ГЛАВА 40

Как и было обещано, Август приехал с обедом. Но после этого он не ушёл. Он закатал рукава и остался на весь день, потратив на наши стены всё своё время и опыт, и украдкой целуя меня, когда дядя не смотрел.

Пока я красила свою спальню, новость о засаде крутилась у меня в голове. Я хотела обсудить её с Августом; я хотела узнать его мнение по этому вопросу, но беспокоилась о том, к какому выводу он мог прийти. Что, если бы он согласился с Лукасом и Лиамом и стал бы настаивать на том, что Сара была предательницей?

Мог ли кто-то другой отправить мне это сообщение?

Нет, это был её почерк.

Неужели они заставили её написать эту записку? У меня зачесались руки от желания позвонить ей, но что, если они заставили её обмануть нас? Тогда мой звонок окончательно решил бы её судьбу...

Уже опускались сумерки, когда я вышла из своей спальни, чувствуя головокружение от беспокойства и паров краски.

— Я закончила.

Август оторвал взгляд от плинтуса, на который он наносил последний слой белой краски.

— Я тоже почти закончил.

— И я, — сказал Джеб, прокатывая валик из овечьей шерсти по потолку в коридоре.

Краска стекала по его руке на полиэтилен, покрывающий наши блестящие полы.

— Как насчёт китайской еды на вынос? Я мог бы сходить за чем-нибудь, пока сохнет последний слой.

Август поймал мой взгляд.

— Эм.

Я прикусила губу.

— У меня, э-э... уже есть планы.

Джеб кивнул, хотя на его лице было написано разочарование.

Август поднялся с корточек и окунул кисть в практически пустое ведро с краской.

— Может быть, ты могла бы изменить свои планы, Несс?

Я подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, и одними губами поблагодарила его.

— Да. Может быть, я смогу встретиться со своим другом после ужина.

— Или, может быть, твой друг может присоединиться к тебе за ужином? — сказал Август, и моё сердце слегка дрогнуло, потому что, пригласив упомянутого друга, я бы раскрыла, кто он был такой.

— Всё в порядке, Несс, — сказал Джеб. — Дерек всегда готов выбраться куда-нибудь из дома. Дайте я ему позвоню.

— Ты уверен?

— Да.

Он в последний раз прокатил валик, после чего положил его и взял телефон с кухонного стола, который также был покрыт полиэтиленом. Он набрал Дерека, обменялся с ним парой слов, а затем показал мне большой палец. После того, как они закончили разговаривать, Джеб схватил ключи от своей машины.

— Вернусь через час. Не запирайся, ладно?

— Ладно.

Как только фургон исчез на короткой подъездной дорожке, Август подошёл ко мне с хищным блеском в глазах, который делал его больше похожим на волка, чем на человека.

— У тебя краска, — он окунул пальцы в ведро, затем провёл ими по участку обнаженной кожи у меня на боку под моим укороченным топом, — вот здесь.

Мурашки побежали по моему телу под белой краской, стекающей по моим рёбрам.

— Хм. Какая я неуклюжая. Должно быть, я задела стену.

Он улыбнулся, а затем приблизил свою улыбку к моим губам.

— Очень неуклюжая, — добавила я.

— Очень неуклюжая, — повторил он. — Мы должны привести тебя в порядок, и я знаю одно подходящее место.

Я закатила глаза, но, тем не менее, улыбнулась, и это немного развеяло мой стресс.

Когда лучи автомобильных фар ударили в окно, я отскочила от Августа.

Джеб ворвался внутрь, и у него было такое белое лицо, как будто он окунул его в ведро с краской.

— Несс! Несс, ты... она... Люси...

Моя спина выпрямилась.

— Что Люси? Что случилось, Джеб?

— Люси... у Эйдана.

Он так тяжело дышал, что я с трудом разобрала следующие слова, слетевшие с его губ. Но я уловила последнее.

— Мёртв.

— Мёртв или мертва? Люси мертва? — спросила я.

Мой дядя покачал головой из стороны в сторону.

— Нет. Вероятно, Эйдан. Она не знает.

Кожа Августа побледнела.

— Что значит, она не знает?

— Дом Эйдана. Мне нужно добраться до дома Эйдана, — прошептал Джеб.

Моя кожа покрылась мурашками, а из пор начал пробиваться белый мех. Я перевоплощалась. Я подавила свою волчицу, прежде чем она смогла разорвать одежду и помчаться через лес к поместью ненавистного мне ручейного.

— Дай мне ключ от своей машины, — сказал Август, беря на себя ответственность. — Я поведу.

— Август, ты не можешь перевоплощаться. Я поеду с Джебом...

Он бросил на меня взгляд, который заставил меня замолчать.

— Чёрта с два я позволю тебе поехать туда без меня. Быстро в фургон.

Мы все выбежали на улицу и сели в машину. Мой дядя что-то бормотал себе под нос. Я попыталась разобрать, что он говорил, но его слова прозвучали невнятно.

Я просунула голову между передними сиденьями и сказала:

— Мы должны позвонить Лиаму.

Глаза Августа были прищурены и смотрели на дорогу, по которой он нёсся с головокружительной скоростью.

— Я написал Коулу.

Интересно, когда? Я даже не видела, чтобы он держал в руках телефон.

Он оторвал взгляд от дороги и посмотрел на меня.

— Когда мы доберёмся туда...

— Только не говори, что я должна остаться в машине.

