ГЛАВА 50

КЭРРИ

— Пакс, прекрати валять дурака. — Элоди встает, отряхивая платье. — Извини, если у тебя дерьмовая ночь, но я просто хочу найти Рэна и убраться отсюда к чертовой матери, ясно?

Я уже знаю, что это не Пакс. Элоди плохо соображает. Я понятия не имею, насколько обширны татуировки Пакса, но знаю, что его руки покрыты ими от запястий до плеч, а этот парень? На нем не видно ни малейшего намека на чернила.

Парень в маске делает шаг в нашу сторону, его голова странно наклоняется в сторону.

— Рэн. Да, Рэн. Мы все так отчаянно нуждаемся в Рэне, не так ли? — шипит он.

— Ну, ты же знаешь, где он спит по ночам, — говорит Элоди. — Ты можешь решить все свои проблемы с ним позже, в доме. Думаю, что мои проблемы с ним немного более насущны, чем твои.

Паника пляшет у меня по спине, обвиваясь вокруг шеи, как петля. Я делаю шаг вправо, но урод в маске копирует меня, преграждая путь.

— Э-э... Элоди?

— Пакс. Убирайся к чертовой матери с дороги. Или ты хочешь, чтобы я поставила тебя в неловкое положение перед Кариной? — Она пытается обойти его, но парень движется вместе с ней, преграждая путь.

Черт, это плохо. Очень, очень плохо. Сколько раз я восхищалась обнаженным телом Дэша? Я часами изучала его. Поклоняясь ему. Это не Дэш. Слишком узкие плечи, чтобы быть Рэном. Что оставляет только один вариант. В глубине души я знаю, кто это. Я просто не хочу быть правой.

— Элоди. Элли… Я не думаю, что это Пакс.

Бросаюсь вперед и хватаю ее за руку.

— А кто?.. — шепчет она.

— Мы сохранили твой секрет, ясно, — шиплю я. — Мы держали рот на замке. Ты поклялся, что больше этого не сделаешь.

Фитц, потому что, конечно, это Фитц, разочарованно цокает.

— Я ненавижу нарушать обещания, Кэрри, честное слово. Я думал, что справлюсь с этим, но… — Он медленно берет голову волка за морду и снимает маску с головы. — Я просто не могу перестать любить его. Я знаю, что это просто навязчивая идея. Думал, что смогу справиться с его заботой о ком-то новом, но это невозможно. Я ненавижу ее так же сильно, как и ту, другую. — Взгляд, который он бросает на Элоди, заставляет мой желудок сжаться. Ее рот приоткрыт, глаза широко раскрыты от шока. Мы хорошо выполнили свою работу, скрыв участие Фитца во всем этом, если удивление девушки настолько искреннее. — Он мой, Элоди. Чем скорее вы, глупые маленькие сучки, вобьете это в свои толстые черепа, тем скорее вы все перестанете умирать.

Она выглядит так, словно перышко может сбить ее с ног.

— Оууу. Бедная Элоди. Он ведь тебе ничего не сказал, правда? — усмехается он.

— Что не сказал?

— Что мы с ним какое-то время были вместе. Недолго, конечно, но ему просто нужно было время, чтобы увидеть это. Он и я — родственные души. Мы должны быть вместе, черт возьми. Но ты же его знаешь. Рэн очень упрям. Иногда он не признается в чем-то, если это не входит в его план. Вот почему он до сих пор не сказал тебе, что любит тебя, Элоди.

— Он сказал мне, что любит меня, — шепчет она.

Фитц отшатывается, как будто девушка его ударила, и в моей голове начинают звенеть тревожные колокольчики. В каком положении мы сейчас находимся? Мы не в безопасности, и Элоди, рассказав ему нечто-то подобное, только усугляет ситуацию.

— Что? — шипит он.

— Он сказал мне, что любит меня. Рэн действительно любит меня.

Чееерт. Вот дерьмо.

— Не надо, Элли

Фитц реагирует дико, тряся головой и несколько раз ударяя себя руками по лбу, и... о нет. У него в руках нож. Это ужасная штука — большой, зловеще острый край, зазубренный от рукояти до кончика. Сталь вспыхивает, отражая лунный свет, который ловит по всей нашей маленькой поляне, и страх хватает меня за горло.

— Он этого не говорил. Он никогда бы так не сказал. Он не может. Рэн не способен любить такую, как ты. Ему нужно нечто большее, чем дурацкие платья, неряшливые ботинки и тупые вопросы для дебатов. Это просто невозможно.

— Постой. Этот нож. Я узнаю этот нож. Это тот самый, который я нашла торчащим из моей кровати! — кричит Элоди.

Мне требуется секунда, чтобы понять, о чем она говорит. И тут я вспоминаю — ее комнату недавно перевернули. Вот в чем дело. Конечно. И я даже не подумала об этом. Я винила Дамиану, думая, что она просто притворяется, пытаясь отпугнуть новую девушку от Рэна. Боже, я такая идиотка. Как я могла быть такой слепой?

Встревоженный смех Фитца поднимается в ночь.

— Боже, ты такая чертовски напыщенная. О, моя кровать. О, мои драгоценные книги. О, мои вещи. Ой-ей-ей. Декан Харкорт оставила его в ящике своего стола, и я забрал его обратно. Этот нож у меня уже очень давно, знаешь ли. На самом деле мне совсем не хотелось оставлять его ей навсегда.

Элоди крепче сжимает мою руку. Я смотрю на нее, проверяя, как она держится, но страха, который я ожидаю увидеть на ее лице, нет. Она злится.

— Какого черта ты разгромил мою комнату?

— У меня ведь не было выбора. Эта комната пустовала месяцами, но потом появилась ты. Я все еще не нашел ни дурацкий дневник Мары, ни свитер Рэна. Это был только вопрос времени, когда ты наткнешься на них и начнешь задавать вопросы. Поэтому я разорвал все на части. Осмотрел все сверху до низу, но не нашел их, и ты вернулась в свою комнату. Я услышал, как ты по телефону жалуешься на своего отца на лестничной клетке, и ушел.

Я не могу поверить в то, что сейчас слышу. Не могу поверить, как далеко ушел от здравомыслия Фитц.

— Господи, да ты совсем сбрендил.

Рядом со мной Элоди делает полшага вперед, нахмурив брови.

— Это о тебе она писала в своем дневнике. Не о Рэне. Именно тебя она боялась.

Глаза мужчины безумно блестят, когда он делает шаг вперед, вытягивая перед собой острие ножа.

— Признаюсь, я, возможно, немного повозился с ней. Она была не в моем вкусе, но было забавно обманывать ее, заставляя думать, что я хочу быть с ней. Я просто хотел, чтобы она держалась подальше от Рэна, но... Мара была такой чертовски доверчивой. Не то что ты, Элоди. Нет, ты умная. Хотя сейчас бессмысленно все это собирать воедино. Уже слишком поздно.