Глава 4. Хадсон

— Какого хрена, Даллас? — спрашиваю я, как только он отвечает на мой звонок. — Я живу с этой цыпочкой?

Я хочу засунуть ногу ему в задницу. С моей стороны было глупо не задать больше вопросов, прежде чем прыгать на самолет, чтобы устроиться на неизвестную работу.

Даллас усмехается. — Я вижу, ты добрался целым и невредимым. Как прошел полет?

— Дерьмово. Я отдал свой билет первого класса какой-то беременной девушке, которой он был нужнее, чем мне. А теперь ответь на мой вопрос. Какого хрена ты меня втянул? — Я думал, что буду ночевать в отеле, а не у нее дома.

— Конечно, ты останешься там. Именно так я и поступил, когда Люси переехала обратно домой.

Единственная причина, по которой Даллас переехал в Лос-Анджелес и устроился телохранителем, заключалась в том, что Люси хотела расправить крылья и почувствовать вкус жизни за пределами Блу Бич. Большой город оказался не тем, что она себе представляла, поэтому переехала домой после беременности Мейвен. Каким-то образом Далласу и ей удалось сохранить здоровые отношения на расстоянии, пока он оставался в Лос-Анджелесе.

— Люси была не против? — спрашиваю я.

— Надеюсь, ты не намекаешь на то, что я думаю. Я женатый мужчина, у которого есть любовь всей его жизни. Нет никакой необходимости в другой женщине. Мои отношения со Стеллой были сугубо профессиональными.

— Как прекрасно, — пробормотал я.

— Я нашел тебе классную работу с отличной зарплатой. Было бы неплохо поблагодарить меня.

— Спасибо, — ворчу я. — Что именно я должен здесь делать? Тусоваться с этой цыпочкой весь день и ночь? Я сойду с ума.

— Это не весь день и ночь. Если тебе понадобится отгул, попроси ее. Всю следующую неделю ты будешь участвовать в рекламных мероприятиях и показах ее нового фильма. Твоя счастливая задница будет путешествовать и останавливаться в самых хороших отелях бесплатно. Прекрати ныть и наслаждайся этим.

— Мне что, придется красить ей ногти и заплетать волосы?

— Если тебе нравится это дерьмо, то вперед. Она может быть не в восторге от твоего предложения. Это может тебя удивить, но она довольно закрытый человек.

Я насмехаюсь. Да, верно. Если ты принимаешь решение стать знаменитым, то отказываешься от своей частной жизни и даешь согласие на то, чтобы все твое грязное белье было выставлено на всеобщее обозрение.

— Что ты с ней сделал? — спрашиваю я.

Даллас больше любит общаться с людьми, чем я. Может быть, у него найдутся достойные идеи, чтобы помочь мне пройти через это.

— Мы смотрели фильмы. Я читал. Найди что-то общее.

— У нас нет ничего общего.

— Оставайся оптимистом. Никогда не знаешь.

Он меняет тему, рассказывая мне о Люси. Мы разговариваем в течение часа, прежде чем я вешаю трубку и собираюсь спать. Уже больше одиннадцати, и я почти не устал, но я не знаю, чем еще себя занять.

Моя спальня находится на главном этаже и, как я предполагаю, является комнатой для охраны. Там есть ванная комната, мини-кухня и стол, заставленный мониторами, на которых видны все камеры на участке.

Я раздеваюсь, включаю телевизор и скольжу в самую удобную в мире кровать. Следующие три часа я ворочаюсь и ворочаюсь, пока не раздражаюсь настолько, что лезу в сумку за амбиеном.

Я иду на мини-кухню за стаканом, но шкаф, который я открываю, пуст.

Я проверяю другой.

Снова пусто.

Я открываю дверь и на цыпочках иду по темному коридору в сторону кухни. Я успеваю завернуть за угол в тот самый момент, когда включается свет, и я натыкаюсь на что-то... или на кого-то.

— Черт! — кричит высокий голос.

Споткнувшись, я обнаруживаю Стеллу, стоящую передо мной с рукой на груди и делающую глубокий вдох.

— Ты напугал меня до смерти, — говорит она между потугами.

Это выглядит плохо, но я не могу остановить себя от того, чтобы провести взглядом по ее телу и оценить вид, который она мне открывает. Мой член тоже наслаждается этим. Фиолетовые шелковые шорты, достаточно маленькие, чтобы считаться трусиками, останавливаются у основания ее бедер. Соответствующая майка заканчивается над пупком, демонстрируя ее загорелые бедра и кольцо в пупке.

Стелла имеет изгибы, которые я мог бы исследовать долго. С ее лица исчезли все следы макияжа. Ее волосы собраны в беспорядочный хвост на макушке, несколько волосков развеваются перед ее широко раскрытыми глазами.

Это мой первый рабочий день, а она уже пытается меня убить.

— Черт, — наконец заикаюсь я. — Прости. Я думал, ты спишь.

Она все еще удивлена, но отмахивается от моих извинений. — Ничего страшного. — Она всегда на взводе, как будто ждет, что в дверь ворвется убийца с бензопилой.

В комнате наступает тишина, и мне становится не по себе, когда ее взгляд опускается вниз по моему телу, доходя до члена. Ее голова наклоняется в сторону, как будто она изучает мои причиндалы, и я не понимаю, почему, пока не смотрю вниз.

На мне только трусы-боксеры, и это не обычные трусы-боксеры.

Это та пара, которую Даллас подарил мне в качестве кляпа.

Поперек моего члена написаны слова: Take Me To Your Beaver.

