Мой отец сжал мою руку.

— У людей всё время случаются инсульты.

— Но ей было сорок четыре...

— Я знаю, Кэт. Я знаю, — голос моего отца был мягким, но твёрдым. Он притянул меня в объятия. Я ударила кулаками ему в грудь, что заставило его обнять меня крепче.

— Это несправедливо, — всхлипнула я. — Нечестно.

— Ты уверена, что хочешь быть врачом, милая? Потому что ты увидишь много несправедливых вещей, — он гладил мои волосы, проводя по ним пальцами, как делал раньше, когда мне снились кошмары. И, как когда я была маленькой девочкой, нежные поглаживания успокаивали меня. — Как насчёт того, чтобы я нашёл что-нибудь поесть, пока ты проводишь Круза в комнату для гостей? — предложил он.

Я хотела предложить поменяться ролями, но папа уже направлялся на кухню. Обхватив себя руками, потому что в доме было чертовски холодно, я пересекла гостиную.

— Это здесь, — я чуть не споткнулась о перевёрнутый угол ковра. — Нужно прибить его гвоздями к дереву, — пробормотала я, в основном, чтобы заполнить оглушительную тишину.

— Кажется, ты замёрзла. Хочешь, чтобы я развёл огонь? — предложил Круз.

— Я могу сама.

— Я уверен, что ты способна на это, Катори, но я также уверен, что у тебя есть другие дела. Например, принять душ.

Его взгляд упал на мои забрызганные краской предплечья.

— Ладно.

Круз улыбнулся.

В старой спальне моих бабушки и дедушки стояла двуспальная кровать, придвинутая к стене, тумбочка и небольшой комод. Она была скромной, но уютной. В течение многих лет я спрашивала родителей, могу ли я переехать туда, но они отказывали, подозревая, что мой стимул жить внизу был основан на моём желании нарушить их правила.

— Ванная комната здесь.

Я толкнула дверь, которая вела в комнату, выложенную мозаикой, с ванной на когтистых ножках и хромированными и фарфоровыми раковинами.

Я засунула руки в задний карман джинсов.

— Единственная ванна в доме.

Он положил одну руку на изогнутый керамический край. Должно быть, я представила, как его кожа светилась прошлой ночью, потому что сегодня этого не произошло.

— Как ты думаешь, сколько ты пробудешь в городе?

— Несколько дней.

— Снег должен прекратиться к завтрашнему дню, так что тогда ты сможешь уехать.

Он нахмурился, вероятно, потому, что заметил мою не очень тонкую попытку избавиться от него.

— Позволь мне принести тебе полотенце и свежие простыни.

Когда я направилась обратно в спальню, раздался голос Круза:

— Ты накрыла брезентом ту яму, которую выкопала?

— Какую яму?

— Ту, что между рябиновыми деревьями.

— Что, ты ещё и ботаник? — спросила я, вытаскивая набор выглаженных белых простыней и пушистых тёмно-синих полотенец.

— Мой папа рассказывал мне о фауне и флоре. Он был любителем природы.

— Был? — я положила полотенца на комод, а простыни — на кровать.

— Он и моя мама погибли в автомобильной аварии, когда я был подростком.

— Ох.

Он пожал плечами.

— Ты скорбишь, а потом забываешь о боли и двигаешься дальше.

Я не думала, что когда-нибудь смогу забыть боль потери матери, но это не стоило того, чтобы спорить с Крузом. Насколько я поняла, он не был близок со своими родителями.

— Итак, ты закрыла яму? — спросил он, когда я повернулась, чтобы уйти. — Учитывая снегопад...

— Это не то место, куда мы поместим маму, — сказала я.

— Тогда зачем ты её выкопала?

— Мама выкопала. Надгробный камень начал оседать, и она испугалась, что произойдет оползень. Она хотела укрепить фундамент.

— Так вот откуда взялся старый гроб внизу.

— Какой старый гроб?

— Разве ты его не видела? Он был в середине комнаты.

— Нет. Я... я не видела. Всё, что я видела, была мама.

— Не могла бы ты открыть его для меня? — спросил он.

— Внутри, наверное, ничего не осталось, кроме костей.

— И всё же мне любопытно. А тебе нет?

— Увидеть останки моего предка — не первое место в моём списке желаний.

— Твой предок? Один из двенадцати, который, по слухам, могущественный?

Я фыркнула.

— Ты слышал эти сказки?

— Сказки? Ты им не веришь?

— Ты действительно спрашиваешь меня, верю ли я в фейри?

— Да, Катори, — его зелёные глаза, казалось, засияли ярче.

— Извини, что разочаровываю тебя, но нет. И я не думаю, что кто-то в здравом уме должен верить в маленьких людей, владеющих волшебными палочками.

— Маленькие люди? — он усмехнулся. — Почему ты решила, что они маленькие?

— Их называли Паганами, что означает "маленькие люди". Разве ты не видел Фею Динь? Она крошечная.

— И она тоже выдумка, — сказал Круз, всё ещё улыбаясь.

— Как и все фейри. В любом случае, мне нужно привести себя в порядок. Увидимся за ужином.