Павел подумал и сказал, что это, собственно, зависит от самой Рожковой.
Таня согласилась совершить на «Флориде» переход до Гавайских островов, где ей все равно нужно было побывать.
Во время этих переговоров Ли ходил вдоль оросительных каналов и наблюдал поведение трепангов. Забравшись в густую зелень, ученый стоял неподвижно, не издавая ни звука, ни шороха. Начинало темнеть, и Ли решил было уже идти домой, но, подняв голову, неожиданно увидел в просвете между листьями коренастого матроса с «Флориды». Тот стоял над каналом и внимательно осматривался, затем он вынул папиросы и зажигалку. В этот момент из его кармана выпал какой-то небольшой предмет и, слабо блеснув, упал в канал. Матрос взглянул на это место и, резко повернувшись, поспешно ушел.
Все это произошло настолько быстро, что Ли ничего не успел предпринять. Он подошел к тому месту, где стоял моряк, и стал вглядываться в воду. Он заметил тусклый блеск. Ли не поленился раздеться и достать потерянный матросом предмет, оказавшийся ампулой с какой-то темной жидкостью.
Когда Ли вернулся, оказалось, что «Флорида» уже ушла. На ней уехала и Таня. Находку отдать было некому, и Ли, придя в свой коттедж, бросил ампулу в аквариум. «Пусть полежит до утра», – подумал он.
На следующее утро все рыбы в аквариуме были мертвы. На дне лежали пожелтевшие водоросли. Они тоже были мертвы. Ампула бесследно исчезла.
Ли аккуратно взял в пипетку несколько капель воды из аквариума, пошел к электронному микроскопу. Оказалось, что мертвы и все инфузории и бактерии. После довольно большой возни, Ли разыскал опоры одной из водорослей. Исследование спор показало – жизнь ушла из нее, хотя было известно, что никакие яды на эту опору подействовать не могут. «Кроме одного, – подумал Ли. – Кроме одного…»
Отобрав из своего аквариума литр воды для последующего исследования, Ли с величайшей осторожностью, с помощью двух сотрудников, поставил аквариум под жесткое излучение, а потом попросил энергетиков всю воду в аквариуме разложить, твердые остатки сжечь.
Закончив эту работу, Ли пошел к Павлу и все ему рассказал.
Павел внимательно выслушал, глаза его сузились.
– Если это диверсия, говоря языкам наших дедов, то очень умная. Какой яд, по-твоему, был в растворившейся ампуле?
– Видишь ли, Павел, предварительный анализ показывает, что это яд белкового происхождения, а если так, то он может быть только вот откуда. В некоторых довольно пустынных местах океана, на глубине 4 000–5 000 метров живет небольшой моллюск. Он все время выпускает в воду токсин такой силы, что все в воде, находящейся, над ним, до самой поверхности, погибает и падает вниз; моллюск, медленно двигаясь по грунту, питается этой падалью. В свое время американцы подсчитали, что достаточно иметь сотню граммов этого токсина, чтобы отравить все, что находится в Миссисипи – от Миссури до устья. Более того, этого было. бы достаточно, чтобы отравить и все грунтовые воды вокруг этой реки. Этот яд был принят на биологическое вооружение Пентагоном. Если бы не счастливый случай, давший мне в руки смертоносную ампулу, наш остров сейчас был бы уже мертв. Я думаю, что на нем не осталось бы даже и людей. Мы ведь умываемся, чистим зубы.
– Да, действительно, мы должны немедленно принять меры к охране острова и сообщить о случившемся Совету старейшин. Эти люди обманули нас с самого начала – не Североамериканская республика послала их в океан, они с Восточного архипелага. Как видишь, очень просто объясняются все их «странности»…
…Таня очень любила парусный спорт и постоянно занималась им у себя во Владивостоке, но ей никогда не приходилось плавать на большом парусном судне, и это понятно: таких судов на всем земном шаре остались единицы. Вот почему она с удовольствием согласилась дать необходимые разъяснения по строительству искусственных островов во время плавания «Флориды» от острова до Гонолулу, куда теперь направлялась яхта.
Девушка испытывала большое удовольствие, стоя на палубе рядом с капитаном и наблюдая спорую работу матросов на реях. Слышались команды, отзвучавшие на морях уже более века назад: «Ставь паруса!», «Марсельных наверх», «К повороту оверштаг». Свист ветра в рангоуте, плеск волн и скрипы деревянного корпуса создавали морскую симфонию, когда-то сопровождавшую морепроходцев, открывавших новые материки.
