Глава 8. Мистер Монк и долгая поездка

Автомагистраль I-5 проходит по долине Сан-Хоакин в центральной Калифорнии. Она настолько ровная, что можно вести машину без рук, лишь нажимая ногами педали.

Пейзажи, как и езда по ней, однообразны и неизменны: плоские участки опаленных солнцем сельхозугодий насколько хватает взгляда. Никаких тебе уютных городков или туристических достопримечательностей. Единственные признаки цивилизации — автозаправочные станции и забегаловки с фаст-фудом, расположенные примерно на расстоянии тридцати-сорока километров друг от друга.

Меня всегда удивляло, как людям приходит в голову жить и работать в пустынной местности у черта на рогах. Когда я была ребенком, отец сказал, что это вовсе не люди, а зомби, выбравшие вечную торговлю гамбургерами вместо адских мук.

И я ему поверила. Не то чтобы я была чересчур доверчивой. Но если вы заглянете в пустые стеклянные глаза этих кассиров, уверена, сами поверите. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, шутил ли он.

Если следовать знакам с ограничением скорости и останавливаться только для заправки, дорога до Лос-Анджелеса из Сан-Франциско займет шесть часов. Но часок можно сэкономить, если немножко полихачить. В поездке через долину напрямик есть огромное преимущество: не так-то много мест, где Высокогорный Патруль Калифорнии сумеет спрятаться. И если монотонная езда не вогнала вас в зомбирующий ступор, вы легко приметите их самолет, кружащий над шоссе, до того, как окажетесь в диапазоне их радаров.

Но с Монком на борту о превышении скорости и речи быть не могло. Еще спасибо Господу за круиз-контроль! Я старалась, чтобы скорость на спидометре держалась ровно шестьдесят четыре мили в час. Знаю, на ограничителях значится шестьдесят пять, но это число нечетное, а скорость в шестьдесят шесть сделала бы меня преступницей в глазах босса.

Мы с Шароной сидели на передних сиденьях моего «чероки», а Монк — на заднем, прямо посередине. Для вас это ничего не значит, но только не для него. Перед отъездом из Сан-Франциско он уговаривал меня взять четвертого человека, чтобы мы сидели ровно и сбалансированно.

Я отказалась.

— Хорошо, — согласился Монк, — тогда просто подберем автостопщика по пути.

— Не собираюсь я сажать незнакомца в свою машину только затем, чтобы нас стало четное число, — заявила я. — Им может оказаться убийца с топором.

— Автостопщики оказывают неоценимую услугу обществу.

— Неужели ты думаешь, они останавливают попутку для того, чтобы в машине стало четное число пассажиров? — поинтересовалась Шарона.

— Конечно, нет, — ответил Монк. — Чтобы добраться из одного места в другое.

— Приятно осознавать, что ты не полностью оторван от реальности, — улыбнулась Шарона.

— А в обмен они уравновешивают твой автомобиль, — продолжил Монк. — Это социальный контракт. Зародился еще в шестидесятые. Все противники войны так делали.

— Противники войны? — усмехнулась я.

— Знаешь, дайте миру шанс. Занимайтесь любовью, а не войной. Собирайтесь четными числами, — нес околесицу босс. — Дикие времена.

— Если вытащишь Тревора из тюрьмы, на обратном пути нас окажется четверо, — ввернула Шарона. — Пусть это станет твоим стимулом.

Монк хотел захватить с собой недельный запас еды и воды вместе со всей одеждой, постельными принадлежностями, посудой и столовым серебром.

Хорошо, что у меня большая машина.

Мы с Шароной взяли по одной сумке, паре бутылок воды и большой пакет сырных палочек на двоих. Я твердо верю, без них любое путешествие просто немыслимо.

Поездка проходила неплохо до тех пор, пока мы не приблизились к ранчо Харрис — семистам акрам кормовых площадок, изобилующих сотней тысяч коров, жующих траву, гадящих и ждущих смерти прямо у автострады.

Запах коров ощущается задолго до их появления в поле зрения. Монк начал извиваться и затыкать нос в первые секунды, как ветер донес до нас «благоухание» коровьего навоза. Как-будто из машины выкачали весь кислород, и он задыхается.

— Что это? — прохрипел он.

— Окрестности ранчо, — сообщила я. — Мы проедем мимо него через пять или десять минут.

— Когда я уже умру, — всхлипнул он. — Как и все мы.

— Дыши через рот, — посоветовала Шарона.

— И что изменится? — Монк передернулся с таким раздражением, какое только возможно при попытке говорить и не дышать.

— Перестанешь чувствовать запах, — пояснила Шарона.

— Вернись к реальности, женщина! Ты не почувствуешь запах излучения, а оно изжарит тебя в любом случае! — закричал Монк. — Даже если мы не погибнем сегодня, наши волосы клоками начнут осыпаться завтра! Тормози. Мне нужно достать противогаз из чемодана.

— Забудьте, — отрезала я. — Пока Вы роетесь в чемодане в поисках противогаза, потратите время, за которое мы проедем десяток миль.

Монк схватил у Шароны горсть антисептических салфеток и закрыл ими рот и нос. А еще глаза, чтобы не смотреть на этих коров и лепешки навоза. Я тоже не в восторге от здешнего вида, но не умею ездить с закрытыми глазами, даже на такой ровной трассе, как I-5.

