Глава 38

«Господи, как же мы с ним похожи».

Лэндон таращился на брата, стоявшего в другом конце гостиничного номера… на гребаного брата. На человека, о котором отец заботился… на человека, с которым отец остался даже после того, как с его матерью ничего не вышло.

— Спасибо, что согласился встретиться.

Джастин прислонился к двери, скрестив руки на груди. У него такие же, как у Лэндона, каштановые волосы.

— Ты оборвал мне телефон. У меня не осталось выбора.

После того как Лэндон ушел из материнского дома, он звонил по пять раз на дню. Упрямства ему не занимать. Но это не значит, что Джастин ему нравился. Это не значит, что Лэндону нужен брат.

— Классное местечко.

Джастин скользнул взглядом по старому гостиничному номеру с одеялами в цветочек и покосившейся картиной, что висела на стене. В словах улавливался сарказм.

— Смешно. Чувство юмора тебе досталось от него?

Джастин, пожав плечами, отлепился от двери и прошелся по комнате. Лэндон молча ждал, когда Джастин выскажется. Это он хотел поговорить. Это он вломился в жизнь Лэндона.

— Я тоже гей, — все, что сказал Джастин.

Лэндон не стал утруждаться и говорить, что он бисексуал.

— Поздравляю. По-твоему, это что-то меняет? Теперь два гея, у которых общий ублюдочный папаша, должны скорешиться?

Хотя это неожиданно. Как часто такое встречается, чтобы братья были геями или би?

Джастин уперся в него свирепым взглядом.

— Да пошел ты. Я тоже пытаюсь разобраться. Твоя злость понятна. Я тоже злился. Но с какой радости ты злишься на меня? Я не заставлял его бросать тебя. Ты хоть задумайся, каково мне было узнать, что у человека, который меня вырастил, которого я уважал больше всех на свете, есть неизвестные мне сын и дочь, что у меня есть брат и сестра, на которых он наплевал. Да я себе места не находил!

Лэндон сжал руки в кулаки. Хотелось по чему-нибудь ударить. Хотелось врезать Джастину.

— Мне тебя пожалеть, что ли? — выплюнул Лэндон. — Он остался с тобой! А я рос один! Отец, который был мне нужен, жил с тобой!

Джастин уставился в пол. Он стиснул кулаки. На предплечьях проступили вены.

— Теперь я смотрю на него другими глазами. Все воспоминания запятнаны. Все хорошее померкло, потому что у тебя этого не было. Он и у меня кое-что украл. Он забрал у меня вас с Шенен.

Он прав. Он, мать его, прав. Но легче не становилось.

— Ты рядом. На тебя злиться проще.

— Он тоже приехал, можешь вызвериться на него. Когда он рассказал, я вмазал ему в челюсть.

Лэндон растянул губы в улыбке. При другом раскладе Джастин бы ему понравился.

— Да ладно?

— Свалил его с ног. Полегчало. Жаль, тебе не попробовать. Сейчас ему хуже, чем тогда.

— Везет же людям.

Джастин зашелся таким же, как у Лэндона, смехом. Лэндон фыркнул. Может, они больные, но удержаться не получилось. Тут либо смеяться, либо по чему-нибудь ударить.

Снова повисло тяжелое молчание, такое молчание, что громче любого крика. Лэндон сидел на кровати, дергая ногой.

— Не знаю, что делать. Не знаю, каково иметь брата. Не знаю, как не винить тебя в том, что он сделал с моей семьей.

Наверное, слова жестокие, зато правдивые.

— Может, ты возненавидишь меня еще больше, но отчасти я отношусь к тебе так же. У меня был восхитительный отец. Он ходил на мои игры, учил играть в мяч. А теперь выяснилось, что он обманщик.

В голосе слышалась до того мощная боль, что пренебречь ею невозможно. Джастин тоже жертва. Он переживал не меньше остальных.

— Как тебе удалось его простить?

— Кто сказал, что я простил? — насупился Джастин. — С одной стороны, я его ненавижу, а с другой — он мой любимый отец. Я, как и ты, понятия не имею, что делать. У меня в голове такая же каша, как и у тебя… но я постоянно себя спрашиваю: я пожалею, если отвернусь от него? если я пойду на поводу у гнева и испорчу то время, что у него осталось, как это скажется на мне лет через пять? что станет со мной после его смерти, если я брошу его так же, как он бросил тебя?

Слова разрушили все мысли, все чувства. Лэндон боялся стать таким, как отец. Что будет, если он его бросит? Если отвернется от Джастина, который пострадал не меньше остальных?

Лэндон никогда себя не простит. Он себя возненавидит. От этого не убежать, не изменив своего мира.

У него есть брат.

Отец вернулся.

Отец умирал.

Он страдал; он не представлял, что можно так страдать. Много лет он мечтал, чтобы отец вернулся… а потом желал ему смерти. Теперь тихая просьба убитого горем ребенка исполнится… но он этого не хотел. Несмотря ни на что, этот человек его отец. Справиться с разрозненными мыслями не получалось, поэтому он сделал то, о чем грезил несколько дней: встал и вмазал по стене кулаком. Его пронзила боль.

— Твою мать!

Лэндон схватился за руку, мигом начавшую опухать.

— Глупая выходка, — сказал Джастин.

Черт, он ему нравился.

— Ты тоже махал кулаками!

— Но я не ломал руку, — уел его Джастин.

Вздохнув, Лэндон нехотя произнес:

— Отвези меня в больницу.

— Запросто. Братское общение продолжим по пути.

Лэндон кивнул, шагая к двери.

