Тридцать два

Маура

— Давайте, поднимем тост! За нашу блестящую пианистку!” - провозгласил Майк Антрим.

Маура игриво улыбнулась, когда ее коллеги-музыканты подняли свои бокалы с шампанским. Ей никогда не нравилось быть в центре внимания, но это был не тот вечер, когда она могла скромно спрятаться в уголке — не после ее безупречного выступления.

— “За нашу блестящую пианистку!” - эхом повторили все.

Дэниел наклонился ближе и прошептал: — “Ты заслужила эти аплодисменты. Наслаждайся моментом”.

Она подняла свой бокал, чтобы произнести тост за собравшихся. —“И спасибо всем вам. Может, мы и любители, но я думаю, что сегодня вечером мы все сыграли чертовски хорошо!”.

“Эй, я готов повесить свой стетоскоп на гвоздь”, - крикнул кто-то. — “Когда мы отправимся гастролировать с этим шоу?”

«Во-первых, — сказал Антрим, — все, пожалуйста, захватите немного еды в столовой. Если вы не поможете нам сегодня все это съесть, мы с семьей будем питаться остатками в течение следующего месяца».

Перед выступлением Маура слишком нервничала, чтобы что-то есть, а теперь она была голодна. Она прошла в столовую, где наполнила свою тарелку крабовыми котлетами, говяжьей вырезкой и хрустящей спаржей. Она также взяла еще один бокал вина, на этот раз богатого и насыщенного красного, и с удовольствием потягивала его, когда входила в просторную гостиную Антримов, чтобы пообщаться с другими гостями.

Антрим жестом подозвал ее к своей компании. — «Маура, присоединяйся к нам! Мы говорим о том, какую музыку включить в следующую программу».

— “Следующую программу? Я от этой еще не оправилась!”

— “Я думаю, тебе следует выбрать что-нибудь драматичное. Или безумно романтичный, ” - сказала Джулианна. - “Я слушала концерт Рахманинова по радио. Что ты об этом думаешь?”

Все музыканты в кружке застонали.

— “Джулианна, милая, - сказал ее муж, - мы просто любители”.

— “Но я думаю, что это было бы настоящим праздником для публики”.

Один из скрипачей повернулся к Мауре. — “Рахманинов? Готова принять вызов?”

— “Да я и за миллион лет не смогу так сыграть”, - сказала она. — “У меня от одной только мысли об этом руки потеют”.

Антрим рассмеялся. — “Не думал, что что-то может заставить встпотеть нашу хладнокровную "Мисс невозмутимость".

— "Если бы ты только знал", - подумала Маура. - Ледяная доктор Айлз, Королева Мертвых, была всего лишь фасадом. Женщина, которая никогда не нервничала и всегда была уверена в своих решениях. Это была маска, которую она надевала на места преступлений и в залы суда, и она так долго играла эту роль, что большинство людей верили, что это и есть она настоящая.

Большинство людей.

Она оглядела комнату в поисках Дэниела, но он стоял в другом конце комнаты с дочерью Антримов, Эми, оба они разглядывали одну из картин на стене.

— “Вашим друзьям понравился концерт?” - спросила Джулианна.

— “У меня не было возможности поговорить с ними после концерта. Там было столько народу, что в зале воцарился настоящий хаос”.

— “Полный зал!” - сказал Антрим. “Я слышал, что все билеты были распроданы”.

— “Я заметила, что детектив Риццоли ушла в середине представления”, - сказала Джулианна. — “Какая жалость, что она не осталась до конца”.

“Детективы, вероятно, похожи на нас, врачей”, - сказал Антрим. “Всегда меня вызывают невовремя”.

— “Все мы знаем, как это бывает”, - сказал виолончелист. — “Нас отрывают от дней рождения, мы вынуждены пропускать детские праздники. Слава богу хоть нашу звездную пианистку не увезли на какое-нибудь место преступления.”

— “Звонки мне, по крайней мере, никогда не бывают экстренными”, - сказала Маура.

“Ну, а я вижу чрезвычайную ситуацию прямо сейчас”, - сказал Антрим. — “Твой стакан пуст!” - Он потянулся за бутылкой красного вина, но остановился, прежде чем налить. — “Еще?”

— “Да, пожалуйста. Сегодня Дэниел за рулем.”

Антрим наполнил ее бокал и посмотрел через комнату на Дэниела и Эми, которые все еще были сосредоточены на картине. — “Я вижу, он интересуется искусством”.

— "Да. В частности религиозным искусством.”

— “Тогда ему следует взглянуть на триптих в моем кабинете. Я купил его в Греции несколько лет назад. Продавец клялся, что это антиквариат, но у Джулианны есть свои сомнения.”

“Дэниел тоже работает в области медицины?” - спросила Джулианна.

— “Нет”, - ответила Маура.

Возникла недолгая пауза, и было бы естественно заполнить ее ответом на невысказанный вопрос Джулианны, который она всегда боялась услышать: в чем заключается работа Дэниела? Правда была слишком сложной, и услышав ее, люди всегда изумленно приподнимали брови, поэтому Маура тут же повернулась к застекленному шкафу со скрипками.

— “Расскажи мне историю этих инструментов, Майк”, - попросила она. — “Как так получилось, что у тебя аж пять скрипок?”

— “Правду?” - рассмеялся Антрим. — “Я продолжаю покупать их, потому что думаю, что в один прекрасный день я наконец найду ту, которая заставит меня звучать как Хейфец (Яша Хейфец - американский скрипач российского происхождения. Считается одним из величайших скрипачей XX века). Но в результате я звучу на всех них одинаково плохо.

