27

Я могу оставить всех?

КЕЙСИ

Прошло два дня, прежде чем Сев почувствовала себя лучше после ушной инфекции. К субботе, пока Бэррон работает с Морганом на ранчо, она чувствует себя достаточно хорошо, чтобы выйти на улицу. Мы с Лилиан везем девочек в центр Амарилло, чтобы выбрать подарок для Бэррона на Рождество.

Пока девочки смотрят фильм в кузове грузовика Лилиан, она шепчет:

— Он уже знает?

Я утыкаюсь лицом в ладони и издаю стон.

— Нет. И чем больше мы... ну, знаешь... — я провожу рукой между ног, на случай, если она не поняла. — Тем труднее становится.

— Потому что ты в него влюбляешься, — добавляет Лилиан, глядя на меня.

Я смотрю на белые, усыпанные снегом дороги. Это точно. Три недели назад я видела только солнце, ложь и пальмы. А теперь — просторные дороги и слова, которые не могу произнести. Я оправдываюсь тем, что не лгу ему. Сокрытие информации — это ведь не ложь, верно?

— Я очень боюсь, что, если расскажу ему о своей связи с Тарой, он все прекратит, а я совсем этого не хочу.

Лилиан вздыхает, объезжая припаркованную на обочине дороги снегоуборочную машину.

— Я знаю Бэррона всю свою жизнь. Тебе не о чем беспокоиться. Просто скажи ему правду, и уверена, что он поймет.

— Какой он? В смысле, я вижу его со стороны... он добр с девочками, заботлив, трудолюбив, но такой ли он на самом деле?

Лилиан улыбается во весь рот.

— Он такой и есть. Оба сына Грейди. Бишоп правильно их воспитал. Они упорно трудятся ради желаемого, а любят еще сильнее. Эти девочки — весь его мир. Ради них он готов на все.

Я оглядываюсь на девочек, обе укутаны в одеяла, глаза прикованы к прикрепленным к подголовникам экранам DVD, а наушники прижимают друг к другу их очаровательные пухлые щечки.

— О чем думала Тара?

— Она не думала. Очевидно, — фыркает Лилиан. — В детстве она была моей лучшей подругой. Когда она сошлась с Бэрроном, я просила его держаться от нее подальше, но он не послушал. В том-то и дело. Бэррон не всегда прислушивается к логике.

Поймет ли он мою? Вздохнув, я смотрю на проплывающие мимо фермы.

— Что у тебя с Морганом?

— Не знаю, — вздыхает Лилиан. — Я ничего не понимаю.

— Они разводятся, так ведь?

— Да. По всей видимости, она беременна.

Я распахиваю глаза.

— Что? Серьезно?

— Думаю, да. Он не хочет об этом говорить.

— Он будет участвовать в жизни ребенка?

И тут я вспоминаю, что сказал Бэррон. Морган и бык.

— Подожди... Бэррон сказал, что у него не может быть детей.

Лилиан смотрит на меня, на ее лице выражение «да, черт бы побрал эту суку».

— Она встречалась с каким-то парнем из Талсы. Моргана это просто убило, и теперь я не знаю, к чему это приведет, кроме как к неприятному разводу.

— Я думала, они договорились, что она претендует только на половину сбережений.

— Так и было, пока Морган не узнал, что она беременна.

— Да, подруга, парням Грейди реально не прёт с женщинами.

И тут я осознаю, что сказала в том числе о себе и о ней. Я качаю головой, и мы обе разражаемся смехом.

Лилиан кладет руку мне на плечо.

— Не знаю, как тебя сюда занесло, но, возможно, ты лучшее, что случилось со мной, — ее взгляд перемещается к зеркалу заднего вида. — И с ними.

Глубоко вдохнув, я киваю.

— Я ему расскажу. Сегодня же вечером.

— Вам сегодня было весело ходить по магазинам? — спрашиваю я девочек, готовя их ко сну. В итоге они купили ему футболку с надписью: У МЕНЯ ДВЕ ДОЧЕРИ. ТЕБЕ МЕНЯ НЕ НАПУГАТЬ.

Сегодня вечером Бэррон должен был помочь Моргану перегнать скот, попавший не на то поле из-за того, что работник ранчо забыл закрыть ворота. Я, конечно, была рада выполнить эту работу. Я втянулась в странную, домашнюю жизнь, где помогаю с девочками и говорю себе, что это плата за то, что Бэррон починил мою машину. Которая уже давно готова и стоит у него в мастерской, словно забытая игрушка. Я о ней не спрашиваю. Он тоже.

— Ты мне нравишься, — говорит Кэмдин, расчесывая мне волосы, а Сев просит у меня мои обрезанные ногти. Мои гребаные ногти. Они нужны ей для какого-то заклинания, но она не говорит, для какого.

Эта девочка и ее магия, я это обожаю.

