30 Яз

С сетью, установленной для более глубокого лова, они смогли вытащить десятки сельдей и зеленобоков из быстро замерзающего моря.

К тому времени, когда солнце коснулось края кратера, их лодка была на треть полна рыбы, и весло Эрриса ломало лед толщиной в палец, когда он тащил их обратно к берегу.

Поскольку большая часть воды теперь была покрыта льдом, туман в значительной степени рассеялся, и белое небо поглотило то немногое тепло, которое все еще висело вокруг от огромных сил, затраченных в этом месте несколько дней назад.

После нескольких часов в относительном тепле Куина и Майя достаточно оправились, чтобы съесть столько сырой рыбы, сколько могли выдержать их желудки, и оба смогли сойти на берег, прежде чем Эррис вытащил лодка-сани из воды. Он присел рядом с ними, не задыхаясь от усилий, как сделал бы любой другой человек, но, как он объяснил, ожидая, пока энергия из его уменьшившегося ядра распределится по запасам в его мышцах.

Яз заставила Эрриса перевернуть лодку на бок, чтобы укрыться от ветра, который в миле и более под поверхностью ледяного покрова был тенью его истинного «я». Она взяла тепло-горшок, который был прижат к Турину, отдавая столько тепла, сколько тот мог вынести, и подняла его за обуглившиеся костяные ручки на доску рядом. Затем она вызвала один из глаз Наблюдателя с того места, где оставила большие звезды на берегу, и положила его в горшок, заставив испускать экстравагантное количество тепла.

— Нам нужно его покормить. — Майя многозначительно посмотрела на Турина, все еще свернувшегося под мехами. Предыдущие попытки не увенчались успехом, холодная рыба не хотела протискиваться между посиневшими губами.

— Нам всем нужно обсохнуть. — Куина придвинулась к горшку так близко, как только позволяла звезда — намного ближе, чем тогда, когда она не была защищена сигилами тепла. Ее шкуры начали дымиться, добавляя свой пар к туману, прилетавшему из закрывающегося моря.

Яз достала сковороду, скользкую от рыбьего жира, положила в нее три селедки и поднесла на расстоянии вытянутой руки к горшку:

— Попробуем дать приготовленную еду. Сломанные к ней привыкли.

— Я думаю, он приходит в себя, — сказал Эррис. — Или, по крайней мере, он начал видеть сны.

Яз, нахмурившись, уставился на Турина:

— По-моему, он выглядит так же.

Куина потянула Яз за локоть, пряча улыбку. Она кивнула в сторону вечернего сумрака, где сияние тепло-горшка играло в тумане, который шевелил ветер.

— Что? — спросила Яз. Но потом она увидела это, очертания в тумане, их путаницу, а затем из ниоткуда появилось ее собственное лицо, пойманное в тот момент, когда оно было освещено звездами. В следующее мгновение ветер разорвал его в клочья, только для того, чтобы через несколько мгновений оно снова сформировалось. — Я не понимаю... — Но она поняла. Спящий разум Турина протягивал руку и использовал свою власть над водой, чтобы нарисовать свои сны на тумане.

Яз почувствовала, как жар приливает к ее щекам, когда туман извивался в медленно движущихся изгибах, требующих лишь небольшого воображения, чтобы увидеть сплетенные конечности, выпуклую грудь, полные губы, все это в томном движении. Яз не чувствовала себя такой незащищенной с тех пор, как разделась до кротовьих шкур в сушильной пещере в тот день, когда прыгнула в Яму Пропавших.

Оглянувшись, она увидела, что все остальные сидят вместе в укрытии саней, подтянув колени, наблюдая за шоу с широкими улыбками, как будто это было развлечением. Яз яростно нахмурилась и сосредоточилась на сковороде и рыбе, которую она готовила.

Вскоре, к большому облегчению Яз, ветер посвежел и унес образы вместе с остатками тумана. Она рискнула еще раз взглянуть на остальных.

— Я думаю, это была я, — сказала Куина, ее широкая улыбка показала все зубы — две белые линии.

Эррис и Майя расхохотались.

Яз попыталась нахмуриться, но не смогла сдержать улыбку.

— Заткнитесь. Все! — Она снова принялась ковырять содержимое сковородки ножом.

Это заняло несколько минут, но вскоре воздух наполнился запахом жареной рыбы. Яз поразило, что она ела рыбу каждый день своей жизни и никогда не знала, как хорошо она пахнет, пока ей не показали Сломанные. Привлеченные запахом, Майя и Куина присоединились к ней, прижавшись друг к другу за ее спиной и уставившись на шипящую селедку. Их одежда дымилась, рты наполнились слюной.

Наконец Турин понюхал воздух и открыл глаза:

— Г... голодный.

Эррис усмехнулся:

— Хорошо, что ты опять с нами.

Они накормили Турина и высушили его меха, безрассудно сжигая звезду Наблюдателя. Все проверили свои пальцы на руках и ногах. У Куины и Майи были признаки обморожения на самых маленьких и больших пальцах ног, как правило, самых слабых местах. Но Яз рассудила, что они должны быстро прийти в себя. Турина мороз покусал более серьезно — обморожения пальцев ног и рук, носа и ушей. Но он спасся от бо́льшего ущерба, потому что первым сел в сани.