— Как у тебя с любовными советами? Я накосячил перед любовью всей своей жизни.

Джастин придержал дверь, пропуская Лэндона.

— Удачи, чувак. За любовными советами не ко мне.

Видимо, Лэндону придется разбираться в одиночку.

***

Род выкладывал товары на полки. Сегодня он работал с напарницей. Она стояла за кассой, разбиралась с вереницей входивших и выходивших покупателей.

Скоро перерыв на обед, но он хотел сначала закончить с делами.

— Есть «Распутник»?

Род замер при звуках голоса Лэндона.

— Нет. Смазку сняли с продажи. Выяснилось, что те, кто ею пользуются, становятся буйными придурками.

— Ну мне хотя бы есть чем оправдать свое поведение.

Род вздохнул. Этого он не ожидал. Он хотел, чтобы Лэндон вернулся, но не ждал.

— В каком-то смысле есть. Вернулся твой отец, вся жизнь изменилась.

«Почему ты мне не открылся?»

— Мне нечем оправдать то, как я с тобой обошелся.

Он закрыл глаза, слова просочились в душу. Он хотел их услышать. Неясно, хорошо это или плохо, зато правда.

Род окинул взглядом темные волосы, измученные глаза, опущенные уголки губ, сильный подбородок. Лэндон настолько прекрасен, что невозможно смотреть.

— Хоть я и гнусный мудак, но все равно прошу меня выслушать, дать объясниться. — Он показал коробку с пиццей. Род заметил гипс на правой руке. — Я принес тебе поесть. Уже все остыло. Я ждал в машине, когда твоя сотрудница сообщит, что ты собираешься обедать. Не хотел с тобой разминуться.

Какого черта?

— Ты за мной следил?

— Следил. Сказал, что я козел, но козел, который тебя любит. Сказал, что хочу с тобой поговорить, и попросил дать знать, когда у тебя обеденный перерыв. Не злись на нее. Во всем виноват я.

— Знаю.

Глаза у Лэндона потускнели, он нахмурился сильнее.

— Идем. — Он привел Лэндона в офис и закрыл дверь. — Что у тебя с рукой?

Тянуло ее поцеловать, убедиться, что с Лэндоном все хорошо.

— Ударил стену. Не советую. — Он положил коробку с пиццей. — Прости. Прости, что я ушел, что не понял, в каком положении ты оказался. Тебе наверняка было сложно, но я очень на него злился, очень испугался и опешил. Когда он вернулся, весь мир рухнул. Я думал только о тебе, о том, что ты поставишь все на свои места, что ты меня поддержишь.

— Я…

— Нет, пожалуйста, дай договорить. Ты был мне нужен, потому что я тебя люблю. Когда до меня дошло, что ты знал, я закрылся, потому что я притворщик. Я столько раз просил тебя открыться, дать нам шанс. Но, по сути, все это время я ждал, что все развалится, что мы превратимся в них. Ждал, что мы станем людьми, которые без конца друг друга обижают. Поэтому при первой же возможности я взял с них пример и ушел. Мне очень-очень жаль.

Дрожь у Лэндона в голосе отозвалась у Рода в голове. Он открыто и честно выражал свою боль.

— Твоя жизнь сошла с рельсов. Я все понимаю. Молчание тяготило, но я не знал, как поступить. У меня не на все есть ответы. Ни у кого их нет. Иногда остается надеяться, что так правильно.

— Я нуждался в тебе. Хотел, чтобы ты меня обнял, сказал, что все будет хорошо. Но ты сказал, что ты знал, чем все закончится. Я до сих пор не имею понятия, как реагировать.

Род вздохнул, всеми фибрами души желая подойти к Лэндону, обнять его, забыть обо всем, что случилось.

— Я в это верил. Возможно, верю до сих пор, но пытаюсь измениться. Нам придется учиться. Мы делаем то, чего не делали никогда. Мы открываемся. Без трудностей не обойтись.

Лэндон открыл рот, но Род поднял руку. Настал его черед выложить то, что надо.

— Я ходил на тусовки. Почти каждый вечер квасил и клубился.

Лэндон прислонился к столу, схватившись за край здоровой рукой. В глазах полыхал огонь. Он кивнул, ждал, когда Род продолжит.

— Я убедил себя, что буду тусить, трахаться с кем хочу, когда хочу. Я покажу, что не хочу тебя. Покажу, что ты мне не нужен. Опять стану одиночкой, которому не нужен никто. Но не вышло. Я не хочу никого, кроме тебя. Так что каждый вечер я напивался. Потом начал на тебя злиться. Я не заслужил, чтобы меня так обижали. Никто не заслужил. Но такова жизнь, да? Как ты говорил, мы можем только выруливать, жить и решать проблемы по мере поступления. Я хочу провести эту жизнь с тобой, я заслуживаю быть счастливым, заслуживаю, чтобы меня любили. Ты хоть понимал, что заслуживаешь того же?

— Понимал. Конечно, понимал. Иди сюда. — Лэндон, сидя на краешке стола, привлек Рода к себе и обнял. — Я как будто был с тобой на нейтралке. Поддавал газу, но не мог тронуться с места.

— О, байкерские словечки, — улыбнулся Род. — Мне нравится. Вместе у нас получится. Как ты говорил, вместе мы прочувствуем сцепление. Мы всего лишь переключаем передачи.

— Ого, круто. Не знал, что мне понравится слышать от тебя байкерские словечки.

— Малыш, ты еще ничего не видел. Для экзамена я распечатал целый список терминов. При случае показал бы, кого ты потерял.

Лэндон рассмеялся, но без привычной веселости. Он уткнулся лицом Роду в шею.