Глава 209

В темном офисе воцарилась жуткая тишина. Несколько мгновений спустя маг закрыл дверь, отгородив окружающих от опасности, и вошел внутрь.

К счастью, тусклого лунного света, льющегося через окно, оказалось достаточно, чтобы различать предметы в запертой комнате. Только место, где стояла Ивонна, было скрыто густым мраком.

Подавив прерывистый вздох, Уинтер спокойно спросил:

— …Как Вы сюда попали?

— Дверь была не заперта, — невинно ответила Ивонна, пожав плечами.

Такого просто не могло быть. Но Ивонна опередила явно хотевшего возразить Уинтера:

— Скажите лучше… Не могли бы Вы вернуть мне мое, маркиз?

— Не уверен, что правильно понял Вас, леди. Час уже поздний, возвращайтесь завтра…

— Сколько еще Вы будете разочаровывать меня, маркиз?

Внезапно она вышла из тени. Луна осветила ее заплаканное лицо.

— Вы видели, как туго мне приходилось в деревне, — жалобно всхлипнула Ивонна. — Вы… знали, что я — потерянная дочь герцога Экхарта… И…

— …

— Как Вы могли проявить такое равнодушие?

Уинтер стиснул зубы. Он отчаянно бежал от этого своего греха. Зная, что Ивонна — дочь герцога, он молчал о ней ради Пенелопы, которой возвращение истинной наследницы не сулило ничего хорошего. Но, узнав о его проступках, Пенелопа отдалилась от него.

— Я чуть не погибла, когда на меня напало чудище, маркиз. Вы не представляете, как сильно болел мой лоб.

— …

— Но что ранит меня еще сильнее… так это то, что маркиз вдруг начал вести себя отчужденно.

— …

— Почему Вы так давно не занимались волонтерством? Я ждала Вас.

Это случилось сразу после того, как он вернул Пенелопу домой с Солеила. В пространстве, связанном с его подсознанием, расцвела пурпурная роза. Не зная, откуда взялся цветок, он перестал встречаться с Ивонной и лишь наблюдал за ней издалека.

— Вернувшись к герцогу, я была так счастлива увидеть маркиза на церемонии… Как Вы могли обвинить меня в том, что фальшивая наследница пострадала из-за меня? Как Вы могли…

— …

— …Вы такой жестокий.

Ивонна подобралась ближе к Уинтеру, не проронившему ни слова. По ее щекам струились слезы. Уинтер закрыл глаза.

Когда-то он действительно жадно ловил любое ее слово, стоило ему увидеть полные слез голубые глаза, но однажды сухая бирюза затмила их. Пенелопа словно знала, что никто ей не поверит: ее глаза излучали смирение и даже отрешенность.

Он распахнул глаза.

— Скорее всего, Вам навредило не чудовище, а магия, которую использовала леди Пенелопа на Солеиле, — холодно сказал он.

Ивонна непонимающе моргнула.

— Что? О чем Вы…

— У тех, кого атаковал монстр, ран обычно больше, и они серьезнее.

— …

— Вы же, в свою очередь, подтвердили, что отделались только легким синяком, не считая раны на лбу… На Вас как будто что-то упало.

Ивонне досталось отнюдь не от монстра. Из-за сильной магии Пенелопы пещера обвалилась; обломки вполне могли упасть на девушку. Это объяснило бы наличие раны.

Проведя расследование после возрождения Лейлы, Уинтер обнаружил не одну несостыковку. Чудовища напали на Ивонну в деревне, далекой от той, где она жила. К тому же, нападение произошло почти сразу после событий на Солеиле.

Уинтер без колебаний сказал:

— Я уже в курсе, что ты купила яд с помощью горничной по имени Бекки, втянув ее в свою игру. Души не лгут.

После разговора в поместье герцога он потратил огромное количество маны, призывая душу.

Ну почему он не поверил Пенелопе раньше? Он хотел тотчас же поставить герцога в известность и снять с нее ложное обвинение, но так и не смог этого сделать. Мало того, что такие призывы запрещены в империи, так еще и Пенелопа не хотела быть замешанной в разборках. Всем своим видом она словно кричала, что умрет, если не покинет поместье.

— Вам еще есть, что сказать? — с угрозой в голосе тихо спросил Уинтер.

— Я-я сделала это… — сдалась Ивонна и сделала шаг вперед.

Теперь стало видно и вторую половину ее лица, прежде скрытую во мраке. Заплаканное лицо выглядело жуткой безэмоциональной маской.

— Тебя не одурачить, — медленно произнесла она. Ее лицо было странным: одна сторона оставалась хладнокровной, а другая — заплаканной. — Если тебе это так не нравится, давай оставим игры и перейдем к делу.

— …

— Верни, пожалуйста, то, что принадлежит мне.

— Не знаю, что ты ищешь, но у меня ничего нет, — ответил Уинтер, пытаясь сохранить спокойствие, хотя по шее у него стекал холодный пот.

— Та же реакция, — тут же заметила Ивонна.

— Что?..

— Как у Пенелопы. Она ответила точно так же. А потом трусливо удрала еще до того, как я успела промыть ей мозги.

— Мне чуть не промыли мозги в поместье, но я ухитрилась остановить процесс на середине и сбежать.

Слова Пенелопы прозвучали у него в голове. И вновь он закрыл глаза, а потом с трудом сглотнул.

— Думаешь, никто не заметит, если я пропаду из поместья? Захочешь навредить мне — мой брат тут же узнает, где я.

— …

— Мне казалось, что что-то изменилось, но ты все такой же тупой, как в прошлой жизни.

