Ли почувствовал смущение. Он считал, что только повидается с отцом, тот пожелает сыну «счастливого пути», и они расстанутся. Но оказа­лось, что отец решил поговорить откровенно. Эд­мунд смотрел на Ли сердечно и участливо, как не смотрел уже много лет. Наверное, с тех самых пор, когда Ли был маленьким мальчиком.

– На следующей неделе я уезжаю в Вашинг­тон. Думаю, что моя подготовка в Вест-Пойнте сейчас пригодится.

Эдмунд кивнул.

– Можешь себе представить, как я разозлился, когда ты заявил о решении сначала закончить Военную академию вместо Йельского университе­та? Я считал, что военная подготовка тебе совер­шенно ни к чему, и к нашему семейному бизнесу не имеет никакого отношения. Смерть Энни заста­вила меня на многое взглянуть по-другому. Пона­добилось серьезно заболеть, чтобы неожиданно осознать важность добрых отношений в семье и никчемность собственных амбиций и принци­пов, – отец вздохнул и отложил трубку.

– Ты по некоторым причинам не хотел зани­маться семейными предприятиями, – продолжал он. – Я не мог понять тебя, Ли. Твой прадед основал наше дело. Его сыновья продолжили его линию дальше. Их сыновья, мои братья, тоже многое сделали для укрепления семейных пред­приятий, но из них в живых остался я один. Я совершенно справедливо ожидал, что мои сы­новья продолжат дело дальше. Работал много лет, не зная отдыха, чтобы передать сыновьям удвоен­ный капитал. Но тебя никогда не интересовали. дела на фабриках. Мне всегда казалось, что ты не хочешь оценить по достоинству мои усилия.

Горничная принесла на подносе чайник и чаш­ки, небольшую бутылочку бренди и рюмку. Эд­мунд отпустил женщину. Ли нагнулся над столи­ком, налил себе в рюмку бренди, одним глотком выпил и налил еще.

– Это не потому, что я не ценил твоих усилий, папа. Наверное, я не создан для такой жизни. Карлу и Дэвиду нравилось заниматься предприя­тиями, и это прекрасно. Но я всегда хотел создать что-то свое. И теперь дела у меня идут довольно успешно.

Отец понимающе улыбнулся:

– О да, мне хорошо известно. Ты думаешь, что я пытался помешать тебе, правда? Ты считал, что я желаю тебе разорения?

Ли нахмурился, удивленный поведением отца. Неужели он готов признаться в том, что хотел разорения фирмы, принадлежащей сыну? Он не знал, как реагировать и выпил еще виски. Потом отставил рюмку в сторону и сказал:

– А что еще мне оставалось думать, если ты ни разу не предложил мне представлять интересы семейных предприятий, а твои ближайшие парт­неры отказывались со мной сотрудничать? Поче­му ты это делал, объясни, пожалуйста?

Эдмунд откинулся на спинку кресла, поправил на коленях одеяло.

– Через много лет, когда у тебя появятся собственные сыновья, ты поймешь, что отцы любят детей очень сильно. Рискуя потерять любовь и уважение, они пытаются навязать им свой образ жизни, считая, что помогут избежать многих ошибок. Ты не нальешь мне чаю?

Ли с готовностью выполнил просьбу отца.

– Неужели для меня было бы лучше, если бы я разорился, благодаря твоему вмешательству в мою жизнь? Трудно назвать это любовью.

– Ну что ж, сын, послушай теперь меня. Если кто-то из семьи Джеффриз решает заняться чем-либо, то отдает всего себя без остатка. Он не в состоянии заниматься этим наполовину. И я по­нял, если ты решил стать адвокатом, создать себе имя и добиться успеха, ты не должен отступать. Нельзя допустить, чтобы люди судачили об успе­хах моего сына, якобы пришедших благодаря выгодным клиентам. Я решил испытать тебя и убедиться, действительно ли ты всерьез хочешь быть хорошим адвокатом. Или ты должен был добиться успеха, или вовсе прекратить практику и обратиться ко мне с просьбой принять тебя в семейный бизнес. Все это время, наверное, ты думал, ч:то я искал возможности разорить тебя, вернуть в семейную фирму. Но, несмотря на то, что я пытался помешать тебе, мечтал я только о твоем успехе и процветании. И ты добился успеха. Я горжусь тобой, сын. Как я радовался, когда тебе удалось перехватить то железнодорожное дело прямо из-под носа Кая Джордана. Это было про­делано блестяще!

Ли поставил чайник на поднос. Он не верил своим ушам. Потом встал и подошел к камину.

– Бог ты мой, почему ты никогда не говорил так раньше?