На днях я залезла в интернет и заказала ей на Рождество старинную книгу заклинаний, на которой выгравировали ее имя. Не знаю, буду ли я еще здесь на следующей неделе, но мне очень хочется подарить ей эту книгу. Может, потому, что даже если я завтра уеду, мне хочется, чтобы эти девочки хоть как-то меня помнили.

Для Кэмдин Лилиан помогла мне выбрать сделанные на заказ сапоги Ariat ее любимых цветов — коричневого и бирюзового.

— Ты мне тоже нравишься.

— Ты можешь остаться с нами? — Кэмдин берет из моей руки щетку, а затем сворачивается калачиком рядом со мной. — Ты нравишься моему папе.

Я прижимаюсь губами к ее влажным волосам.

— Я открою тебе маленький секрет. Он мне тоже нравится.

Черт, это больше, чем просто симпатия. Посмотри, как при виде Бэррона учащенно бьется мое чертово сердце. Я люблю этого парня, а мы ведь с ним только познакомились.

Сев вздыхает и ложится рядом со мной.

— Расскажи мне сказку.

Я перемещаюсь с кровати на пол, где лежит их ворсистый ковер. Обе девочки сворачиваются калачиком, укрывшись одеялами, от мягкого приглушенного света мерцающих лампочек ощущение, будто у них в глазах звезды.

— Давным-давно жила-была принцесса. Она жила в большом замке, нашла принца и...

— О, это ужасно, — покачав головой, говорит Сев. — Я не выйду замуж ни за какого вонючего мальчишку.

Кэмдин смеется.

— Если ты хочешь детей, ты должна выйти замуж за мальчика.

Сев даже не рассматривает эту идею и хмурится.

— Ни за что.

Я прижимаю их обеих к себе, довольствуясь тем, что никогда не покину эту комнату.

— Ладно, жила-была как-то леди со змеями в волосах.

Глаза Сев загораются.

— Мне нравится. Продолжай.

Меня бесит, что я так сильно хочу быть частью его и их жизни, что забываю о том, что время моего пребывания здесь может быть ограничено лишь починкой моей машины.

Бэррон прищуривается, сидя в комнате на кровати.

— Они спят?

— Полагаю, но ты их знаешь, — подкалываю его я и запираю дверь спальни, закрыв ее за собой.

Бэррон ждет несколько секунд, ровно столько, чтобы я села рядом с ним на кровать. Его глаза блуждают по моему лицу, он касается рукой моей щеки, проводя большим пальцем под глазом.

— Оставайся на Рождество.

— Что?

— Девочки тебя любят, — говорит он, заглядывая мне в глаза. — Останься на Рождество.

— Бэррон... я не должна, — говорю я. — Я имею в виду...

Бэррон прижимает к моим губам свои пальцы.

— Я хочу, чтобы ты осталась.

Я зажмуриваю глаза, мне невыносима эта сумятица. Я качаю головой и понимаю, что, если в ближайшее время всё ему не расскажу, это уничтожит последние шансы на прощение. Он целует меня в шею, и мне все труднее и труднее сказать ему правду.

Когда он поднимается от шеи к моим губам, я поворачиваюсь к нему лицом.

— Ты веришь в судьбу?

Бэррон делает паузу и смотрит мне в глаза.

— Возможно.

— Возможно? Что это за ответ?

— Тот, что я даю, когда пытаюсь тебя трахнуть, — ворчит Бэррон, укладывая меня на матрас и накрывая своим телом.

Хорошо, я скажу ему после этого.

Знаю, я тупица. По крайней мере, я это признаю и беру на себя ответственность. Сняв с меня рубашку, Бэррон расстегивает пуговицы на моих джинсах и стаскивает их с ног. Не успеваю я опомниться, как он оказывается внутри меня, и я забываю о том, что хотела сказать.

Я обхватываю его руками, а затем и ногами.

— Не останавливайся.

Бэррон приподнимается, опираясь на руки, его бедра толкаются в меня под нужным углом.

— Я и не собирался.

Я со стоном произношу его имя, имя Бога и практически всего, что приходит на ум, пока он меня трахает. Содрогаясь под ним, я не знаю, кто из нас тяжелее дышит. Он или я.

Бэррон толкается в меня еще раз и, поцеловав, наваливается всем телом.

— Кейси, — говорит он, бормоча мое имя. — С тобой так чертовски хорошо.

— Знаю.

Потому что я знаю. Именно по этой причине я не могу ему рассказать. Между нами все так естественно, как будто, так и должно быть.

Откатившись в сторону, он прижимает меня к себе, но между нами остается созданная мною дистанция. Бэррон поднимает голову и смотрит на меня.

— Нужен душ?

Я смеюсь.

— Хочешь сказать, что от меня воняет?

— Нет. Я говорю, что мне нужен душ, и я не хочу мыться один.

Бэррон скатывается с кровати, и, пока он идет к ванной, я смотрю на его стройное, обнаженное тело. Бэррон, улыбаясь, ждет у двери.

— Присоединишься ко мне?

Я ему скажу.

Утром. Но сначала приму душ.