– Мы собирали первоцветы. И потом искали медальон Харриет, который она потеряла где-то на поле.

– Мы боялись, что с вами произошел несчастный случай. Прошло уже больше двух часов, как вы проехали мимо новой изгороди, так что Луиза почувствовала себя обязанной отправиться на поиски.

«А ты, мой брат, почувствовали себя обязанным поехать с ней», – с раздражением подумал Верни, быстро поняв, что их плохо скрываемые подозрения перерастают в уверенность.

– Харриет, – начала Луиза, – с твоей стороны было большой ошибкой сыграть подобную шутку с твоей бабушкой. В данный момент она навещает миссис Уильямс в ее коттедже и потому не знает, что ты еще не вернулась с прогулки. Если бы она была дома, она бы очень, очень тревожилась.

– О, вы действительно так думаете? – отвечала Харриет таким невинным тоном, что ни один из Кейпелов не мог решить, то ли она находчива, то ли нахальна.

Ричард нашел дыру в изгороди.

– Думаю, вы можете пролезть здесь, Харриет. Миссис Кейпел отвезет вас домой. А я поеду с тобой в коляске, Верни.

Подобная категоричность лишила Верни дара речи. Он готов был уже сказать что-нибудь язвительное (только еще не придумал, что именно), когда до него дошло, что Харриет ведет себя чрезвычайно покорно и при этом без всякого замешательства, что, правду сказать, выглядит несколько странно. Казалось, она спит и видит счастливый сон. Медальон, со всей очевидностью, был забыт. Она уселась с Луизой в фаэтон и благодарно улыбнулась Верни, все еще сжимая свою шляпку, полную первоцветов.

– В жизни не было такой приятной прогулки, – проговорила она напоследок.

Пони рысью двинулись с места, а двое братьев остались на дороге.

– Что за чертово насилие! – воскликнул Верни, как только Луиза и Харриет скрылись из вида. – Кто назначил вас охранником добродетели Харриет? Полагаю, вы решили, что я завез ее сюда с намерением опозорить?

– Постарайся не выглядеть еще глупее, чем ты есть, – произнес Ричард в своей обычной мягкой манере. – Никто не обвиняет тебя в том, что ты пытался соблазнить ее. Я хочу знать одно: собираешься ли ты жениться на ней?

Верни попал в затруднительное положение. Он был готов горячо – и совершенно искренне – поклясться, что не имел никакого злого умысла против Харриет, что он не обидел ее даже словом, но женитьба – нечто совершенно иное. Он еще не думал об этом всерьез, а его приключение с Памелой Сатклифф оставило в нем разочарование и горечь.

– Ты совершенно убежден, – продолжал Ричард, – что Харриет Пайпер – та женщина, с которой ты готов провести остаток своих дней?

– Остаток своих дней? О господи, нет!

– Тогда я советую тебе быть очень осторожным, или же ты обнаружишь, что, как честный человек, должен жениться.

И Ричард направился к поджидающей их коляске. Верни следовал за ним, мрачный и расстроенный.

– Я не понимаю, почему...

– Что же тут непонятного, мой дорогой друг? Ты и я имеем противоположные цели в отношении Харриет. В тот вечер, когда ты приехал, я говорил с тобой довольно сурово, о чем впоследствии пожалел, но не думаю, что мои предостережения были неуместны. Дело в том, что ты настолько неосторожен и беспечен, что можешь впутаться в неприятную историю с целомудренной молодой девушкой, как это уже было с женщиной другого сорта. И это тоже грозит тебе неприятностями, хотя и иного рода. Вот и все. Ты развлекался с этим ребенком, а теперь она убеждена, что ты в нее влюблен.

– Уверяю тебя, я не сделал абсолютно ничего...

– Возможно, ты самым строгим образом придерживался всех правил морали, но какое это имеет значение? Она вряд ли ожидает чего-то другого, раз уж решила, что ты собираешься предложить ей руку и сердце. Думаю, ты говорил, смотрел и намекал достаточно, чтобы вскружить ей голову, бедное маленькое создание. Ты флиртуешь с ней, а она этого не знает, она не понимает искусства флирта. Более того, ты делал это открыто, и уже идут всякие толки. Если ты станешь продолжать в том же духе, ты не только разобьешь сердце Харриет, ты сделаешь ее объектом всеобщих насмешек, что может стать причиной различных неприятностей, особенно в таком маленьком деревенском обществе, как наше, где каждый слишком хорошо знает, как идут дела у другого. То, как один мужчина обошелся с девушкой, может повлиять на то, как с ней станут обращаться и остальные. Люди порой бывают очень жестоки.