К Тане на судне относились с особой предупредительностью, она даже чувствовала некоторую неловкость. Такое внимание Тане казалось неестественным, тем более, что когда она проходила около беседовавших людей, они почему-то умолкали.
Сама консультация свелась к сравнительно небольшой беседе, собеседники проявили интерес только к стоимости завода, построившего остров…
В конце совещания Таня опросила Джошуа Эбба:
– Скажите, а где сейчас ваш океанолог Эрнест Хоросайн?
Эбб весьма вежливо ответил, что Хоросайн плавает у берегов Южной Америки, но скоро вернется.
Таня была разочарована. Ей ничего не оставалось делать, как любоваться морем, спорить с Кокрофтом, читать и в конце концов спать в маленькой каюте с какими-то совершенно немыслимыми картинами на переборках.
Однажды ночью от духоты Таня проснулась. Ей захотелось пить. Она потянулась к полочке, где стоял стакан, но в темноте не нашла ее. Чтобы включить свет, Таня принялась шарить по стене – где-то здесь был вмонтирован белый щиток с множеством кнопок «обслуживания». Таня нажала поочередно несколько кнопок, но свет не зажигался. Чтобы ускорить дело, она нажала сразу всеми пятью пальцами наугад пять кнопок и вдруг замерла.
Она услышала рядом с собой чье-то дыхание, кто-то коротко, зло выругался, затем до нее ясно донесся голос Эбба.
– По-видимому, Джим сделал все правильно. Это не хитрое дело, и он преданный человек, но эффекта нет. Это ясно по работе их радио. В чем дело? Может быть, токсичность этих моллюсков – ваш бред?
– Токсин – не бред, – ответил голос Кокрофта, – он нами проверен. Но могло произойти вот что: каналы, в которых у них живут трепанги, соединяются с морем.
– Ну и что?
– А то, что там могла оказаться рыба, она проглотила капсулу и уплыла в океан. Больше я ничего не могу предположить.
– У вас есть еще токсин?
– Нет, это все. На его добычу мы потратили целый год.
– Проклятие, действительно нам придется самим строить этот полимерный плот.
– Как дела в Африке? – спросил Кокрофт.
– Вот там, кажется, блестяще. У них почти все готово. Термоядерное устройство заложено, остались кое-какие мелкие доделки. Команда будет подана с воздуха.
– Какую высоту волны ожидают у берега?
– До 30–35 метров. На большее мы пока не способны. Нам не хватает тяжелой воды, но дело даже не в этом. Потонут ли двадцать тысяч черных или сто – это безразлично; нам нужно получить расчетные данные для создания волн космического порядка, иначе нам не добиться цели.
– А где Хоросайн?
– Он в Ист-Лондоне – это юго-восточная Африка. Изучает топографию местности.
– Однако здесь дьявольски душно. Пойдемте на палубу и…
Голоса стихли. Таня долго лежала не шевелясь и смотря в темноту широко открытыми глазами.
«Так вот что! Эти люди хотят погубить ее мир, – с ужасом думала Таня. – Это чудовищно! Может быть, это галлюцинация? Нет, этого нельзя допустить. Надо немедленно что-то делать. Хорошо, что там, в Африке, находится Хоросайн. Он ей поможет. Он, конечно же, не имеет ничего общего с этими людьми и когда все узнает, поможет ей».
Утром «Флорида» встала на якорь. Таня не теряла времени. Она поговорила по видеотелефону с Павлом, сказав ему, что на несколько дней вылетает в юго-восточную Африку, чтобы разобраться в одном деле
Через час Таня была уже в воздухе и на следующий день в Ист-Лондоне.
Этот город, расположенный на восточном берегу южной Африки, когда-то переполненный расистами, за последние 50 лет совершенно изменился. Вместо прежних неуклюжих домов в тени вечнозеленых растений стояли теперь светлые коттеджи. Встречались между ними и большие здания, но они были также легкими и светлыми. Всюду цвели диковинные цветы, били серебристые струи фонтанов. Где-то на западе смутно угадывались холмы, а прямо перед городом раскинулся синий и теплый Индийский океан.