Глава 9. Мистер Монк и ширинка

Найти парковку у места преступления всегда нелегко, но на этот раз все обстояло гораздо хуже из-за дорожных работ. Улица забита бульдозерами, трубами и строительными материалами. Для движения осталась узенькая, как бутылочное горлышко, полоса.

Нам пришлось припарковаться в двух кварталах и протискиваться сквозь толпы дорожных рабочих и ротозеев, напирающих на полицейскую ленту, ограждавшую антикварный магазин.

Монк не любит столпотворения. Они значительно увеличивают шансы, что он коснется другого человека, и ему придется возвращаться домой и принимать душ минимум три раза.

Но сегодня у нас на это не было времени.

Мы с Шароной знали, как следует поступать. Лишь взглянув друг на друга, мы начали загораживать Монка, чтобы по дороге его никто не касался.

Мне неприятно признавать, но наличие со-помощника обладает определенными преимуществами.

У ограждающей ленты нас встретил полицейский в штатском, пожевывающий фильтр незажженной сигареты. У него отвисали здоровенные мешки под чудными глазами, бульдожьи щеки и живот, какой я таскала на восьмом месяце беременности.

— Лейтенант Сэм Дозьер, — представился он, приподнимая ленту, чтобы мы поднырнули, и протянув Монку пухлую руку.

Монк обменялся с ним рукопожатием.

Мы с Шароной по привычке одновременно протянули ему дезинфицирующие салфетки. Он взял у обеих, мудро решив не показывать, кто из нас любимица, и вытер ими руку.

— Я Эдриан Монк, а это мои со-помощницы, Натали Тигер и Шарона Флеминг, хотя, полагаю, с последней Вы уже встречались, — отрекомендовался босс. В противогазе его голос звучал как у Дарта Вейдера.

Дозьер пожал мою руку, потом повернулся к Шароне.

— Сожалею, через что вам с сыном приходится пройти, но, насколько я могу судить, это пустая трата времени, — посочувствовал он. — Дело об убийстве Эллен Коул закрыто, и Ваш муж — убийца. Я встретился с вами лишь из профессиональной вежливости по отношению к Полицейскому Управлению Сан-Франциско.

— Спасибо и на том, — поблагодарила Шарона.

— Почему Вы в противогазе? — поинтересовался лейтенант.

— Аллергия, — ответил Монк.

— А на что у Вас аллергия?

— На Лос-Анджелес, — развел руками босс. — Мне бы хотелось, чтобы Вы показали нам дом Эллен Коул и место преступления.

Он поднял руку перед лицом, загораживаясь от лейтенанта, словно защищал глаза от палящего солнца.

Но защищался он от иного.

— А это не может подождать до завтра или послезавтра? — осведомился Дозьер. — Как видите, я сейчас немного занят.

— Это нужно сделать сегодня, — щурясь на него поверх руки, настаивал Монк.

Я пыталась угадать, на что босс не может смотреть, но вариантов слишком много. Например, на раздробленный асфальт, урны перед магазином, биотуалет вниз по улице или обслюнявленную сигарету в зубах полицейского.

— Может, Вы не заметили, — перебил Дозьер, — но я нахожусь на месте убийства прямо сейчас.

— Ну, так закрывайте его и поехали, — поторопил Монк.

— Не так все просто, — пожал плечами лейтенант.

— Возможно, для Вас, — подала голос Шарона. — Но не для него.

Дозьер взглянул на Монка. — Это так?

— Покажи ему, Эдриан, — попросила Шарона.

— Я немного не собран, — признался Монк. — Уже прошел день или два, с тех пор как я раскрыл убийство.

— Если сможете закрыть для меня дело, — сказал Дозьер, — все мое внимание — в вашем полном распоряжении. Сколько бы вы здесь ни пробыли.

— Расскажите, что случилось, — вздохнул Монк.

— Тут-то все довольно просто, — Дозьер повернулся спиной и повел нас к очаровательному зданию в викторианском стиле, в котором находился магазин. — Обычное ограбление, завершившееся убийством.

Монк опустил руку от лица и последовал за полицейским. Мы пошли за ним.

— Преступник ворвался в магазин около часа назад, вытащил деньги из кассы, выстрелил в хозяина и скрылся.

— Звучит довольно просто, — Монк отпрянул от мусорного контейнера, будто тот собирался напасть на него. — А что говорят свидетели?

— Свидетелей не оказалось, — Дозьер повернулся к боссу, снова немедленно поднявшему руку к глазам. — Мусорный контейнер позади Вас загородил обзор, а отбойный молоток приглушил звук выстрела. Жена хозяина даже не услышала его, хотя находилась в соседней комнате. Это не имеет значения, поскольку все записано на видео.

— В чем же загадка? — удивилась Шарона.

— Мы знаем, что произошло, но не знаем, кто убийца. Его лицо скрыто под лыжной маской. — Лейтенант стоял в дверях магазина, уставившись на Монка. — Со мной что-то не в порядке?

— Что заставляет Вас так думать?

— Вы защищаете глаза, — пояснил Дозьер, — словно мой внешний вид отталкивает Вас.

Он прав. Я снова осмотрела его и увидела, в чем дело: ширинка расстегнута.

Монк спокойно мог рассматривать расчлененные трупы, но видеть парня с расстегнутыми штанами выше его сил.

— У меня очень чувствительные глаза, — оправдался он.

— Ваша ширинка расстегнута, — указала я лейтенанту.