— Ты поправишься. Но мы должны остаться здесь и несколько дней согревать тебя. — Яз надеялась, что это правда. Холод вонзил свои клыки в Турина, но повреждения могли продлиться недолго. Белая мякоть снова станет розовой или почернеет и ее нужно будет срезать.

Все пятеро съежились за перевернутыми санями, а тепло-горшок сжигал свою звезду почти так же быстро, как кузнечный горшок Сломанных, пылая красным в верхней части и заставляя доску, на которой он стоял, пузыриться и вонять.

Ранее Эррис отправился за Зоксом и провел пса по тропинке, которую разведал. С тех пор Зокс был плотно сложен в своем обычном кубе. Теперь он развернулся, но только для того, чтобы подойти так близко к горшку, что, будь он сделан из чего угодно, кроме железа, он бы воспламенился. Сделав это, он снова сложился и больше не делал никаких движений. Яз боялась, что он провалится под лед, и была полна решимости не спускать с него глаз.

В ту первую ночь они все легли, слишком усталые, чтобы рассказывать истории. Эррис лежал дальше от саней, так как внутри не было места для всех. Яз поймала себя на том, что наблюдает за ним в свете пылающего тепло-горшка. Он увидел это и ответил ей тем же.

Эррис улыбнулся:

— Нас сюда привела игла Стержень-корня, понимаешь?

Яз нахмурилась и дотронулась пальцами в перчатках до иглы:

— Откуда он мог знать, что именно нам нужно? Или где мы были? Или куда нас направить?

Эррис взглянул на небо, где показались первые алые звезды.

— Он может видеть весь мир сверху. Многие из его рода могут. Хотя в наши дни смотреть особенно не на что. Он знал, что мы не нашли моря, и знал, что оно нам нужно. — Он постучал по воротнику в том месте, где Яз держала иглу. — Когда ты попробуешь еще раз, держу пари, игла покажет новое направление. То, которое доставит нас туда, куда он хочет, чтобы ты отправилась.

Яз ничего не ответила. Она не хотела идти туда, куда хотел Стержень-корень. Умереть на льду достаточно легко и без посторонней помощи. И сколько бы раз Стержень-корень не направлял их в сторону морей, это не возместит ущерб, который Сеус причинит им, если решит, что она служит его врагу. Она вздрогнула. Если Стержень-корень мог видеть, как они тащатся по льду, то, конечно, и Сеус мог. И мог натравить на них множество ужасных созданий, каждое из которых было более страшным, чем Наблюдатель.

Сон поглотил Яз, и ее сны наполнились чудовищами, ковыляющими по льду к краю кратера, где она и другие, крепко спящие, столпились вокруг единственной горячей вещи на тысячу миль в любом направлении.

На следующий день море было слишком замерзшим для лодки. Эррис сделал для каждого из них лунку для рыбалки, за исключением Турина, которому было приказано оставаться в лодка-санях. Яз сказала ему, что, если он чувствует себя достаточно здоровым, чтобы ловить рыбу, то он достаточно здоров, чтобы построить убежище. Турин признал свое поражение и откинулся на спину среди своих мехов.

Прежде чем взять наживку и насадить на крючки, Яз тихонько отцепила иглу Стержень-корня от шкуры и, прикрыв ее от ветра телом, позволила ей крутиться на конце волоска. Игле потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться, но Эррис оказался прав. Теперь она указывала на юг и слегка на запад.

Они регулярно готовили и ели, пытаясь восстановить потерянный вес. Яз беспокоилась о том, как быстро они добудут свой улов, но Эррис сказал, что он будет ловить рыбу и ночью. Яз мог бы растопить дыру во все более толстеющем морском льду, и она могла бы показать ему, как делать наживку и ставить крючки. Звездный свет можно было использовать для привлечения рыбы ночью, чтобы заменить солнечный свет, который днем сам по себе был непревзойденной приманкой.

Ловля в проруби оказалась продуктивной, обеспечив гораздо больший улов, чем те остатки, которые использовались в качестве приманки, но на второй день лунки снова замерзли, и пришлось протопить целый ярд льда, чтобы добраться до воды. К третьему дню звезда, которую Яз использовала для подпитки котла, уменьшилась до нуля, и все равно дыра, которую она проплавила, не достигла моря под ними. Яз стояла, глядя в талую воду, и качала головой. Дыра, которая не смогла пробить лед, была глубже ее роста.

— Пора идти. — Эррис подошел и постучал Зоксу. С громким треском льда пес развернулся и печально огляделся. Собрав вещи, они начали трудный путь из кратера. Если бы это было горячее море, им пришлось бы искать путь вверх по утесам высотой в милю, искать участки, где они могли бы установить веревки, а затем закрепить колья на вершине, чтобы они могли медленно поднимать лодка-сани. Их уход, как и уход Икты, был бы длинной серией опасных подъемов.

К счастью, бурное рождение кратера дало ему менее крутые стены, и, как следует поискав, Эррис обнаружил маршрут, с которым Зокс мог справиться. Пес, по-видимому, немного оправился от отдыха и тепла и смог поднять на лед лодка-сани, вытягивая когти на полную длину на более сложных склонах.