Розамонд права. В этом новом мире, который они строили, действовали их собственные правила. В этом была поэзия. Некое первобытное удовлетворение.
Розамонд положила свою руку на его кисть, успокаивая. Ноа почувствовал себя менее одиноким. В конце концов, именно Розамонд всегда его понимала.
Она сжала его руку.
— Сделай это, милый, и все закончится. Ты получишь все обратно.
Он мысленно увидел Ханну, наблюдающую за Лиамом. Вспомнил, как светилось ее лицо.
Его горло обожгло горькой кислотой. Ноа позволил ему гореть, позволил боли проникнуть в каждую клеточку.
И ответил:
— Я сделаю это.