– Мне о многом нужно будет побеспокоиться после похорон, – сказал Ли, крепко сжимая ее ладонь, – всякие семейные дела… Сомневаюсь, что у нас будет возможность побеседовать еще раз наедине. Карл сказал, что мистер Бреннен уже в пути. Скоро ты уедешь.

Одри кивнула, не в силах говорить.

«Я не хочупокидать тебя, Ли. Если бы ты мог поехать со мной», – грустно подумала она. Ли закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Мама всегда была нашей опорой. Она удер­живала нас вместе.

– Я знаю, – Одри крепко сжала руку Ли. – Мэпл-Шедоуз станет без нее совершенно другим.

– Да, я согласен, – ответил Ли шепотом и отвернулся. – Я должен пойти вниз.

И, прежде чем Одри смогла сказать что-ни­будь, быстро вышел из комнаты. Оцепенев, Одри смотрела на закрытую дверь. Ее обуревало слишком много чувств. Но она сдерживалась изо всех сил. Теперь им предстоит пережить еще одно прощание. Однако она не успела пока пережить первого.

Глава 7

Одри открыла балконную дверь, зябко поежи­лась и потерла руки. С океана дул прохладный ветер. На похоронах говорили, что в воздухе чувствуется дыхание зимы. Листья кленов пожел­тели и падали на землю. Похолодание, непогода окрасили похороны особенно печальными крас­ками. Жизнь покинула Энни Джеффриз. Жизнь покидала Мэпл-Шедоуз. Скоро, совсем скоро ста­нут безжизненными деревья, кустарники, в доме поселится глухая тишина. Зима придет не только на землю, но и в сердца тех, кто любил Энни.

Одри понимала, что нужно закрыть дверь. Но на берегу шумели волны, прохладный ветер помо­гал ощущать себя живой. Именно сейчас жизнь казалась девушке такой ценной. Как быстро че­ловек может умереть! Одри никак не могла забыть выражение глаз Энни, когда женщина беспомощ­но цеплялась за ее руку в последние мгновения, как упала и умерла. Одри никак не могла изба­виться от мучивших ее кошмаров.

Она и сегодня попыталась уснуть пораньше. Но снова приснилась Энни, повисшая над бездной. Сегодня был необычайно длинный, утомительный день. На похороны Энни Джеффриз собралось много людей. Они заполнили дом, веранду и лу­жайку перед крыльцом. Несмотря на то, что по­года была прохладная, окна и двери были распах­нуты настежь. Все могли услышать церковные песнопения, которые когда-то любила Энни. Одри надеялась, что Ли остался доволен ею. Девушка исполнила песнопения с таким подъемом, с каким не пела никогда раньше. Она молила Бога, чтобы он дал силы с достоинством пережить все. Старалась не смотреть на Ли, чтобы не видеть выражения одиночества в глазах молодого чело­века. Не могла она спокойно смотреть на Джоя. Мальчик выглядел таким беззащитным, таким испуганным. Но тяжелее всего девушке было осознавать, что рядом стоит гроб с телом Энни Джеффриз.

Одри услышала шаги. Кто-то шел по балкону. И очень удивилась, когда в прямоугольнике осве­щенного пространства возникла высокая фигура. Ли остановился напротив открытой двери. Он сильно похудел, глаза ввалились и ничего не выражали. Несмотря на то, что было довольно прохладно, Ли разгуливал без рубашки и без ботинок. На обнаженной груди темнел треуголь­ник вьющихся волос. Одри слегка смутилась. Ей хотелось жадно смотреть на сильные мускули­стые руки, широкую грудь, но она не могла.

– Ли, ты, наверное, замерз! – воскликнула Одри, глядя в глаза молодому человеку. – Что ты делаешь здесь так поздно?

Ли пожал плечами.

– Я не мог заснуть. Ты ведь тоже не спишь, – он стоял в дверном проеме и осматривал комна­ту. – Решил пройтись. Хотел ощутить кожей прикосновение холодного ветра, – он пристально посмотрел на девушку. Под тонкой тканью сороч­ки угадывались очертания ее упругих сосков. От прохлады они стали очень тугими, набухли.

– А ты разве не замерзла?

Одри прижала ладони к груди. Боже, она за­была накинуть халат!

– Немного, – тихо сказала она. Как странно, Ли стоит здесь, обнаженный по пояс. На ней прозрачная ночная сорочка. Почему ее совершен­но не беспокоит и не очень смущает, что она полуодета?

– Тебе лучше закрыть дверь. Я привычен к такой погоде, но ты можешь простудиться и забо­леть. Мистер Бреннен очень огорчится, если, при­ехав, застанет больную дочь, – глаза Ли стали грустными и такими глубокими, казались почти синими. – Ты же знаешь, что Мэри Элен умерла от пневмонии.