– Тебе понадобилось много времени, чтобы добиться сегодняшнего положения. А теперь я гордо могу сказать, что мой сын процветающий адвокат, и он добился всего только своими сила­ми. Именно потому я и не предлагал тебе пред­ставлять интересы семейных предприятий и не избавился до поры до времени от ублюдка Кая Джордана. Я знаю, что ты в десять раз умнее этого человека. Джордан давно охотился за железнодо­рожным делом, – Эдмунд усмехнулся. – Ли, любой отец не хочет, чтобы его сын страдал или потерпел поражение. У тебя все получилось и получилось великолепно!

Ли задумчиво смотрел на трепещущие в ками­не языки пламени. Он был взволнован и поражен удивительным событием. И вспомнил, как Беннет Джеймс однажды сказал ему, что отцы боятся потерять любовь своих детей, решая, чем им лучше заняться в жизни.

– Боже мой, папа, как бы я хотел, чтобы ты сказал мне об этом раньше. Все эти годы я почти ненавидел тебя, – он провел рукой по волосам и снова повернулся к отцу. – Я специально старал­ся не приезжать в Мэпл-Шедоуз тогда, когда приезжали вы. Не хотелось спорить с тобой и братьями в присутствии мамы. Я вряд ли смог сдерживать гнев, зная, что ты пытаешься разо­рить меня и не даешь встать на ноги.

– Твоя мать понимала гораздо больше, чем ты предполагаешь. Она не всегда полностью одобря­ла и поддерживала мои действия, но она догады­валась и верила, что отец лучше знает, как посту­пать с сыновьями. Дело в том, что я собирался откровенно поговорить с тобой в то лето, но ты уехал из загородного дома раньше, чем я смог выбраться. А к тому времени, когда я туда вы­брался, тебя там уже не было. А потом твоя мать… – голос Эдмунда дрогнул. – Мое горе неутешно. У нас не оказалось возможности пого­ворить. Потом я занялся предвыборной борьбой в Сенат. Дальше узнал, что ты отправился у Луи­зиану. То одно, то другое мешало встретиться и побеседовать по душам. Я пришел в ужас, когда получил от тебя телеграмму с сообщением о визи­те. Решил, что если ты надумал отправиться на войну, я должен сказать тебе все открыто и честно, – отец нахмурился и пристально взглянул на сына. – Зачем ты ездил в Луизиану? Решил навестить девушку по фамилии Бреннен?

Ли снова сел в кресло, наклонился к столу, взял сигару.

– Да.

Эдмунд внимательно смотрел на молодого человека. Глаза Ли говорили больше, чем он хотел бы сказать, так же, как и глаза Энни, его матери. Ли, как и Энни, был способен на глубокое чувство.

– Ты любил ее?

Ли крутил сигару в руках, он не мог припом­нить, чтобы они с отцом когда-либо говорили на интимные темы.

– Я влюбился в нее, когда она была в Мэпл-Шедоуз. По вполне понятным причинам, мы по­нимали, что между нами не получится ничего. Но я не смог устоять перед искушением отправиться в Луизиану и попытаться найти выход. Когда я туда приехал, то Одри уже вышла замуж за другого.

– Мне очень жаль, Ли. Она красивая и неглу­пая девушка, но родилась и выросла на Юге. Я уверен, что ты был прав, когда решил, что из ваших отношений ничего не получится. А сейчас, когда между Севером и Югом практически идет война… Не думаю, что удастся покончить с мя­тежниками быстро. Скорее всего, прольется много крови.

Ли прикурил сигару и глубоко затянулся, за­тем коротко взглянул на отца.

– Беннент Джеймс говорит то же самое.

Эдмунд не сводил глаз с сына.

– Южане очень упрямы, Ли. Ты должен знать об этом. Чтобы решиться выйти из Союза, нужны мужество и уверенность в собственных силах. Мы должны серьезно относиться к грядущей войне. Мятежники готовы бороться за свое дело, они убеждены в собственной правоте. Если бы я был моложе, то тоже пошел бы добровольцем. Я про­играл выборы в Сенат, сын, но еще многое могу сделать, благодаря деньгам и власти, чтобы сохра­нить нашу страну единой, – он немного помол­чал. – Я горжусь, что ты записался доброволь­цем. Все знают, какая у нас сейчас слабая армия, очень нужны такие люди, как ты. Когда Лин­кольн объявил о призыве добровольцев, я знал, что ты будешь среди тех, кто откликнется. Может быть, это пойдет тебе на пользу. Ты будешь так занят, что некогда будет вспоминать об этой де­вушке, – он отпил несколько глотков чая и вопросительно посмотрел на Ли. – А что предпо­лагаешь делать с адвокатской фирмой? Возмож­но, ты останешься в армии на год или два, Ли.