Глава 1

Энни Эшворт вздохнула и повернулась на бок. Тепло позднего полуденного солнца нагревало ее кожу, и, хотя она изо всех сил старалась держаться подальше от прямых солнечных лучей, ее кожа все равно светилась теплым золотистым блеском.

Ее муж, Уилл, имел глубокий бронзовый загар, его обычно чисто выбритый подбородок покрылся темной щетиной, а темно-русые волосы значительно посветлели от солнца.

Он выглядел воплощением крепкого здоровья и счастья, но она знала другое. Уилл лежал на боку спиной к ней, и ее взгляд упал на резкий красный шрам, пересекающий его правую почку. Пройдет много времени, прежде чем шрам исчезнет, а когда это произойдет, Энни надеялась, что воспоминания уйдут вместе с ним. Ей так повезло, что Уилл все еще жив, что они оба живы.

Она содрогнулась при мысли об этом человеке, Генри Смите, и его сообщнице, Меган. Чего бы она только не отдала, чтобы посмотреть, как их тела поднимают из подвала Бекетт-Хауса в черных мешках для трупов и везут к ожидающим машинам скорой помощи. Но ей пришлось поехать с Уиллом. Его тяжело ранили, и она просто не могла не быть рядом с ним.

Джейк, ее лучший друг и коллега, остался вместе с Кэти и Кавом, их инспектором и сержантом, поскольку они оба находились в Барроу, чтобы присматривать за ними.

Первой наверх подняли Меган, потому что ее тело оказалось проще всего упаковать. Она упала со ступенек подвала в Бекетт-Хаусе вниз головой и сразу же сломала шею.

Генри, однако, получил по заслугам. То странное чудовище разорвало ему горло своими длинными острыми когтями, но не раньше, чем Энни увидела ужас на лице Генри, когда он вонзил свой нож в странное серое тело.

Джейк поведал ей, навещая в больнице, что даже патологоанатом Мэтт пришел в ужас, увидев это месиво из крови и конечностей. Никто никогда не видел ничего подобного странному существу, обитавшему в стоках под Беккет-Хаусом, и оно получило серьезные ранения от Генри, потому что кровавый след вел к огромному стоку в углу подвала — но потом оно исчезло.

Поисковые группы прибыли со специальными инфракрасными и тепловизионными камерами, но кроме кровавого следа, который внезапно прекратился в канализации, больше ничего не нашли. Энни подозревала, что чудовище ушло глубоко под землю в другое логово и либо умерло, либо впало в спячку. Ради Марты Беккет она надеялась, что оно свернулось калачиком и сдохло.

В последний раз, когда Энни разговаривала со старушкой, та собиралась залить сток бетоном, а дверь в подвал навсегда закрыть. Она рассказала Энни о длинном письме, в котором подробно описала историю дома и все, что в нем произошло. Марта отдала его своему поверенному со строгим указанием, чтобы в день, когда кто-то захочет купить Бекетт-Хаус, ему передали копию письма, чтобы человек знал все обстоятельства.

Марте стало намного легче, но Энни понимала, что дом выкупит какой-нибудь застройщик, которого ничуть не заинтересует ни письмо, ни история Бекетт-Хауса. Они превратят его в роскошные апартаменты и перейдут к следующему проекту. Энни только надеялась, что история не повторится и никто не поселится там с маленькими детьми.

Все держалось в тайне от прессы ради Марты, которая долгие годы хранила страшную тайну этого места. Когда-нибудь о случившемся в Бекетт-Хаусе можно будет снять фильм. Ведь история настолько ужасна, что никто никогда не поверит, что это может быть правдой.

Энни взяла в руки свой Киндл. Удивительно, как Уилл мог лежать здесь часами и не скучать. Поворачиваясь к ней лицом, он улыбнулся и протянул руку к ее руке, и она крепко сжала ее. Он проследил пальцами вдоль ее живота и позволил им задержаться там.

— Я подумала, ты опять спишь.

— Что значит «опять»? — Он приоткрыл один глаз и подмигнул ей: — Я просто наслаждаюсь последним днем перед тем, как нам придется вернуться в реальность. Я думал об этом, и ты же знаешь, что скоро мне придется вернуться на работу?

