41

НАСТОЯТЕЛЬНИЦА СТЕКЛО

— ВЫ СОБИРАЕТЕСЬ ПЫТКАМИ добиться от меня признания? В моем собственном доме? — Шея Шерзал горела красным над белой пеной воротника. Она выглядела скорее разъяренной, чем испуганной.

— Против вас выдвинуты серьезные обвинения, Шерзал. — Сестра Агика устремила взгляд своих темных глаз на женщину, постепенно привыкая к своей новой роли. — Ваша служащая украла предмет неисчислимой ценности, воспользовавшись положением, которое она смогла получить только по вашему настоянию. Ваша безоговорочная гарантия ее хорошего поведения требует, чтобы вы ответили на наши вопросы. Такое же расследование было бы проведено и в любом подобном случае.

— Тогда вам лучше проголосовать. У меня неотложные дела. — Шерзал нетерпеливо махнул рукой Агике. — Ожидается еще очень много гостей...

— Вам нечего предложить в свою защиту? — Агика подняла бровь.

— Да, и я тоже не признаю себя виновной. — Шерзал перегнулась через ограду и посмотрела мимо судей на Стекло. — И у меня нет никакого особого освобождения!

На взгляд Стекла, Шерзал выглядела чересчур самоуверенной, хотя она подозревала, что самоуверенность этой женщины, как и цвет ее глаз, не может потускнеть. Упади Шерзал когда-нибудь с утеса, она будет выглядеть абсолютно уверенной, что скалы несутся ее поприветствовать, подумала Стекло.

— Тогда мы обсудим наш вердикт. — Сестра Агика отодвинула стул. — Суд может признать вас виновной, невиновной или потребовать ответить на вопросы.

По обе стороны от Агики братья Селдом и Даймеон развернули свои стулья так, чтобы все трое смотрели друг на друга. Они наклонились вперед, почти соприкасаясь головами. Агика обратилась к двум своим коллегам-судьям, что привело к быстрому обмену горячими шепотками. Стекло посочувствовала им: она поставила их в трудное положение. Либо следовать своему очевидному долгу и рисковать гневом самой могущественной женщины империи в ее собственных стенах, либо игнорировать свой долг и нанести инквизиции сокрушительный удар перед собравшимися предводителями Сис, одновременно теряя возможность вернуть одно из самых ценных владений церкви. Даже спор о решении был потерей лица и авторитета. Даймеон, скорее всего, выбрал бы «невиновна», какие бы доказательства ему ни были представлены, но, к счастью, для решения требовалось только большинство и не было никакого способа заставить Агику и Селдома отказаться от дальнейшего расследования.

Стекло наблюдала и слушала, улавливая лишь отдельные слова, но хорошо понимая направление дискуссии. Как и ожидалось, Агика и Селдом недоверчиво отнеслись к отказу Даймеона подвергнуть Шерзал допросу, и оба выглядели так, словно их раздражала неспособность убедить его в обратном.

А потом случилось нечто неожиданное. Паузы Селдома. Злые восклицания; он, похоже, злился на Агику. А от нее — неверие.

По спине Стекла пробежал холодок. Может быть, его каким-то образом подкупили? Он всегда казался идеальным инквизитором. Нет семьи, на которую можно давить, аскетическое презрение к деньгам... Она поставила свою жизнь и даже больше на честность этого человека. Как он мог...

Стекло отвернулась от судей и оглядела аудиторию. Она быстро нашла Джоэли, золотые волосы девушки не имели себе равных среди толпы, за исключением одного человека. Линии сосредоточенности пересекли ее обычно безупречный лоб, ее пальцы, поднятые к груди, подергивались.

Стекло не могла видеть нити, окружавшие Селдома, и не могла оценить мастерство, с которым Джоэли меняла его мнение, но она знала, что происходит.

— ...мы должны проголосовать. — Его голос был напряженным, но решительным.

— Мы должны! — Даймеон, почти торжествующий победу.

Стекло сжала челюсти, холодное потрясение от поражения омыло ее. Она умрет здесь, послеобеденное развлечение для этих перекормленных лордов.

— ...но... подождите... я запутался. — Селдом поднял обе руки, чтобы помассировать виски.

В дальнем конце гостевых скамеек Арабелла Йотсис подняла руки, хватая воздух перед собой, лицо ее было напряжено от сосредоточенного усилия. Настоятельница знала из рассказов Сестры Сковородка, что потенциал Ары в работе с нитями был меньше, чем у Джоэли, и ее навыки были гораздо менее развиты. Однако для распутывания нитей требуется меньше таланта, чем для первоначальной манипуляции. Человеческий разум сопротивляется вмешательству и всегда пытается вернуться в свое естественное состояние.

Среди сверкающей толпы, Джоэли почувствовала вмешательство и удвоила усилия, ее челюсть приняла решительный вид, лицо потемнело. Брат Селдом, застигнутый бурей, позволял себе поддаваться сначала доводам Даймеона, потом Агики, потом снова Даймеона. Хотя он, казалось, медленно отступал под влиянием Джоэли.