— А разве подобное он не видит по нескольку раз в день с рождения? — усмехнулся полицейский, оглянув себя.

— Его беспокоит расстегнутая молния сама по себе, — прояснила Шарона. — Пропусти Вы пуговицу на рубашке, его реакция была бы аналогичной.

— Я слышал, что Вы со странностями, — ухмыльнулся Дозьер.

— Вообще-то, я уравновешен, — заметил Монк, по-прежнему прикрываясь. — И Вы станете таким, если застегнетесь.

— Я воспользовался туалетом недавно, и, думаю, в спешке забыл застегнуться, — Дозьер нагнулся, дернул молнию и вошел в магазин. — Так-то лучше.

Как только он отвернулся, я полезла в сумочку за салфеткой.

Не для Монка, для себя. Вспомнила, что тоже обменялась с ним рукопожатием. Почистив руку, выбросила салфетку в контейнер и поспешила в антикварный магазин вслед за всеми.

В наши дни люди называют любые вещи старше недели антиквариатом. Думаю, если называть что-то антикварным, оно должно быть минимум вдвое старше меня и представлять художественную ценность. В противном случае, это просто предмет коллекционирования.

Здесь же все забито антиквариатом. Тут не найдется коробок для завтраков с Рыцарем Дорог. Лишь керамика, мебель, картины и разные безделушки, в основном из Европы, с ценниками от трех до четырех знаков.

Несмотря на небольшой размер, в магазине не виднелось ни капли грязи и ни пылинки — Монк оценил, я уверена. Все предметы тщательно разложены и подсвечены галогеновыми лампочками, словно музейные экспонаты.

Касса стояла на резном деревянном столе в передней части магазина, слева от двери. На ковре подсыхало кровавое пятно и брызги крови на стене.

Монк посмотрел на камеру наблюдения, покачал головой из стороны в сторону, а потом взглянул на раскрытую кассу.

— Зачем он выбрал магазин для грабежа? — задался вопросом Монк.

— Затем же, для чего вообще грабят, — задвигал брылями Дозьер. — Ради денег.

— Но в таком бизнесе водится мало наличных. Здесь дорогостоящий антиквариат, — просветил Монк. — За него, как правило, расплачиваются кредитными карточками.

— Единственное, что преступник увидел — дорогое барахло, и ни о чем больше не думал, — заспорил Дозьер. — Мы имеем дело не с профессором Мориарти. Обычный наркоман, ищущий деньги на новую дозу.

— Но он достаточно умен, так как сумел войти в магазин незаметно, — заметил Монк. — И выстрелил в хозяина, когда работал отбойный молоток.

— Поверьте, Вы преувеличиваете его способности, — не согласился лейтенант. — Я видел сотни таких преступлений. Позвольте показать вам видео.

Он повел нас в заднюю комнату, тесную, без окон, где большую часть площади занимал большой стол, уставленный различными вещами: почтовыми марками, ножницами, чековыми лентами и рулонами пупырчатой пленки. Над столом висели мешки с пенопластовыми хлопьями для заполнения пустых пространств в картонных коробках.

Крошки хлопьев валялись повсюду на полу и столешнице, притягиваясь на статическое электричество. Стоило нам войти, все лодыжки покрылись пенопластом.

На стуле сидела женщина. Глаза ее налились кровью, нос покраснел, а щеки намокли от слез. Очевидно, жена хозяина — низенькая, стройная женщина лет тридцати пяти. Но даже в горе она оставалась изысканной и утонченной. Возможно, так мне показалось, потому что она сидела совершенно ровно, сосредоточившись на детективе-афроамериканце, снимавшем показания. Мне отчаянно захотелось избавиться от крошек пенопласта, приставших к ее ноге.

Я очень удивилась, почему Монк не заставил меня сделать это, но он пытался стряхнуть крошки со своих брюк. Судя по реакции, для него они сродни кровососущим пиявкам.

— Может, Вы хотите выйти отсюда, миссис Давыдова? — Дозьер кивнул в сторону видеомагнитофона и монитора на полке. — Нам необходимо еще раз просмотреть пленку.

Жена хозяина встала и посмотрела на Монка.

— Почему на Вас противогаз?

— Мои пазухи, — ответил он. — Мне хотелось бы сохранить их.

Вдруг он нечаянно толкнул коробки, ожидающие у двери курьера. В противогазе его периферийное зрение оставляло желать лучшего.

Миссис Давыдова поймала коробки, прежде чем они опрокинулись.

— Осторожней! — вскрикнула она. — Это хрупкий антиквариат, ожидающий отгрузки.

— Простите, — извинился босс.

Миссис Давыдова обратилась к Дозьеру. — Курьер должен прибыть с минуты на минуту. Позволите ему увезти коробки? Если их сегодня не отправить, можно не отправить вовсе. Не думаю, что смогу вернуться в магазин.

— Нет проблем, — заверил Дозьер. — Я лично прослежу за отправкой.

— Спасибо, — поблагодарила она и вышла с другим детективом.

— Прекрасная дама, — восхитился лейтенант. — Сейчас она хорошо держится, но после осознает все горе. Я уже видел подобные случаи.

Дозьер включил телевизор и нажал «воспроизведение» на видеомагнитофоне. Видео, снятое с камеры над стойкой, оказалось хорошего качества, но без звука. Мы увидели человека, элегантного, как и миссис Давыдова, заполнявшего за столом документы. У него виднелась небольшая залысина на макушке, старательно замаскированная зачесом волос.