42 Турин

ДРЕВНИЕ КАНАЛИЗАЦИОННЫЕ ТРУБЫ и подземные переходы были далеко не сухими, но Турин все еще мог, с менее впечатляющими результатами, расширить свое вода-чувство, как в Черной Скале, за стены и в темноту, куда не достигал свет Мали.

— Впереди люди. — Он потянулся к плечу Мали, и она сжала в руке маленькую звездочку, которую дала ей Яз, гася свет.

Турин напряг свое шестое чувство, пытаясь отделиться от сырости в почве, воде, сочившейся между камнями, луж на полу…

— Здесь есть пространство. Комната. Пять… может быть, шесть человек, просто ждут.

— Продолжайте двигаться, — проскрежетал Теус. — Убейте их всех, кроме того, кого мы собираемся допросить.

— Мы сможем взять шестерых? — Мали подняла свою культю, чтобы напомнить им о своей слабости. — Куина быстра, но необучена. Теус едва может ходить…

— Я обучена! — Куина нанесла впечатляющий удар ногой, который прошел на расстоянии ширины пальца от носа Мали.

Мали, казалось, была впечатлена меньше, чем Турин.

— Нужны годы, чтобы стать хорошим, и даже тогда руки и ноги против мечей и копий — неравное состязание. — Она снова посмотрела на Турина. — На самом деле все зависит от тебя. Сможешь ли ты убить их до того, как они убьют нас? Быстрее, если это возможно, потому что, если станет шумно, появится еще больше людей.

— Это то, что мы делаем? — Турин нахмурился. — Расчищаем путь к ковчегу для Яз?

— Она будет занята с четырьмя корабль-сердцами, предполагая, что она действительно сможет сделать четвертое, — сказала Мали.

— Но Яз сказала, что там была сотня этих пеларти, может быть, больше, и другие, тоже. — Турин посмотрел на свои руки. — Ты спрашиваешь меня, смогу ли я справиться с шестью. Может быть. Но не с сотней. Мы не можем победить их всех.

— Это будет нелегко, — согласилась Мали. — Но, если мы этого не сделаем, какой у нас выбор? Ждать? Легче не станет. Кроме того, я могу идти по Пути. Но, если я собираюсь это сделать, их должно быть больше шести. Шесть — пустая трата сил.

— Ты можешь идти по Пути? — спросил Турин. — Разве ты только что не взорвала ту шахту, когда мы убегали, — он махнул рукой в сторону священницы, которую одержал Теус, — от нее?

— Это было несколько недель назад, — сказала Мали.

— Такое ощущение, что это было час назад. Два, самое большее.

— Я полагаю, мы узнаем, когда нам это понадобится. — Мали скрестила руки на груди и уставилась на него своими темными глазами.

Ее решимость пристыдила его.

— Я могу справиться с шестью. — Турин выпрямился и собрался. Он напряг мышцы, натренированные на льду.

— Нам нужно все продумать… спланировать атаку… нанести сильный и быстрый удар, чтобы… — Он замолчал. Что-то щекотало внешние края его вода-чувства. — Приближаются другие!

Куина вытащила свои ножи:

— Сколько?

— Трудно с… — Турин закрыл глаза и зажал их тыльной стороной ладони. — Много! Больше дюжины. Двигаются быстро.

— Если они получают подкрепление, мы должны вернуться и поискать обходной путь, — предложила Куина.

— Мы не можем. — Турин покачал головой. — Они приближаются к нам сзади!

— Что нам делать? — Куина уставилась в темноту, страх заставил ее глаза широко открыться.

— Вперед, — сказала Мали. — Мы идем вперед.

Турин чувствовал себя ближе к страху Куины, чем к решимости Мали, но она была права. Новоприбывшим придется преодолеть немало поворотов и перекрестков, чтобы добраться до них. Лучше разобраться с небольшой группой самостоятельно, пока есть время. И, возможно, вторая группа направляется в другое место. Он надеялся, что они направлялись не к Яз.

— Пошли.

ТУРИН ПОВЕЛ ГРУППУ, двигаясь вперед в темноте. Он полагался на свое вода-чувство, чтобы знать, где находится враг, и на свои руки, чтобы следовать за стеной. Теперь он чувствовал запах их дыма.

В ответвлении туннеля впереди показался свет фонарей.

— Семь, — пробормотал Турин, когда один резервуар с водой разделился на два близко расположенных.

— Легко, — прошипела Куина рядом с ним.

Турин потянулся, нашел ее и положил руку ей на плечо. Он почувствовал, как она дрожит.

— Позволь мне делать свое дело. Будет труднее, если ты будешь мешать. — Он продолжил, пока она набирала в грудь воздух, чтобы возразить. — Ты можешь вмешаться, чтобы спасти меня, когда я буду нуждаться в спасении.

— Я прикрою тебя.

С уверенностью, которой он не чувствовал, Турин направился к свету.

Он увидел пеларти еще до того, как они заметили его, выходящего из темноты. Их было семь, расположенных по всему полуразрушенному помещению со сводчатым потолком в добрых десяти ярдах над головой и полом, усеянным упавшими секциями рифленых колонн, шириной в половину его роста. Возможно, храм какого-то немилостивого бога, которому поклонялись в этой инкарнации Верити, построенный до того, как утвердилась вера в Предка.