Он снова уставился вперёд сквозь лобовое стекло и повернул так быстро, что мне пришлось впиться ногтями в подголовник, чтобы удержаться в вертикальном положении. Он снова повернул, а затем фургон покатил по длинной подъездной дорожке к особняку Эйдана, сделанного из стекла и дерева. Моя тётя стояла на пороге, дрожа, точно кукла, вырезанная из бумаги.

Джеб распахнул пассажирскую дверь и выскочил из машины ещё до того, как она полностью остановилась. Он подбежал к своей бывшей жене и обнял её.

Август развернулся на своём сиденье.

— Несс...

— Вместе. Мы пойдём туда вместе.

Я перепрыгнула на пассажирское сиденье и выскочила из двери, которая всё ещё была открыта.

Август обогнул капот, и пошёл вперёд, пожирая каменные плиты своими длинными шагами.

— Он внизу. С ножом в горле, — проговорила моя тётя сквозь душераздирающие рыдания

— Люси! — сказал Джеб, в ужасе уставившись на неё.

— Он помог Алексу убить нашего сына, Джеб. Я слышала, как они шутили по этому поводу. Шутили.

Мой дядя издал звук, полный страданий, когда снова прижал к себе свою бывшую жену.

— Я пошла в полицию, — сказала она. — Они попросили у меня доказательства. Я сказала им, что Эйдан установил в джип устройство слежения. Они перезвонили мне, сказав, что поехали на штрафстоянку и проверили машину. После они сообщили мне, что ничего там не нашли.

— О, Люси, — сказал Джеб.— Полиция... они коррумпированы. Тебе следовало прийти к нам.

— Ты ненавидишь меня, — её голос дрожал. — Вы все ненавидите меня.

— Люси...

Он ещё крепче прижал её к себе.

— Оставайтесь здесь с ней, — сказал Август моему дяде, чьё лицо стало таким же бледным, как и его борода.

Я направилась к двери, когда Люси окликнула меня по имени.

Её веки были такими опухшими, что глаза казались крошечными дырочками.

— Я прошу прощения за... за всё.

Слёзы текли по её щекам и начали смешиваться с брызгами крови.

— Эверест был моим ребёнком. Он не мог сделать ничего плохого.

Губы моего дяди дрогнули.

— Но он действительно сделал много плохого.

Тело Люси снова затряслось, и все её браслеты зазвенели.

— И я помогла ему. А теперь его нет.

Извинения моей тёти были настолько неожиданными, что приковали меня к месту.

— Несс... — настойчивый тон Августа вывел меня из оцепенения.

— Увези её отсюда, Джеб, — сказала я. — На случай, если...

— Мы дождёмся вас.

— Джеб, если она убила его, ручейные выследят её.

Люси всхлипнула, из-за чего лицо моего дяди исказилось и сделалось нерешительным.

— Уезжайте! — прошипела я.

Он вздрогнул, затем схватил свою бывшую жену за руку и повёл к машине. После того, как он закрыл за ней дверь, он бросился обратно ко мне и прижал меня к своей груди.

Торопливым шепотом он сказал:

— Я вернусь за тобой. Я обещаю.

Я кивнула.

— Просто увези её в безопасное место. И береги себя.

Он сорвался с места и побежал к машине. Когда фургон с грохотом ожил, я мысленно попросила небеса о том, чтобы кто-нибудь присмотрел за ними, и чтобы они не оказались в кювете, как их сын.

Я проследила за тем, как машина развернулась, после чего зашла в дом сразу за Августом. Как только я вошла в фойе, я напрягла все свои чувства, чтобы уловить звуки, отличные от моего учащенного пульса. Слабый стук ударил по моим барабанным перепонкам.

— Ты это слышал? — прошептала я.

Август кивнул, прищурился и оглядел дом.

Последовало собачье поскуливание и звук царапанья.

— Тут только его собаки, — пробормотал Август, но всё же поднял над головой зонтик, точно бейсбольную биту, который он взял у входной двери, после чего направился к открытому дверному проёму.

Когда я поняла, что он идёт по кровавым следам, мой желудок сжался.

— Держись за моей спиной, Несс, — сказал он, пока мы пробирались через кухню, которая была ослепительно яркой и выполнена в белом и чёрном цвете, словно шахматная доска.

Единственными цветовыми пятнами в комнате были абстрактная ярко-жёлтая картина на дальней стене и алые капли на блестящем полу. Когда мы проходили мимо стойки с ножами, я схватила маленький нож для очистки овощей, который едва не выскользнул из моих липких пальцев. Влажный запах крови, разнёсшийся в воздухе, заставил мои лёгкие сжаться.

Август был спокоен, его пульс едва ли участился, как у человека, привыкшего к крови, а также привыкшего врываться в дома в поисках преступников и трупов. Он кивнул головой в сторону двери, испачканной красными отпечатками ладоней, проем которой зиял, как открытая рана.

Это были отпечатки рук Люси?

Из-за тошноты монохромные точки заплясали у меня перед глазами. Я хотела, чтобы этот мужчина умер, но при мысли о том, что я найду его плавающим в луже крови, у меня скрутило живот. Я выбросила руку вперёд, чтобы ухватиться за чёрный мраморный остров и не отключиться. Нож со звоном выпал из моих пальцев, и я поддалась рвотному позыву, но из меня ничего не вышло.

Август прошипел моё имя.

— Я в порядке, — пробормотала я, моргая, чтобы прояснить зрение.

Его обеспокоенный и долгий взгляд говорил о том, что он мне не поверил.