Кав и Джейк принялись смеяться. Через сорок минут двери открылись, и акушерка окинула взглядом всех троих.

— Это противоречит правилам больницы, но я разрешаю вам зайти на пару минут.

Она открыла двери, чтобы они прошли за ней.

— Не забудьте использовать гель для рук. Я понятия не имею, чем вы там занимались, но меня заверили, что все это во имя общественной безопасности.

Она привела их в палату и остановилась снаружи, чтобы постучать в дверь. Они услышали высокий тонкий плач ребенка, и акушерка открыла дверь.

Промокшая от пота Энни лежала на кровати в больничном халате, держа на руках крошечный кричащий сверток с младенцем. Уилл, который выглядел более потрясенным, чем все они, стоял рядом с ней и смотрел на шевелившегося малыша у нее на руках.

Энни улыбнулась им.

— Я подумала, что вы трое должны первыми познакомиться с Альфи. Ему еще рановато, но у него уже десять пальчиков на руках и ногах. Не говоря уже о легких, которыми Джейк мог бы гордиться.

Джейк пересек комнату и наклонился, чтобы поцеловать ее в голову.

— Поздравляю, он потрясающий. Я не могу в это поверить. Вы сделали это — я имею в виду, вы с Уиллом сделали его, без всякой помощи. Кто знает — может, он вырастет и женится на моей маленькой Элис. Разве это не потрясающе? Ну, если только он не окажется геем, то есть... не то чтобы это имело значение, если он им будет.

Кэти и Кав, оба уставились на Джейка, который начал смеяться.

— Вы знаете, что я имею в виду.

Энни улыбнулась.

— Я думаю, что Альфи — самый счастливый мальчик на свете, у него такие замечательные крестные родители, которые позаботятся о нем. То есть, если вы хотите — конечно, вы не обязаны.

— С твоим послужным списком, любимая подруга, мы, вероятно, когда-нибудь понадобимся этому ребенку — если только ты не станешь затворницей и не начнешь вязать.

Энни ткнула Джейка в ребра.

— Наглец, вот теперь все — наступает новая глава моей жизни, наполненная только любовью и смехом.

Кав обнял Кэти и согласно кивнул.

— Слава Богу за это. Я не думаю, что мое сердце сможет выдержать больше.

Все трое по очереди поцеловали Энни, пожали руку Уиллу и дали молчаливые обещания присматривать за Альфи. Акушерка вернулась в комнату и выпроводила их.

Когда они остались одни, втроем, Уилл наконец обрел дар речи.

— Я люблю тебя так, как никого не любил за всю свою жизнь, Энни Грэм. Спасибо тебе огромное — я не могу поверить, что у нас такой великолепный сын. Но сейчас нам нужно серьезно поговорить о том, чтобы ты занялась аранжировкой цветов или открыла кондитерскую — потому что все это должно прекратиться. Я хочу стареть и смотреть, как растет мой сын. Хочу смотреть, как он играет в регби, и болеть за него с тобой рядом. Больше никаких этих погонь за убийцами или участия в чем-либо, хоть отдаленно напоминающем насилие.

— На этот раз думаю, я согласна с тобой. Я не буду подвергать его риску — я слишком сильно люблю его и тебя.

Энни посмотрела на ребенка, лежащего у нее на руках, и почувствовала в своем сердце такие сильные и теплые узы любви, что поняла: ничто не сможет их разорвать.

— А я рассказывала тебе, что в детстве всегда мечтала стать флористом?