она сердито смотрела, как безглазая женщина провела руками по ее телу, лицу, волосам, даже по обрубку руки.

— Ну? — требовательно спросила другая хриплым голосом, который часто издают древние глотки.

— Она привела не мальчика, только бо́льшую часть девочки.

— Быть может мальчик прячется от нас? — Другая женщина протянула руку, ощупывая воздух.

Первая из них отпустила Мали и вытерла руки:

— Я была уверена, что видела, как мальчик вернулся. Я видела, как он прошел через врата. Он еще не потерял сознание?

Яз не знала, как на это ответить.

— Ты имеешь в виду Турина? — Она предположила, что он мог потерять сознание. Его, безусловно, много били. — Я оставила его позади.

— Врата влюбленных, — тихо пропела другая старуха. — Рука об руку к земле обетованной.

— Но где же мальчик? — жалобно проныла первая. — Я видела мальчика. — Она обвиняюще посмотрела своим безглазым взглядом в сторону Яз. — Ты еще не выбрала? Почему нет? Чего ты ждешь? Ты хочешь быть старой и одинокой, как я?

Яз обменялась быстрым, смущенным взглядом с Мали:

— Ты не одна… у тебя есть подруга… подруги… Разве ты не сказала сестры?

Женщина опустила голову, серая занавеска скрывала ее лицо:

— Мы называем друг друга сестрами, но все мы — это я. Все я. Все Агатта. Это врата, понимаешь? Хитрые штучки, эти врата.

— Куда они ведут? — спросила Яз, раздраженная загадками женщины. Ее взгляд периодически возвращался к Хетте, которая не двигалась с тех пор, как сестры отпустили ее руки. — Я не могу это изменить. Мне нужно отправить Мали обратно.

— Они ведут туда, куда всегда вели. И это невозможно…

— …изменить. Они сломаны, — закончила за сестру вторая женщина. Возможно, ее близнец. Под слоем грязи они выглядели одинаково.

Мали бросила на Яз прищуренный взгляд:

— Мы вернемся вместе — ты не можешь оставаться здесь.

Яз удивилась ее выбору слов. Быть может она действительно находится далеко подо льдом, но каким-то образом она чувствовала его там, наверху, взывающего к ней, как Зин к Мокке в старых историях. Вместо того чтобы ответить Мали, она задала старухам еще один вопрос:

— И куда они ведут? Может быть, куда-нибудь рядом с другими вратами, которые мы могли бы использовать?

— Они ведут туда, куда всегда вели. В пещеру под монастырем Сладкого Милосердия. — Старуха улыбнулась, насмешливо или, возможно, жалостливо.

— Ты лжешь. — Яз покачала головой. — Когда Турин открыл врата, это место затопило.

— Такой милый мальчик, — сказала одна из них.

— Мы знали, что он любит воду, — добавила другая.

— Подождите… — Мали шагнула вперед, прижав пальцы ко лбу.

Близнецы ждали. Хетта ждала, сердито глядя на девушек.

— Они ведут в какое время? — спросила Мали. Она оглянулась на Яз. — Ты говорила, они ведут везде и всегда. В какое время?

— Правильный вопрос. — Обе женщины улыбнулись, показав пожелтевшие зубы и темные промежутки в равной степени. Ближайшая женщина, шаркая, подошла к Мали, которая не отшатнулась. Женщина поднесла иссохшую руку к щеке Мали и погладила ее со странной нежностью, издав тихий звук, когда Мали отпрянула. — Эти ведут вперед на сто один год. Когда ваш друг открыл их, это привело к тому, что многие люди умерли, Малиайя. Много людей. Посчитай дни, прошедшие с тех пор, и добавь их к этому дню. Вот в какое время ведут они сейчас.

— Значит они ведут в то время, когда пещеры под монастырем были затоплены? — спросила Мали.

Женщина кивнула:

— Там было много воды.

— А теперь?

— Возможно, она уже высохла. — Старуха пожала костлявыми плечами.

— Сухие или затопленные, они нам не подходят, — сказала Яз.

Мали выглядела озадаченной. Она подошла и встала рядом с воротами, положив руку на удивительно теплый металл кольца:

— Мы могли бы пойти в Сладкое Милосердие. Но это будет Сладкое Милосердие спустя сто лет?

Яз посмотрела на женщин. Обе кивнули одновременно, словно ее увидели.

— Это подарок, — сказала первая.

— Времени, — продолжила вторая.

— Просто помните, что, если вы решите вернуться, вы не…

— …не вспомните.

— Не сможете принести с собой воспоминания.

— Не став такими, как мы.

Мали протянула пальцы к щели, заключенной в кольцо, словно ожидая встретить какое-то сопротивление, нащупать дверь, через которую они могли бы пройти.

— Я была там. — Она смотрела не на Яз, а на какую-то отдаленную точку в темноте противоположного туннеля. — Я видела это.

— О чем ты говоришь? — Яз спросила себя, заразен ли бред старух.

— Пока я была во время-звезде. Сейчас это трудно вспомнить. — Она потерла лоб костяшками пальцев. — Я видела там себя. В Сладком Милосердии через много лет. — Она повернулась и пристально посмотрела на Яз темными глазами. — Я была такой старой, Яз. — Ее голос сорвался. — Такой старой. — Она покачала головой. — Я видела там тебя. Я бы поклялась в этом. Только у тебя были неправильные глаза, тебя звали Зоул, и ты не постарела ни на день.

Яз обнаружила, что делает шаг назад от Мали и улыбается, не зная как — весело, умиротворяюще или испуганно.

— Это была не я… И ни у кого из икта нет темных глаз.

— Но она знала твое имя, — сказала Мали. — И оно заставило ее плакать. Как… ну, не знаю… почти как если бы оно было свято.

Яз посмотрела в сторону, за врата. Подарок времени? Другая она? Разве не поэтому их победа над Сеусом оказалась в конечном счете пустой? Победы было недостаточно. Ее было недостаточно. Он просто переждет их короткие жизни.

В темноте противоположного туннеля что-то коротко блеснуло. Зеленая искра. Вот опять. Опять исчезла. Опять вернулась и осталась — точечка зеленого света. Медленно движется. Медленно увеличивается.

— Кто-то идет. — Или что-то. Яз услышала слабую песню новой звезды, непохожую ни на что, что она слышала раньше, но тоже знакомую.

Скалистые стены проявились в изумрудном сиянии, полоса света приближалась. Теперь стали видны две фигуры, почти стертые звездным светом, одна хрупкая, другая широкоплечая, обе странно знакомые, как песня звезд.

— Сестра, — прошептала одна из старух позади Яз.

— У нее наш глаз, — сказала другая.

— И наш зуб, — добавила первая.

Теперь Яз могла видеть, что звезда была установлена в глазнице третьей старухи, которая была точной копией двух других, как много раз описывал Турин на льду. У нее был нож, сделанный из зуба кинжал-рыбы. Фигуру в шаге позади нее, у ее плеча, было все еще трудно разглядеть.