– Айзек?

– Да, но не все детали. Он не работал так тесно с Джо. Делорис стала семьей Джо, когда они повернулись к ней спиной.

– Ее родители были... состоятельными людьми?

– Нет.

Чарли покачала головой.

– Я не понимаю, почему они считали тебя таким плохим, почему они обвинили тебя?

– Потому что со мной она жила жизнью, которую они не понимали. Они хотели, чтобы она встретила хорошего адвоката или врача и осела в маленьком городке с идеальной жизнью за белым заборчиком. Они никогда не представляли себе ее в Нью-Йорке, живущей в квартире в многоэтажном доме, летающей туда-сюда. Для них это не имело смысла. Если она не звонила, они решали, что это из-за меня. Если она не пришла на восьмидесятилетие своего двоюродного дедушки, это была моя вина.

Тишина повисла в воздухе, пока я ждал ответа Чарли. Когда я больше ничего не сказал, она заговорила сама.

– Спасибо тебе.

С этими словами она подняла мою левую руку и поцеловала ладонь.

– За что? – спросил я.

– За то, что поговорил со мной. Я все еще не знаю, что случилось, но... – она повернула мою руку и провела подушечкой пальца по почти выцветшей линии, где было мое обручальное кольцо. – ...Я верю, что ты любил ее.

Она оглядела парк, неужели это были слезы на ее глазах? С чего бы ей плакать? Прежде чем она продолжила.

– Я хотела бы встретиться с ней, но опять же, если бы могла, тебя бы здесь не было со мной. – Она смахнула слезу со щеки. – Я уже говорила, что доверяю тебе. Я пыталась показать тебе это, отдавая часть себя, уязвимую часть, и ты не причинил мне боли. Сегодня утром, во время этого разговора, я чувствую, что на этот раз ты даешь мне что-то. Я обещаю сделать все возможное, чтобы заботиться об этом кусочке твоего прошлого, как ты заботился о моем. Я буду дорожить ее памятью, насколько ты готов поделиться.

– Она часть тебя, Нокс. И за помощь в создании человека, который держит мою руку и мое сердце, я благодарю ее.

Я отпустил ее руку и притянул к себе. Это было не то место, куда я собирался пойти во время нашей прогулки. Я сказал больше, чем когда-либо, и все равно мне было что сказать. Когда наши губы встретились, я удивился пониманию Чарли.

Она была права. Я был человеком, которым являюсь сегодня частично из-за Джо. Никто не пережил такой любви и потери и не ушел без шрамов. Я где-то читал, что шрамы служат определенной цели. Они создали более жесткую кожу. Они становились щитом и делали человека сильнее. Это сделала Джо. Любовь и потеря сделали меня сильным и несгибаемым.

Только после Чарли у меня появилось желание согнуться.

Когда наш поцелуй закончился, слова продолжали литься рекой. Я редко говорил, не подумав, но сегодня утром мне казалось, что ничего не могу с собой поделать. Мой голос был сильным, но тихим. Слова сорвались не с моих губ, а с сердца. Это были слова, которые я никогда не думал, что произнесу снова, но я хотел их произнести. Потребность была слишком велика, чтобы подавить ее. Ей нужно знать правду.

Мой мир висел на волоске, пока я говорил и ждал ее ответа.

– Я люблю тебя.