Кто-то широко распахнул передо мной двери, когда я вошел, и Ксавьер расстроенно фыркнул, когда мы вошли в симпатичное маленькое здание.

По обе стороны часовни было шесть витражей, каждый из которых представлял разные знаки зодиака, и мой взгляд на мгновение зацепился за знак Близнецов, и мое сердце резко сжалось при мысли о том, что я собираюсь сделать.

Священник уже ждал меня перед алтарем, и я взглянул на его лицо с водянистыми глазами и белыми волосами, прежде чем отпустить его. Он был просто еще одним инструментом, который мой отец использовал против меня.

Отец поднялся с места на передней скамье, и мое сердце подпрыгнуло, когда он притянул Рокси к себе, прижимая ее, и бросил на меня взгляд, который говорил, что он знает, кто победил.

Здесь были только мы, и я не был уверен, было ли это потому, что он никого не приглашал, или он просто хотел на мгновение вонзить нож мне в живот, прежде чем впустить их.

Лицо Рокси было бледным, и в ее больших глазах я увидел страх и боль, отголоски того, что он сделал с ней прошлой ночью, все еще сохранялись, несмотря на то, что теперь он исцелил ее. Он одел ее в белое платье, чтобы поиздеваться надо мной, и от того, как кружево прижималось к ее телу, мне захотелось, чтобы это была какая-то другая реальность. Чтобы это были я и она, стоящие здесь одни, пока я обещаю ей все, что могу дать.

У меня перехватывало дыхание от боли, и, глядя на нее, я чувствовал себя так, словно в мое сердце вонзили нож, потому что она всегда будет моей и никогда не сможет быть моей.

-Рокси, - выдохнул я, глядя ей в глаза и пытаясь передать ей все, что я чувствовал, без слов.

Я хотел вырвать ее из его рук, утащить с собой и просто бежать и бежать, пока мы не потеряемся настолько, что никто никогда не сможет найти нас снова.

-Дариус, мне жаль, - начала она, и я с облегчением увидел, что на этот раз ему не удалось раздавить ее тенями, но это значит, что она чувствовала каждую каплю боли, которую он ей причинил.

-Выпей это, Роксания, - приказал отец, протягивая ей склянку с красной жидкостью и заставляя взять ее в руку.

-Что это? – прорычал я, желая выхватить у нее этот сосуд и зашвырнуть его как можно дальше.

-Выпей это, или я убью Ксавьера, - небрежно добавил отец, и я громко зарычал, встав между ним и моим братом, который испуганно заржал, но все еще твердо стоял рядом со мной.

-Все в порядке, Дариус, - настаивала она, хотя мы оба знали, что это не так.

Я протянул руку, чтобы выхватить ее, но не был достаточно быстр, чтобы помешать Рокси откупорить бутылку и выпить содержимое до дна.

-Что это было? - заорал я, не заботясь о том, смотрит ли гребаный священник или нет.

-Просто немного эссенции осеннего цветения. Если она выпьет эликсир весеннего сияния, который я приготовил в течение получаса, это не будет смертельно. Я хотел убедиться, что у тебя не возникнет никаких театральных идей о том, чтобы сделать какой-нибудь грандиозный жест во время церемонии, - сказал отец непринужденно, словно не он только что заставил ее выпить смертельное зелье.

Я покачал головой, пытаясь отрицать, что это действительно, блядь, происходит. На приготовление эликсира весеннего сияния уходит четыре дня, и я не знаю ни одного места, где можно было бы найти его так быстро. Он украл последний дюйм надежды, за который я цеплялся, думая, что смогу найти какой-нибудь выход из ситуации.

-Не унывай, Дариус, - сказал отец, его взгляд скользил по мне, оценивая, словно он впитывал всю мою боль. - Я дам тебе две минуты с Роксанией, чтобы сказать все, что тебе нужно, до прибытия остальных гостей, а потом больше не буду слушать глупости. Если после этого ты захочешь снова получить ее в свое распоряжение, тогда заведи себе от невесты Наследника и научись вести себя прилично.

Он подтолкнул Рокси ко мне, и я обхватил ее лицо руками, создавая вокруг нас заглушающий пузырь, в то время как мой разум кружился от отчаянного желания найти какой-нибудь выход из происходящего.

-Скажи мне, что делать, детка, - вздохнул я, глядя в ее зеленые глаза, надеясь, что она придумала что-то, чего не придумал я.

Она тяжело сглотнула и покачала головой.

-Нет, ничего, - вздохнула она, и слеза скатилась по ее щеке, когда она подняла на меня глаза. - Мне жаль, Дариус. Я не хочу, чтобы ты делал это для меня.

-Я сделаю для тебя все, - яростно прорычал я, смахнув слезу с ее щеки, когда мне казалось, что вся моя грудь сжимается, и я пытался задержаться в этом моменте навсегда, не желая, чтобы он заканчивался и чтобы будущее, которого я не мог избежать, наступило.

-Я твоя, - вздохнула она, ее рот коснулся моего при этих словах. - Что бы ты ни делал... даже если Милдред действительно станет твоей...

-Я не могу быть с ней в этом плане, - прорычал я. - Я не могу быть ни с кем, кроме тебя. Это убьет меня, Рокси.