Миновав ранчо и ужасные запахи, Монк выпил шесть бутылок воды «Сьерра-Спрингс», чтобы очистить организм от токсинов, которые могут создать для него неприятности.

— Мы должны немедленно развернуться и вернуться в Сан-Франциско, — внезапно заявил он.

— Почему? — опешила Шарона.

Отвечать ему не хотелось. Он повел плечами. Он скривился. Он скорчился.

— Мне необходимо в одно приватное место, — со стыдом прошептал он, — сделать одно приватное дело.

— Тебе надо в уборную? — усмехнулась Шарона.

Я взглянула в зеркало заднего вида. Монк покраснел.

— Отлично, — огорчился он, — теперь все в машине знают.

— Я водитель, и мне вроде как полагается знать такие вещи, — успокоила я.

— Ладно, — засопел он. — Но только во время дороги. Пусть это останется между нами.

— Мы остановимся на следующей заправке, — предложила я. — Она будет через пять миль.

— Ты, должно быть, шутишь, — поморщился Монк.

— А что ты собирался делать, Эдриан? — вспыхнула Шарона. — Терпеть все время, пока мы находимся в Лос-Анджелесе?

— Это один из вариантов.

— Даже если мы развернемся, ты не сможешь стерпеть до Сан-Франциско, — разозлилась Шарона. — Взгляни в лицо фактам, Эдриан. Тебе все равно придется воспользоваться уборной. Или деревом.

— Это сущий ад, — едва не плакал он.

Я была готова с ним согласиться.

Перед тем как зайти в туалет на заправке, Монк надел свой костюм, защищающий от опасных материалов, оснащенный собственным вентилятором и системой фильтрации воздуха. Я не шучу. Такие костюмы носят сотрудники Национального Института Здравоохранения, когда имеют дело с вспышками лихорадки Эбола. Он, как правило, надевает его, когда очищает лужайку перед домом от собачьего дерьма.

Монк обезопасил область, прилегающую к туалету, лентой для места преступления, а потом начал надраивать уборную чистящими средствами, прихваченными с собой.

Обычно, в подобных ситуациях я чувствую себя неловко и одиноко. И когда поблизости нет капитана Стоттлмайера, в конечном итоге мне приходится иметь дело с людьми, обозленными или возмущенными неудобствами, которые так зверски и эгоистично учиняет мой босс.

Но не в этот раз. С Шароной я получила хоть какую-то поддержку.

Она отнеслась к этой ситуации, словно все совершенно нормально. И если на Монка кто-либо смотрел с усмешкой, она отвечала тяжелым пугающим взглядом.

Когда растерянный менеджер заправочной станции вышел, чтобы убедить Монка не распугивать клиентов от туалета противорадиационным костюмом, Шарона красиво его обработала.

— Подумайте только: парень надраивает туалет, а это Вам не стоит ни копейки! — убеждала она. — Неужели у Вас из-за этого проблемы? Он у Вас корку хлеба отбирает, что ли, выполняя Вашу работу?

Объяснения менеджеру хватило. Он вернулся к кассе, не сказав ни слова.

Когда менеджер успокоился, а Монк был занят чисткой, дезинфекцией и, предположительно, опорожнением, мы с Шароной съели по гамбургеру в «У Карла-младшего» через дорогу от заправки.

Я подумала о том, что мой «суперстар с сыром» был из одной из тех коров, что попались нам по пути. Но голод не располагал к переживаниям.

Во время трапезы мы с Шароной разговаривали о трудностях бытия матерей-одиночек, которым, помимо прочего, еще приходится ухаживать за Эдрианом Монком.

— Словно ты мать-одиночка с двумя детьми, — поделилась я.

— Ну, хоть один из них убирается в своей в комнате, — улыбнулась она.

— И в твоей, — прыснула я.

Я обнаружила, что у нас намного больше общего, чем представлялось ранее. И теперь не могу плохо относиться к ней, даже если она собиралась разрушить мою жизнь.

Дела Монка заняли полтора часа, прежде чем мы вернулись на дорогу. Мы въехали в Лос-Анджелес около шести вечера, и, несмотря на час-пик, не попали в пробку, пока не достигли перевала Сепульведа, где шоссе на Сан-Диего переходит в горы Санта-Моники, а затем вниз к Лос-Анджелес Бейсин. Шестиполосного с каждой стороны шоссе не достаточно, чтобы обеспечивать свободное движение автомобилей. Я на животе ползаю быстрее, чем передвигаются машины на этом участке.

Поэтому казалось, что абсолютно все водят внедорожники размером с дом. Они столько времени проводят на этом шоссе, что решили иметь в машинах все домашние удобства.

Во внедорожнике перед нами виднелись подголовники, оснащенные теле-мониторами для удовольствия пассажиров на заднем сиденье. Мы с Шароной могли смотреть «Развлечения сегодня вечером» на одном из них, и выпуск вечерних новостей на другом.

Когда мы достигли вершины перевала, нам открылся прекрасный вид на Лос-Анджелес Бейсин и то, чем мы дышали.

Монку хватило одного взгляда на толстый бурый слой смога, чтобы немедленно надеть противогаз, который он вытащил из чемодана вместе с защитным костюмом.