Она кивнула, желая, чтобы они могли остаться здесь — в коконе безопасности на этом острове навсегда, вдали от безумия, которое, казалось, регулярно овладевало их жизнями.

— Я знаю, что ты хочешь, но готов ли ты вернуться? Никто ведь не сможет отказать, если ты задержишься немного, правда? Ты чуть...

Энни не могла произнести эти слова, потому что сердце бешено колотилось каждый раз, когда она вспоминала о том, что произошло в доме у озера, где она чуть не потеряла Уилла.

— Думаю, я готов, Энни. Как бы ни любил проводить время с тобой, я становлюсь немного суетливым, беспокойным. Мне нужно заняться чем-то более интересным в своей жизни, а не притворяться, что все хорошо.

Она знала, что он чувствует — поскольку сама вынуждена на время оставить работу из-за своей беременности сроком в шесть месяцев. И ей тоже было ужасно скучно. Хотя она и радовалась, что находится вдали от любопытных глаз общественности и всяких чудаков, которые, казалось, тянулись к ней, Энни все равно нравилась служба в полиции.

— Если ты готов, то все в порядке. Я просто веду себя совершенно эгоистично, но мне нравится, когда ты рядом. Хотя, полагаю, рано или поздно ты начнешь действовать мне на нервы.

Она подмигнула ему, и он толкнул ее руку. Вскочив на ноги, Уилл наклонился и поцеловал ее в губы, затем переместился еще ниже и поцеловал ее выросший живот.

— Я думал, что уже действую тебе на нервы. Ты превратилась в ворчунью еще до того, как мы приехали в отпуск.

— Ну, может быть, немного. Ты же знаешь, я люблю личное пространство, и мне надоело ничего не делать самой. Но я простила тебя, потому что ты привез меня сюда.

— Значит, я сделал правильный выбор, решив приехать сюда?

— Да, возможно, это лучшая идея в твоей жизни, не считая женитьбы на мне. Я никогда даже не думала о Гавайях, пока ты не показал мне их в интернете. Здесь так прекрасно, именно так, как я представляла себе рай. Ты можешь представить, что живешь здесь? Это должно быть так чудесно.

Он улыбнулся, и она поняла, что ему нравится доставлять ей удовольствие, а еще Энни знала, что ей очень повезло, что они оба до сих пор живы и наслаждаются этим прекрасным отдыхом.

— Почему бы нам не искупаться, а потом пойти и подготовиться к ужину?

Энни протянула руку, чтобы он подтянул ее к себе, укрыв Киндл полотенцем.

— Я умираю с голоду.

Уилл рассмеялся:

— Забавно, но я не сомневался, что ты так скажешь. В конце концов, прошло уже около двух часов с тех пор, как ты ела в последний раз?

— Ты же знаешь, я ем за двоих. Это единственный раз, когда у меня есть повод съесть то, что я хочу, не беспокоясь.

— Ты можешь есть за троих, мне все равно. Пока ты счастлива, счастлив и я.

Они шли рука об руку к кристально-голубому океану, который мягко плескался о песок. Энни не слышала, как звонил ее телефон, который лежал на дне пляжной сумки. Если честно, она переключила его на беззвучный режим и не обращала внимания уже несколько дней.

В отличие от большинства своих друзей, она не беспокоилась о том, чтобы рассказывать всему миру на Фейсбуке, чем занимается каждую секунду дня.

Они вошли в воду, и она вскрикнула от холода. Уилл начал плескаться, а она погрузилась в воду и начала плавать, наслаждаясь резкой сменой температуры, которая охладила ее разгоряченную кожу.

Дальше по течению она увидела, что пляж полон людей, но у их отеля имелся собственный частный пляж, который никогда не бывал переполнен. Двери в их номере на первом этаже выходили на пышную зеленую лужайку с пальмами, возвышавшимися над ней и дававшими тень от постоянной жары. Кроме того, от этого номера до Тихого океана было рукой подать. Когда Уилл планировал отпуск, он все продумал, зная, что, если будет жарко, Энни не захочется далеко идти.

Ее телефон продолжал звонить на дне сумки, но, не обращая на это внимания, она поплыла к плавучей террасе для загара недалеко от берега. Прежде чем они вернутся, чтобы собраться и провести последний вечер вместе в раю, она хотела нагулять аппетит.