— “Ты хотя бы умеешь играть на инструменте”, - сказала Джулианна. — “Я даже ноты читать не умею". Она оглядела своих гостей. — “Все эти талантливые врачи! Я чувствую себя самой бездарной в этой комнате”.

Антрим обнял жену за талию. — “Ах, родная, но ты готовишь как ангел!”.

— “Если бы ангелы умели готовить”.

— “Вот так мы и встретились, ты знала об этом? Джулианна заведовала маленьким кафе напротив больницы. Раньше я заходил туда каждый день, чтобы заказать обед и поболтать с этой симпатичной девушкой.”

— “Сэндвич с индейкой и беконом и двойной капучино”, - сказала Джулианна. — “Он каждый заказывал один и тот же обед”.

— “Вот видишь?” — Антрим рассмеялся. — “Как я мог устоять перед девушкой, которая знает, как добраться до мужского сердца через желудок?”

— “Кстати, раз уж речь зашла об этом, нам нужно наполнить эти подносы. У меня в духовке разогреваются еще крабовые котлеты.”

Когда Антримы направились на кухню, Маура огляделась в поисках Дэниела, но не увидев его, она пересекла комнату и подошла к картине, где он недавно стоял с Эми. Она могла понять, почему его это так заинтересовало. Это было кубическое изображение Мадонны с младенцем, выполненное в оранжевых и красных тонах.

Полное отступление от священных картин, которые так любил Дэниел, однако на них были изображены те же самые любимые иконы.

Она неясно расслышала его голос и пошла на звук в коридор, где он и Эми стояли перед черно-белой фотографией.

— “Маура, иди посмотри на это”, - сказал Дэниел. — “Это площадь Святого Марка, какой большинство людей ее никогда не видели. Совершенно пустая!”

— “Я проснулась в четыре утра, чтобы сделать этот снимок”, - сказала Эми. — “Это был единственный раз, когда там не толпились туристы”.

— “Это фото сделала ты, Эми?” - спросила Маура.

— «Мы были в Венеции на мое шестнадцатилетие». Она улыбнулась изображению. «После этого путешествия я и полюбила историю искусств. Не могу дождаться, когда снова вернусь в Италию. Папа говорит, что в следующий раз мы посетим галерею Уффици. Я писала дипломную работу о тамошней картине, но никогда не видела ее вживую».

— “Твой папа сказал, что в его кабинете есть триптих, который Дэниел, возможно, хотел бы увидеть”.

— “О, это хорошая идея. Мама думает, что это подделка. Может быть, Дэниел сможет сказать, подлинник это или нет.”

Эми провела их по коридору и включила свет. Хватило одного взгляда, чтобы понять, что этот кабинет принадлежал врачу. Книжный шкаф был заполнен множеством тех же медицинских собраний, которые были у Мауры в ее собственном домашнем кабинете: Харрисона и Шварца, Сабистона и Золлингера. Тома располагались по бокам от большой фотографии в раме, на которой Майк и Джулианна были в свадебных нарядях, а между ними стояла маленькая Эми. На вид ей было лет десять, сказочная принцесса с короной из роз на коротких черных волосах.

— “Вот пресловутый триптих", ” - сказала Эми, указывая на картину на стене. — “Мама думает, что папу обдурили, но антиквар в Афинах поклялся, что ему сто лет. А вы что об этом думаете, Дэниел?”

— “Я не настолько эксперт, чтобы говорить о его возрасте или подлинности”, - сказал Дэниел, наклоняясь поближе, чтобы рассмотреть его. “Но я могу распознать этих святых. Они знаковые фигуры в греческой православной церкви. Женщина в центре - это Богородица, которую мы знаем как Марию, мать Иисуса. На левой панели явно изображен Иоанн Креститель. А на правой панели, судя по мантии и воротнику, это должен был быть Святой Николай”.

— “Епископ Майры”, - сказала Эми.

Дэниел улыбнулся. — “Не все знают, что настоящий Санта-Клаус был турком”. - Он указал на нижний угол. - “Здесь есть фрагмент текста. Маура, иди посмотри. Ты немного знаешь греческий, может быть, ты сможешь прочитать, что написано”.

Маура подошла поближе, чтобы посмотреть. - “Он такой маленький. Мне нужно увеличительное стекло.”

— “У моего папы где-то здесь есть”, - сказала Эми и повернулась к столу. — “По-моему, он держит это в верхнем...”

Маура услышала громкий вскрик и обернулась. Эми застыла, прижав руку ко рту и уставившись в окно.

— “Что случилось?” - спросила Маура.

— “Он здесь”. - Эми попятилась от окна. — “Он нашел меня”.

— «Кто?»

Эми с безумными глазами повернулась к Мауре. — “Человек с кладбища!”

Дэниел подошел к окну и выглянул на задний двор. — “Я никого там не вижу”.

— “Он был у дерева и смотрел на меня!”

Дэниел направился к двери. — «Я посмотрю снаружи».

— "Подожди", — позвала Маура. — "Дэниэл?"

Она была прямо за ним, когда он выбежал через заднюю дверь в ночь, настолько густую и влажную, что казалось будто он наткнулся на стену из пара. Вместе они стояли на лужайке, вглядываясь в темноту. Изнутри дома доносились звуки джаза и приглушенные голоса гостей Антримов, но снаружи слышалось только стрекотание сверчков. Маура повернулась и увидела Эми, стоящую в окне кабинета и с тревогой наблюдающую за ними.