Я прочищаю горло, и мне требуется секунда, чтобы привлечь ее внимание. Она ухмыляется, когда наконец смотрит на меня.

— Возьми меня в свою вагину? — спрашивает она, смеясь. — Мило, а я-то думала, что у тебя нет чувства юмора. Только на нижнем белье проявляется твоя индивидуальность.

— Это был подарок-прикол от моего придурка-брата. У меня не было возможности перебрать свою одежду, когда я вернулся домой, поэтому бросил случайное дерьмо в чемодан.

Это ложь.

Правда в том, что Кэмерон собрала мои вещи, пока меня не было, и завезла их к Далласу, когда съехалась с Грейди. Она, конечно, забыла завезти мебель, технику и электронику, которые я купил.

Она улыбается. — Не могу сказать, что я могу на них пожаловаться.

Мой член возбуждается. Мне нужно перевести разговор в другое русло, пока я не довел свой член до ее вагины.

— В шкафу нет стаканов, — говорю я.

— Кухня всегда открыта. Я уверена, что Даллас никогда не пользовался этой мини-кухней. — Она поворачивается, чтобы включить еще одну лампочку, и кухня освещается, как полоса Вегаса. — Не можешь уснуть?

Я качаю головой.

— Я тоже. Я ставлю чай. Хочешь чашку?

— Единственный вид чая, который я пью, — с сахаром и со льдом. Не уверен, что от этого я точно устану.

Она берет чайник, наполняет его водой и ставит на плиту. — Это травяной чай. Ромашка. Мое средство от бессонницы.

Мы стоим на ее кухне, оба почти голые, и она предлагает мне чашку чая.

Может ли это быть еще более неловким?

Я могу извлечь из ситуации максимум пользы. Она не испугается и не бросится прочь в смущении, а я буду выглядеть как кретин, если откажусь.

Я пожимаю плечами и сажусь на барный стул. — Стоит попробовать. Почему ты не можешь заснуть?

— У меня много мыслей.

Я поднимаю вопросительную бровь, молчаливо прося ее продолжить, и удивляюсь, когда она это делает.

— Я делаю значительные изменения в карьере. Это моя первая большая роль в кино, и я хочу, чтобы она понравилась людям... чтобы я понравилась им. Это мой шанс доказать, что я могу больше, чем играть какую-то ведьму-подростка.

— Тебе нравится?

Она кивает.

— Тогда это все, что имеет значение. — Я вскидываю руки, жестом указывая на кухню. — У тебя, должно быть, приличный талант, раз ты можешь позволить себе такой дом в твоем возрасте.

— Деньги не равны таланту.

— Верно подмечено.

— Я тебе не нравлюсь?

Прямота ее вопроса удивляет меня. Черт. Это не тот разговор, который я хочу с ней вести.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, прикидываясь дурачком.

— Ты воздвиг эту стену, и кажется, что ты предпочел бы быть где угодно, только не здесь. Я имею в виду, я не жду, что ты будешь моим самым большим поклонником, но это как будто я разрушила твое детское Рождество или что-то в этом роде.

— Ты хочешь, чтобы я был честен?

— Я бы не спрашивала тебя, если бы не хотела.

— Я уверен, что для тебя не будет сюрпризом, что я не хотел соглашаться на эту работу.

— Почему? Потому что ты считаешь меня ужасным человеком?

— Никогда этого не говорила.

Она прислонилась к стойке и скрестила руки. — Действия говорят громче слов, парень.

— Я тебя не знаю.

— Именно, поэтому ты не имеешь права судить меня так рано.

— Но, — подчеркиваю я. — Я слышал истории.

Она фыркнула. — Не думала, что ты один из тех чуваков. Рассказы откуда?

— Не от моего брата, — поспешно отвечаю я. Я хочу, чтобы это было понятно. Даллас никогда не сказал ни одного плохого слова о Стелле и всегда держал ее бизнес в тайне. — Из журналов и прочего дерьма. — И Кэмерон.

Она закатывает глаза. — Журналы и прочее дерьмо? Это надежные источники, скажу я тебе. — Она высокомерно ухмыляется. — Все в порядке. Я не обязана тебе нравиться. Не у всех хороший вкус.

Черт. Может, в ней и правда есть какая-то искра.

Я люблю умных женщин.

— Поверь мне, у меня хороший вкус, — поправляю я. — И хороший глаз на характер. Пока что ты не сделала ничего такого, что было бы похоже на диву, но мы знакомы всего несколько часов. Никто не показывает свои недостатки и плохие стороны так рано.

Она тупо смотрит на меня. — Значит ли это, что ты скрываешь от меня свои недостатки? Что у тебя там спрятан какой-то демон? Ты психопат или один из тех мужчин, которым нравится, когда их одевают в подгузник и переодевают в качестве сексуальной прелюдии?

Я не могу остановить улыбку, мелькнувшую на моих губах.

Напор, да, он у нее есть.

— Последние два пункта — это огромный минус. — Внутренние демоны? Возможно. Мой желудок завязывается узлом. — Я уверена, что ты найдешь у меня качества, которые тебе не нравятся. Никто не идеален.

Этот разговор сильно отклонился от того, к чему я стремился. Мой план состоял в том, чтобы выпить этот так называемый чудодейственный чай для сна, ограничиться разговором и заставить свою задницу поспать.

— Ты когда-нибудь смотрел мое шоу? — спрашивает она.

— Не могу сказать, что смотрел. Я больше люблю боевики, чем ведьм-подростков.