Несколько часов назад Верни принял бы все это достаточно скептически. Но после той интерлюдии среди первоцветов он чувствовал гораздо меньше охоты смеяться. Он в смятении осознал, что, целуя его, Харриет невинно отвечала на вопрос, который он не был готов задать. «Должно быть, я совсем спятил, – со злостью думал он, – чтобы флиртовать с девушкой, которая еще слишком юна, чтобы знать правила игры. Я бы никогда не сделал ничего подобного, не чувствуй я себя таким несчастным, к тому же меня заставили ощущать себя преступником в собственном доме. Во всем виноваты Памела и Ричард...» Но это была и его вина, и ему было стыдно за себя.

– Как ты думаешь, что мне теперь делать? – спросил он Ричарда в момент необычного смирения.

– Отступи так благородно, как только сможешь. Ничем не выделяй ее – ни на людях, ни наедине – и в ближайшее время будь официален и отстранен в своем обращении с ней, насколько позволяют это приличия. Боюсь, ты со мной не согласишься, но я не вижу никакого другого способа действия, который бы мог достаточно ясно выразить твое отношение к ней. И лучше бы тебе на время уехать.

Это звучало разумно, но до чего же бесчеловечно! Ведь только ненормальный мог жениться на девушке лишь из-за того, чтобы, не дай бог, не ранить ее чувства.

Глава 7

Всю дорогу до дома Луиза бранила Харриет и говорила ей, что ее поведение недостойно истинной леди, и это еще мягко говоря.

– Выйти из коляски и разгуливать подобным образом! Представить не могу, как ты могла до этого додуматься! Посмотри, как ты выглядишь и в каком состоянии твоя шляпка. Слава богу, что тебя не увидел кто-нибудь вроде миссис Вуд или леди Элинор Дэйли. Я знала девушку, которая потеряла свою репутацию только потому, что ее застали гуляющей по лесу с молодым человеком.

«Ну что она кудахчет», – думала Харриет, на которую эти речи не произвели никакого впечатления. Ей хотелось сказать, что по-настоящему ни она, ни ее шляпка не пострадали, но было куда безопаснее отвлечься от всех этих скучных предметов и погрузиться в мечтания о той счастливой минуте, когда Верни попросит ее стать его женой.

На следующий день Харриет была немало разочарована, услышав, что он уехал навестить своего эксцентричного дядюшку в другой части страны.

Мистер Генри Кейпел то и дело посылал за одним из своих племянников, чтобы они присутствовали при его кончине, однако эти драматические представления никогда не продолжались слишком долго, так что Верни, без сомнения, вернется к первому же летнему балу в Саутбери, думала она.

Впрочем, Харриет меньше тревожилась о том, успеет ли Верни на бал, нежели о том, удастся ли ей самой туда попасть. Год назад миссис Бойс решила, что ее слабое здоровье делает для нее невозможным допоздна сидеть на ужасных сквозняках, сопровождая внучку на танцы. Как правило, на балы и вечера Харриет брала миссис Кейпел, что до последнего времени совершенно устраивало обеих. Но теперь такая перспектива показалась ей чрезвычайно неловкой: миссис Кейпел могла все испортить. К счастью, у Харриет имелась альтернатива. Она могла провести вечер со своей близкой подругой Сьюки Вуд, которая жила в предместье Саутбери.

Таким образом, на следующий же день она пришла в превосходное расположение духа, увидев, как коляска Вудов въезжает в ворота. Но возница правил вовсе не в Довер-Хаус, а направился прямо к Белл-коттеджу. Миссис Вуд решила нанести утренний визит вновь прибывшим, и Сьюки была с нею.

Поразмыслив несколько минут, Харриет тоже отправилась в Белл-коттедж и спросила, дома ли мисс Джонсон. Поскольку мисс Джонсон и ее гостьи были прекрасно видны в окно, ответом, разумеется, было «да», и ее быстро проводили в элегантную гостиную.