Четыре мужчины, три женщины, все высокие и крепкие, в разномастных доспехах: нагрудник здесь, кольчуга там, круглый щит с изображением глаза, каплевидный щит с изображением того самого дерева, которое украшало верхнюю одежду монахинь. Женщины были раскрашены и вооружены копьями. Двое мужчин держали луки, третий — меч, четвертый — боевой топор.

Лучники были дальше всех, и до них было труднее всего дотянуться, но он напал на них первым, отправив одного кувыркаться по полу и ударив другого об упавшую колонну — луки упали, стрелы рассыпались по полу.

Турин продолжал идти к ним, без доспехов и с пустыми руками, молясь Богам во Льду, чтобы сила не подвела его.

Женщины вышли вперед, отведя руки для броска, наконечники копий отражали свет факелов. В то мгновение, когда первая начала бросок, Турин схватил всех троих, вытащил из-под них ноги и бросил на спину.

Мужчина с мечом и тот, что с топором, бросились на него, их заплетенные бороды подпрыгивали на груди, пока они бежали, выкрикивая вызовы. Турин поборол свой инстинкт убить их на расстоянии. Сосредоточенная свирепость этой пары, свет в их глазах, нетерпеливое предвкушение того, как они разрежут его плоть, прольют его кровь: от всего этого по его венам пробежал холодный ужас. Но он ждал, подняв перед собой скрещенные руки, словно защищаясь от их ударов.

Они были почти на нем, — человек с топором впереди, — когда он потянулся к ним. На таком близком расстоянии у Турина хватило сил сделать то, что нужно было сделать. Он, яростно крикнув, выбросил руки вперед, и двое мужчин, сорванные с их пути, полетели в стороны и врезались в стены с такой силой, что кости захрустели. Один несколько раз конвульсивно дернулся, прежде чем испустил последний вздох и остался лежать неподвижно, как и другой.

Лучники и женщины с копьями снова были на ногах. Турин во второй раз выдернул из-под них ноги и побежал к ним. Его желудок уже скрутило от вида ран, которые он нанес первым двум мужчинам. У него не было желания убивать еще больше, но, даже если бы он мог говорить на их языке, они не были похожи на людей, которых он мог бы отговорить от драки. И, если он отпустит их, сколько времени пройдет, прежде чем он снова столкнется с ними лицом к лицу? Или еще хуже: сколько времени пройдет, прежде чем они подкрадутся к нему сзади?

На этот раз его крик был скорее отчаянным, чем яростным. Первой поднялась на ноги высокая светловолосая женщина, сжимавшая копье. Турин швырнул ее в потолок с усилием, от которого у него заболел мозг, затем направил ее падение так, чтобы ее изломанное тело обрушилось на одного из поднимавшихся лучников.

Другой мужчина попытался поднять с пола стрелу, но Турин дернул его через землю на секцию колонны, сбив с ног еще одну женщину. Секунду она лежала там, где упала, безоружная, схватившись за ногу.

— Не заставляй меня это делать, — проговорил Турин сквозь стиснутые зубы.

Свирепые глаза женщины глядели из-под дикой гривы волос, он встретил ее взгляд:

— Оставайся внизу.

Вместо этого она потянулась за ножом и закричала от ярости. Турин толкнул ее. Сильно. Ударил спиной об обломок разрушенной колонны позади нее. Голова и шея ударились первыми, со смертельным хрустом.

Последнюю женщину он впечатал в ближайшую стену.

На долгое мгновение воцарилась благословенная тишина. Турин опустил голову, не в силах оглянуться, чтобы увидеть выражения лиц Куины и Мали. Затем мужчина, которого он придавил падающим телом женщины, начал стонать, двигая одной ногой, как будто пытаясь выбраться из-под нее.

— Милостивые боги, пусть это закончится. — Турин не хотел убивать раненого, оставлять его страдать или слушать его боль. Он не хотел быть там, где был, делать то, что делал. Вспомнив о втором отряде, приближающемся к ним сзади, Турин потянулся к своему ощущению воды, чтобы посмотреть, сколько у них времени. Мало — они быстро приближались.

— Мы должны продолжать двигаться. Скоро здесь будет вторая группа. — Турину пришлось повысить голос, чтобы перекричать все более громкие стоны раненого.

Теус, прихрамывая, прошел мимо него, сжимая меч, взятый у одного из пеларти. Почти небрежно он воткнул его в шею раненого.

— Если повезет, никто не услышал… — Крик с той стороны, с которой они стояли, прервал слова Теуса, когда первый из толпы пеларти бегом ворвался в зал. — Дерьмо.

ТУННЕЛЬ, ПО КОТОРОМУ приближались пеларти, осветился светом фонарей и факелов. Казалось, их было несколько дюжин. Возможно, все, которых видела Яз. Если так, то это означало, что они ближе к ковчегу, чем предполагал Турин, и им грозили бесконечные неприятности.

Обнаженное пламя факелов разворошило разум Турина, и даже на таком расстоянии ближайший из них начал пылать. Огни показались ему дырами, пробитыми из мира в ад, обычно скрытый под поверхностью. Его огонь-работа однажды выплавила шахту длиной в милю после того, как она копилась в нем всю жизнь. Это было несколько месяцев назад, и Турин выпустил одним взрывом все, что накопилось в его костях с тех пор. Пламя факелов с ревом достигло потолка. Фонари взорвались, масло так жаждало быть съеденным, что только несколько капель достигли пеларти, но каждая капля немедленно воспламеняла то, к чему прикасалась, будь то плоть, одежда, даже железо.