Она слабо улыбнулась, потянулась вверх, чтобы взять мою щеку в свою ладонь, в то время как ее другая рука сжимала мою рубашку над моим сердцем.

-Ты мой там, где это важно, Дариус. И я твоя. Ничто не может этого изменить.

Ее губы встретились с моими, и я почувствовал вкус ее слез и своего горя между нами в самый сладкий, самый болезненный момент, который я когда-либо знал.

Что-то тяжелое ударило меня по ноге, и я выругался, когда боль пронзила конечность, отшатнувшись от Рокси, когда я оступился.

Я посмотрел вниз на упавший пюпитр, который и ударил меня, когда священник, задыхаясь, извинился за то, что каким-то образом опрокинул его.

Но это был не он. Не совсем. Это были гребаные звезды, которые снова украли ее у меня, и когда отец оторвал ее от меня и толкнул на скамью у входа в часовню, я понял, что нам никогда не будет позволено быть вместе. И этот факт в сочетании с осознанием того, что я не могу защитить ее, сломал что-то внутри меня, что причиняло такую боль, что я блядь не мог дышать.

Ксавьер схватил меня за руку и крепко сжал, пытаясь успокоить, а священник велел мне встать сбоку от прохода и подождать невесту. Мою ебаную невесту. Что, черт возьми, я сделал звездам, чтобы заслужить это? Неужели они так разозлились на то, что мы с Рокси смогли быть вместе, несмотря на все их усилия разлучить нас, что посчитали, что я заслуживаю такой участи? На гребаное Рождество? Кто, черт возьми, мог сделать что-то настолько хуевое на Рождество?

Клара, Стелла и Вард вошли в часовню в числе немногих гостей, приглашенных отцом, вместе с горсткой его любимых Драконов, и мое сердце упало, когда я понял, что он даже не пригласил Наследников и Советников. Они понятия не имеют, что со мной происходит. А ведь это была последняя надежда на помощь, на которую я так надеялся.

Когда все заняли свои места, дверь снова распахнулась, и в дверном проеме появилась фигура Милдред, которую ни с чем нельзя было спутать.

На ней было объемное белое платье и, к счастью, вуаль, скрывавшая ее непохожие черты лица, но это не слишком утешало. Мне все равно предстояло поднять эту штуку и посмотреть на ее проклятое звездами лицо, когда я поклянусь быть ее гребаным мужем.

Один хрен знает, как я должен был зачать Наследника в ее животе. Но если я этого не пойму, то страдания Рокси могли бы с тем же успехом исходить от моей собственной руки. И несмотря на то, что она сказала, я знал, что это сломает нас так, что мы не сможем ничего исправить. Мы могли бы по-прежнему принадлежать друг другу, но если у меня будет ребенок от этой чудовищной девушки, как Рокси сможет смотреть на меня по-старому?

Милдред не спеша шла по проходу, несколько раз чуть не упав со своих высоких каблуков, прежде чем остановиться рядом со мной.

Она наклонилась ко мне, словно ожидая, что я подниму ее фату, но я просто стоял там, нахмурившись, не обращая внимания на то, что все видят, как сильно я не хочу жениться на этой гребаной женщине. Мне казалось, что я прикован к месту железным прутом к позвоночнику, и у меня нет иного выбора, кроме как следовать этой извращенной судьбе, в то время как каждый дюйм моего существа молил звезды о другой судьбе. Но небеса уже давно оставили меня, и было ясно, что они еще не закончили наказывать меня.

Милдред хихикнула и сама подняла ее, широко улыбаясь мне и показывая коричневую помаду, которой она намазала рот и зубы. Я понятия не имею, почему она решила начать принимать фаэроиды и когда, но эффект, который они произвели на ее тело, был просто гротескным. Что вообще говорит о том, что она сможет забеременеть, когда вся эта дрянь так сильно на нее влияет?

Мой член должен был сморщиться внутри моего тела, прежде чем он когда-либо окажется внутри этого гребаного образца. Она сверкнула на меня своими колючими ресницами, и я вздрогнул, когда отвел от нее глаза, мой взгляд нашел Рокси, когда я произнес тысячу безмолвных извинений в воздухе, который повис между нами, пока начиналась церемония.

Звон в ушах стал слишком громким, чтобы я мог сосредоточиться на словах, которые мне говорили, когда священник зачитывал клятвы и обещания, и я вышел из задумчивости только тогда, когда он подтолкнул меня, чтобы я сжал руку Милдред для переплета.

Ее волосатые костяшки коснулись моих пальцев, и я клянусь, что ее гребаные руки были больше моих. Она сжала меня так сильно, что я почувствовал, как мои кости скрежещут друг о друга, а мой член сжался еще больше при мысли о том, что она вцепилась в него мертвой хваткой.

-Теперь вы оба должны произнести слова переплёта, - объявил священник, и слова, казалось, сами собой влились мне в рот, когда я говорил в унисон с Милдред.

-Я решаю связать себя с тобой узами брака. Пусть мы оба вступим в этот союз с ясностью и честностью и навсегда будем связаны звездами.

Мне стало так плохо от окончательности этих слов, что даже не почувствовал хлопка магии, который, должно быть, сопровождает их, связав меня узами брака с женщиной, на которой я поклялся никогда не жениться.