Я опускался ниже, проводя рукой по ее груди и животу, пока не ухватился за ее бедра, и не раздвинул ее ноги еще шире.
— О Боже, — прошептала она, закрывая глаза рукой.
— Джо, расслабься, — прошептал я, прижимая одну руку к ее животу, чтобы удержать ее на кровати, а другой удерживая ее ноги раздвинутыми. Если я собирался поместить свой рот между ее ног, то не хотел, чтобы она выгнулась, и сломала мне нос.
— Хорошо. Хорошо, — сказала она, делая успокаивающий вдох. — Я расслабилась, обещаю.
Лгунья.
Ее тело все еще гудело от нервной энергии, но мне нравилось, как она ощущалась. Она была такой мягкой на ощупь, такой полной прекрасных изгибов, о которых я фантазировал последние несколько месяцев. Я был заворожен каждой ее частью. Нежная кожа на ее бедрах, впадинка пупка, изгиб спины, а затем я провел рукой по ее бедру и ввел палец внутрь.
Ее губы разошлись, и я дал ей секунду, чтобы успокоиться, а затем проследил ртом путь моего пальца.
Нет смысла ждать, пока она останется неподвижной.
Она смотрела на меня любопытными глазами, пока я снимал штаны и боксеры. Это был первый раз, когда она столько молчала. Я снова забрался на нее, и стал целовать ее грудь, ложбинку и шею.
— Я больше не нервничаю, — прошептала она, проводя пальцами по моим волосам. — И так сильно этого хочу.
Я откинулся назад, чтобы поймать ее взгляд, и мы молча смотрели друг на друга. Если бы я остановился на этом, утро понедельника не стало бы менее неловким. Мы уже зашли далеко. Я уже видел каждый сантиметр ее кожи и слышал симфонию стонов с ее податливых губ. Никакое количество времени не сможет стереть эти воспоминания. Я знал это, но, когда скользнул в нее, и она задрожала подо мной, я понял, что между нами осталось так много всего. Она была полностью открыта для меня. Впервые не было никаких притворств или ожиданий. Она не отталкивала меня, а я не притворялся, что она просто друг. Больше никакого игривого, остроумного флирта. Только вожделение, в чистом виде.
Он не торопился со мной, переплетая свои пальцы с моими и разводя руки в стороны. Он прижимал свои бедра к моим, наблюдая и изучая мои реакции, чтобы понять, что действительно сводит меня с ума. Должно быть, меня было так легко читать, потому что он не допускал ошибок. Когда он прошелся по вершинам моей груди, я крепче сжала его руки. Когда он поймал зубами мочку моего уха, я тихо застонала, прижавшись к его щеке. Когда я распадалась под ним, все мое тело содрогалось. Мои глаза зажмурились, а ногти впились в его кожу так сильно, что я была уверена, что у него пойдет кровь.
В тот момент...
Я знала, что я его.