— …

— Думаю, хватит… — Ее глаза вспыхнули, как только она выпалила: — Заканчивай уже тянуть время и отдавай осколок.

— У меня его нет.

— А что ты скажешь на это? — ухмыльнулась она, засунув руку в карман и что-то из него вытащив. Под лунным светом сверкал и переливался осколок зеркала. — Что если я промою твой разум этим?

— Не сработает, — сказал Уинтер, бросив взгляд на осколок. Он уже приготовился к любым непредвиденным обстоятельствам. Ивонна склонила голову набок.

— Почему?

— Насланное тобой наваждение уже давно спало с меня.

— Почему ты так уверен в этом, маркиз?

— Я не чувствую к тебе ни жалости, ни сострадания. Остались лишь…

— …

— Отвращение и ненависть.

Милое личико Ивонны слегка скривилось, будто откровение Уинтера стало для нее неожиданностью.

— Верно…

Она вдруг кивнула, подтвердив его заявление, и засунула обломок обратно в карман.

Когда Уинтер, не сводивший с нее хмурого взгляда, моргнул, она стояла уже гораздо ближе. Каким-то образом она оказалась всего в трех шагах от него.

— …Сотни лет вы, маги, ошибаетесь кое в чем.

Когда она заговорила вновь, Уинтер насторожился. Лейла, шаг за шагом сокращавшая расстояние, подбиралась к посоху в его руке.

— Вы думаете, что я не могла бы влиять на мысли без осколка Зеркала Правды.

Глаза Уинтера сверкнули — вполне естественная реакция.

— Тогда…

— Грубо говоря, мне нет смысла использовать силу зеркала, созданного магами, — ухмыльнулась Ивонна.

Уинтер напряженно спросил:

— О чем ты говоришь?

— Истина в обратном… Осколок зеркала, скорее, сдерживает мою мощь.

— …Что?

— Без него я не могу контролировать человеческий разум, зато могу сокрушить его.

Еще один шаг. Уинтер сжал посох. Глаза Ивонны, озаренные луной, пылали хищным огнем.

— Увы, Уинтер, я поела совсем недавно и не уверена, что смогу сдерживать свои силы.

— …

— Так что лучше бы тебе сказать, где спрятаны осколки, пока я не уничтожила твой разум.

Она протянула руку к голове Уинтера. Ее внезапная атака была столь молниеносна, что он не успел увернуться. Как только острые ногти коснулись его кожи…

Треск!

— А-а-а-а-а-а! — закричала Ивонна.

Ш-ш-ш-ш-ш!

Звук был такой, будто что-то загорелось и разорвалось на части.

Она злобно посмотрела на Уинтера, удерживавшего ее руку, от которой валил дым.

— Что за!..

— Разве я не говорил, что это не сработает?

Скользнув по ней безразличным взглядом, Уинтер поднял руку и коснулся лба. На указательном пальце блеснуло грубое железное кольцо. Даже если он сам не мог использовать древнюю магию, у него с собой были могущественные защитные артефакты.

— Эту реликвию оставили древние маги.

Заметив кольцо, Ивонна тяжело вздохнула.

— Сдавайся. — Не упуская появившейся возможности, Уинтер направил на нее посох и заявил: — Ты ничего не получишь. Даже если уничтожишь артефакт и промоешь мне мозги, мое подсознание тут же исчезнет.

— …

— Еще не слишком поздно. Пожалуйста, не заставляй меня причинять вред девушке. Не думаю, что твое стремление помочь бедным было ложью.

Он совершенно искренне пытался переубедить ее. Дружелюбные лица детей, о которых она заботилась, чтобы они не умерли от голода, и искренняя грусть девушки, переживавшей о несправедливости социальной иерархии — не могло же все это быть ложью.

Нет, он все еще не мог полностью принять того, что ангел из его воспоминаний — лишь проделки Лейлы.

Он смотрел на нее с затаенной надеждой, но…

— Ха-ха… — неожиданно рассмеялась Ивонна, глядя на кончик посоха, направленного на нее. — Я думала, будет проще, чем в прошлый раз… Но, похоже, я еще повеселюсь.

— …

— Ты любил меня больше, чем кто-либо другой, а теперь стоишь на моем пути.

Уинтер нахмурился, услышав непонятное замечание. Он не ответил искушающему шепоту самого дьявола. Может, он и сочувствовал Ивонне, но точно не любил ее.

Однако Ивонна довольно улыбнулась, будто прочитав его мысли:

— Ой, ты не помнишь? Ты отказался от своих обещаний и бросил свои обязанности, полюбив меня, ты клялся, что до самой смерти будешь помогать мне своей магией, а потом взял и всадил мне нож в спину, обернув время вспять.

— …

— Ты хоть знаешь, каково это, когда весь мир почти у твоих ног, а тебя возвращают в далекое прошлое?

— …

— Это был очень, очень грязный ход.

Продолжая рассказ, Ивонна не забывала подбираться ближе.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

Уинтер, не теряя бдительности, пятился.

— Так что в этот раз я сплела сеть потуже. Особенно много усилий я потратила на тебя, предателя. Потихоньку, не спеша, чтобы ты ничего не заметил…

— …

— Кстати о Пенелопе… Что эта сучка сделала, чтобы вырвать всех из моих лап?

— Прекрати, — мгновенно встал на защиту Пенелопы Уинтер. Между ними внезапно оказалось два дивана. — Ты пожалеешь о том, что пришла сюда.

Белый свет на конце посоха разгорался все ярче и ярче. Благодаря древнему артефакту промывание мозгов стало невозможным, поэтому маг рассчитывал одолеть Ивонну быстро.