— ...сестра императора! Мы просто не можем...

Шум громкого удара и возмущенный визг вернули внимание Стекло к гостевым скамьям. Джоэли лежала, раскинувшись, в шафрановых юбках и кремовых кружевах, слишком ошеломленная, чтобы даже вдохнуть воздух для подходящего крика. Место на скамейке, где еще недавно находился ее зад, было пустым и блестящим. Дарла как раз выпрямлялась после того как, пользуясь ростом, наклонилась с задней скамейки, протиснулась мимо нескольких возмущенных матрон, а затем сильно толкнула Джоэли между лопаток.

— Генерал Ратон, приструните вашу дочь! — Джоен Намсис поднялся со скамей лордов.

К тому времени, как Дарлу отчитали и двое дворцовых стражей вывели ее из зала, а несколько суетящихся дочерей Сис вернули Джоэли на место, судейская коллегия вынесла свой вердикт. Шерзал смотрела на них с лицом, мечущим молнии.

Агика выпрямилась в кресле. Братья Даймеон и Селдом отступили.

— По решению большинства мы находим веские основания для того, чтобы Шерзал Лансис была подвергнута умеренному допросу офицером инквизиции.

Брат Пелтер моргнул, словно не в силах осознать масштаб перемены, столь внезапно обрушившейся на него. Он сможет использовать навыки и инструменты своего ремесла, только не против человека, которого, как он полагал, отдадут на его попечение.

Шерзал откинулась от ограждения, ее гнев сменился задумчивым взглядом. Стекло решила, что она взвешивает свои возможности. Она, должно быть, уже поняла, что ей нужно сделать только одно, — продержаться до тех пор, пока ее гости не уедут, что может произойти довольно быстро. Тогда, когда ее благородная аудитория вернется на западные дороги, она сможет взять дело в свои руки. Позже можно будет придумать подходящую историю, например, о невиновности, за которой последует трагическое происшествие с участием уехавших судей. Вполне возможно, что братья Даймеон и Пелтер выживут после этого несчастного случая и подтвердят версию Шерзал...

— У меня есть второй документ. — Стекло повысила голос и подняла правый локоть, указывая головой на свой бок. — Он избавит достопочтенную Шерзал от необходимости допроса под умеренным давлением. — Она увидела, как брови Шерзал поползли вверх. Даже такая грозная женщина, как сестра императора, должна была испытывать некоторые опасения по поводу инквизиции. Умеренное давление распространялось на порки различных видов, наряду с напряжением суставов и применением различных механических приспособлений к рукам и ногам. В теории это звучало неприятно, а на практике было просто ужасно.

Мелкир подошел, чтобы вытащить второй пергамент, который был привязан лентами к боку Стекла. С документа свисал крошечный муслиновый мешочек, пришитый к нижнему краю. Он отнес его судьям, которые столпились вокруг, пожирая слова.

Агика вытащила мешочек и высыпала на ладонь пять маленьких черных таблеток. Она поджала губы:

— Они выглядят такими незначительными...

— Произведение гения, — сказала Стекло. — Объединенные усилия Академии и Госпожи Тень из нашего монастыря. К сожалению, они пугающе дороги и очень трудоемки в приготовлении. Было бы приятно верить, что такие чудеса однажды избавят любого от необходимости страдать во время поисков истины.

Сестра Агика выпрямилась и обратилась к лордам:

— Верховный Инквизитор Джемон поставил свои печать и подпись на разрешении использовать эти «пилюли истины» в суде над Шерзал. Это позволит инквизиции избежать причинения физического вреда ее главному инициатору, что было бы весьма прискорбно, если бы она оказалась невиновной в выдвинутых против нее обвинениях. Кроме того, это позволит быстро и публично решить вопрос с Сис в качестве свидетеля. И...

— Яд! — крикнула Шерзал. — Я не позволю, чтобы меня кормили ядом из рук этой женщины!

Сестра Агика взяла с ладони таблетку, зажав ее между большим и указательным пальцами:

— Собственная печать Верховного инквизитора свидетельствует об их безопасности, но, я уверена, настоятельница будет не против принять одну из них, чтобы вас успокоить.

Стекло была очень против. И прекрасно понимала возражения Шерзал. Для женщины, чья власть строилась на тайнах, принуждение говорить правду было поистине ядом.

— С удовольствием, Сестра Агика. — Она улыбнулась и кивнула.

Мелкир вернулся с одной из черных таблеток в руке. Он поднес его ко рту Стекла.

— Я прошу, чтобы только Судье Агике было позволено задавать мне вопросы, и только те, которые она собирается задать заключенной. Я знаю многие из самых святых тайн церкви и не смогу не выдать их, если мне зададут неуместные вопросы.

Сестра Агика склонила голову:

— Разумная просьба.

Стекло открыла рот, потом закрыла.

— Мне сказали, что у этой смеси невероятно горький вкус. Если я буду задыхаться или плеваться, то не потому, что меня отравили. — Улыбка в сторону Шерзал. Она снова открыла рот.