Он целует меня в шею. Грубая щетина его бороды в сочетании с мягкими губами — пьянящее сочетание.

— Теперь, когда ты моя, — говорит он мне в горло, — я не могу обещать, что не сойду с ума, если почувствую, что ты ускользаешь. Я буду бороться, чтобы удержать тебя. — Он прижимается поцелуем к моему подбородку, затем отстраняется, чтобы удержать мой взгляд. — Это тебя пугает?

Ответ на его вопрос прост.

— Нет. Я также буду бороться, чтобы удержать тебя. Какие у нас шансы, если мы не поклянемся бороться за наши отношения?

Боль отражается на его лице, и он смотрит мимо меня.

— Я никогда не причиню тебе вреда. Надеюсь, ты мне веришь.

Обхватываю его подбородок и заставляю посмотреть на меня. Уязвимость в его глазах заставляет меня думать о его детстве. О том, что он чувствовал себя одиноким, брошенным, не таким, как все, и наказанным за поведение, которое было для него естественным. Мое сердце разрывается от того, через что он прошел, будучи ребенком.

— Я доверяю тебе свою жизнь. С самого первого дня. Тебе нужно начать доверять себе.

Он утыкается лицом мне в шею, и я провожу руками по его волосам, прижимая его к себе. Мужчина кивает.

— Я постараюсь.

Мы остаемся голыми до конца ночи, отрываясь друг от друга только для того, чтобы поесть, прежде чем снова упасть в объятия друг в друга. Нас согревает огонь и тепло, созданное между нами.

Дикой страсти между нами более чем достаточно.

Того, что у нас есть, хватит на вечность.