Одри почувствовала слабый запах виски. Ли пытался заглушить горе спиртным.

«Всегда остерегайся пьяных мужчин, – не однажды предупреждала ее Лина, – они плохо контролируют себя».

Но Ли не был пьян. В ее понятии пьяный человек совершенно не такой. Кроме того, он сегодня похоронил мать и имел право выпить немного виски.

– Я закрою дверь, если ты войдешь. Ты не должен сегодня оставаться один, – сказала спо­койно Одри, размышляя, не потеряла ли она рассудок. И отступила в глубь комнаты. Ли коле­бался.

– Возможно, это не такая уж и нелепая мысль, – тихо сказал Ли, лицо исказилось страданием, выдавая терзавшую его внутреннюю боль.

Одри внимательно смотрела на него. Ветер перебирал темные волосы молодого человека. Он казался Одри самым красивым мужчиной на све­те и напоминал изображения греческих богов, о которых она читала в книгах.

– Никто не узнает, что ты находишься здесь, – прошептала Одри. – Все будет хорошо. Тебе необходимо поговорить с кем-нибудь.

Ли потер глаза ладонями, словно очень устал. Потом огляделся по сторонам, убедился, что его действительно никто не видит, и шагнул в комна­ту. Одри закрыла дверь, вспомнив, что в ту ночь на пляже он тоже был выпивши. Что она делает? Почему позволяет полуодетому, пьяному янки войти в комнату?

Одри бросилась к стулу, схватила ночной халат и торопливо оделась. Когда обернулась, Ли стоял у кровати и наблюдал за ней. Одри плотно запах­нула халат и приблизилась к нему.

– Может быть, тебе дать одеяло, чтобы ты закутался? – предложила она заботливо.

Ли отрицательно качнул головой, прошел ми­мо нее, взял со стола небольшой портрет ее мате­ри, который Одри привезла с собой. Долго рас­сматривал женское лицо, затем поставил портрет на место.

– Знаешь, – тихо заговорил он, – когда становишься старше, тебе уже не нужна мать, не столь необходимы ее заботы, ласка. Но все равно ты всегда знаешь, что она живет где-то, ду­мает о тебе, любит тебя. Это довольно странно. Можно целый год не видеть ее и не волно­ваться. Ты знаешь, что в любой момент соберешь­ся и поедешь повидаться с ней. Но если мама умерла… Когда знаешь, что больше не увидишь ее никогда… – голос сорвался, Ли потер лицо ладонями.

– Со временем тебе станет легче, Ли. Так всегда бывает.

Он обернулся к девушке, во взгляде светилась нежность.

– Ты потеряла мать еще в детстве. Я кажусь тебе эгоистом, верно, Одри?

Девушка неосторожно подошла к нему совсем близко.

– Нет, не кажешься. Ты ведешь себя так, как человек, который очень любил свою мать и потерял ее. В этом нет ничего плохого. Если тебе хочется поговорить о ней, ты должен пого­ворить.

Ли смотрел в зеленые глаза, думая о том, как очаровательна Одри без румян на щеках, без замысловатой прически. Она красива простой, естественной красотой. Несмотря на все аргумен­ты, которые он приводил когда-то, уверяя ее и себя в невозможности совместной жизни, он не мог не любить ее. У Карла и Дэвида есть жены, их есть кому утешить. Так и должно быть в жизни. Мальчик становится мужчиной, женится. Жена любит мужчину и заботится о нем, вместо матери. Он слишком много .времени отдавал рабо­те, пытаясь доказать отцу, что сможет добиться успеха в жизни, не участвуя в семейных предпри­ятиях. Он почти не задумывался о любви и же­нитьбе после смерти Мэри Элен. Так продолжа­лось до тех пор, пока в Мэпл-Шедоуз не приехала Одри, нежная женщина-ребенок. С тех пор мысли о ней не покидали его. Но он не имел права владеть этой женщиной. Она принадлежит план­тации Бреннен-Мэнор, мистеру Бреннену, брату и Югу.

Нельзя смотреть на нее, оставаться с ней на­едине. Боже мой! Как она прекрасна! Какие у нее роскошные волосы! Как красиво они рассыпались по плечам! Он не рассчитывал встретить ее ночью в прозрачной сорочке, через которую так откро­венно просвечивают соски. Он думал, что она давно спит, что дверь в ее комнату заперта. Он должен забыть сладкий вкус ее губ, груди, глад­кой девичьей кожи. Разве не обманывал он себя, когда надеялся, что она не спит, что он сможет войти в ее комнату?