ГЛАВА 12

Шестнадцать часов спустя я проснулась, вздрогнув, и это была не моя кровать.

Я открыла глаза. Это была не моя квартира. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, где я нахожусь и что произошло.

Тёплая рука обвилась вокруг моей талии, тело, прикреплённое к ней, тихо посапывало в мои спутанные волосы.

Я осторожно, тихо, мягко хлопнула рукой по глазам, когда меня закрутило в вечную бездну разбитых воспоминаний.

Всё началось с закусок. Ванну и мне было поручено приготовить блюда из яиц для тридцати человек. Это означало приготовление шотландских яиц с васаби и бурратой, которая представляла собой восхитительный крестьянский хлеб, подаваемый с желтком и картофельным пюре в сопровождении домашнего яблочного масла.

Там также был замешан алкоголь.

Много алкоголя.

За кокетливым днём обучения Ванна основам на кухне последовала достойная обморока репетиционная церемония, где Ванн задохнулся, когда его сестра впервые пошла по проходу. А потом ночь, когда мы ели потрясающую еду, включая, но, не ограничиваясь нашими закусками, добавив цыплёнка с попкорном, подаваемого на мини-вафлях, в то время как Вера требовала какого-то искупления, которого я не понимала, а также устрицы на половинке раковины с убийственным соусом из зелёного чимичурри. Главным блюдом было жаркое из мяса и морепродуктов. Гребешки со сладким картофелем и жареной свеклой, короткие рёбрышки поверх самой сливочной поленты, жареный осьминог, креветки и крупа карри с молотым кокосом и измельчёнными фисташками, и полоски из свиной грудинки с маринованным красным луком и жареной капустой. Всё это сопровождалось хрустящей брюссельской капустой, брокколи и хумусом из тыквы с орехами.

И не заставляйте меня вспоминать о десерте. Были порционные емкости с шоколадным кремом, яблочный пудинг и моя самая любимая вещь на планете — это аффогато — горячий эспрессо, вылитый на сливочно-карамельное мороженое.

Это было восхитительно. И я, вероятно, набрала тридцать фунтов. Я заглушила эту ужасную мысль, выпив. Не задавайте вопросов, в то время это имело смысл.

Я много пила. Шампанское, джин с шипучкой, старомодные напитки и, кажется, в какой-то момент были рюмки текилы. Вероятно, это дело рук Уайетта.

И вот теперь я лежала голая в объятиях мужчины, едва помня, как я сюда попала.

ПТСР⁶ тяжело обрушилось на меня со всех сторон. Я уже бывала в подобных ситуациях, просыпалась с нечётким воспоминанием о прошлой ночи, делила постель с практически незнакомым человеком. А потом в последний раз... в ту последнюю ночь, когда я проснулась одна, без воспоминаний о прошлой ночи и без одежды… Боже, меня тошнило от одной мысли об этом.

Слишком трусливая, чтобы обернуться и рискнуть разбудить таинственного мужчину рядом со мной, я зажмурилась и попыталась снова вспомнить, что произошло.

Готовка.

Выпивка.

Репетиция.

Выпивка.

Еда.

Много выпивки.

Танцы.

О боже, танцы.

Вот тогда-то меня и осенило.

Вздох осознания вырвался с губ, как выстрел через тихую комнату. Мужчина слева от меня пошевелился, крепче прижимая меня к своему твёрдому телу.

Я позволила своему воображению принять форму, пока отмечала, что мужчина позади меня был подтянутым, крепким... сказочно мускулистым. Его грудь была стеной мужественности, его предплечье обернулось вокруг моей талии, свидетельствуя о загорелой, идеальной коже. Его узкая талия, прижата к моей заднице, мне не нужно было думать о том, как приятно это было сейчас.

Или когда-либо.

Хм.

Начиная с этого момента.

Я снова вернулась в начало ночи, надеясь, что чем больше я буду напрягаться, тем яснее станут мои воспоминания.

Мы с Ванном готовим.

Мы с Ванном пьём во время готовки.

Мы с Ванном шли по проходу вместе, первый шафер и подружка невесты в группе.

Мы с Ванном тайком пили шампанское, пока Вера и Киллиан разбирались с тонкостями церемонии.

Мы с Ванном кокетливо смотрели друг на друга во время еды, встретившись на полпути, чтобы поздравить друг друга с нашими превосходными закусками.

Мы с Ванном болтались в баре, смеялись, разговаривали, поддразнивали.

Мы с Ванном танцевали.

Уайетт угощал нас с Ванном текилой.

Тост за счастливую пару с новыми напитками.

Снова танцы. С Ванном.

Ванн. О боже, Ванн. Вот с кем я была сейчас. Вот в чьей квартире я была. Вот чья рука обхватила меня за талию.

Я скользнула на живот, ухватившись за несколько дюймов пространства между нами, и зарылась лицом в подушку.

Плохая идея! Она пахла им.

Изо всех сил пытаясь вспомнить самые грязные подробности той ночи, я обнаружила, что не могу расположить их в правильном порядке или придать им какую-либо ясность. Это была череда спутанных воспоминаний. Его руки обхватили меня за талию, притягивая к своему обнажённому телу. Я спотыкаюсь о свои шорты, когда пытаюсь выйти из них. Моя туфля остаётся в коридоре. Задыхаюсь. В лучшем смысле. Но это было единственное, тонкое, как бумага, воспоминание, которое я могла ухватить. Всё остальное улетело прочь, сухие листья на резком ветру.

Чёрт.

Я должна была выбраться отсюда.

Хорошо, что я была профи в побеге на следующее утро, даже если я немного заржавела после шести лет безбрачия. Похмелье давило на мои конечности, делая их слабыми и тяжёлыми. Тем не менее, мне удалось оттолкнуться и частично соскользнуть с кровати, не издав ни звука.

Конечно, если Ванн проснётся, я буду выглядеть как похмельный ниндзя со вчерашним макияжем, размазанным по всему лицу.

Вероятно, не то видение красоты, которого он ожидал.

Подняв голову, я поискала свой мобильный телефон на тумбочке, но его нигде не было видно. Дерьмо.

У меня было смутное воспоминание о том, что я использовала "Убер", чтобы добраться сюда. Не надо паники, я могу так же уехать домой. Я была Убер-профи.

Это если я найду свой телефон.

Честно говоря, это был не первый раз, когда я ползала по мужской спальне до восхода солнца. У меня за плечами было несколько диких лет. Эм, может быть, больше, чем несколько.

Кулинарная школа с таким же успехом могла быть женским монастырём. Я всё бросила. Парней. Вечеринки. Запойное пьянство. Наркотики. Особенно наркотики. Случайные связи с придурками.

Приём напитков от придурков, когда происхождение было неизвестно.

Опустив голову к деревянному полу, я потратила минуту, чтобы собраться с мыслями. Я ненавидела вспоминать те дни. Я ненавидела вспоминать девушку, которой я была, и ошибки, которые я совершала.

Я была полной и законченной дурой. И запуталась. Хуже всего было то, что, когда всё рухнуло, я даже не удивилась. К тому моменту это казалось неизбежным.

Мой психотерапевт заверил меня, что это не моя вина. И что винить себя в том, что произошло, было естественно. Но это также казалось логичным. Если я ставлю себя в глупые ситуации, разве не должны происходить глупые вещи?

Меня захлестнула волна тошноты. Я быстро сглотнула, чтобы противодействовать рвоте. Я как-то читала, что это должно остановить покалывание во рту и успокоить желудок, когда есть опасность рвоты.

Целых пять минут напряженного глотания, когда рот, казалось, был набит ватными шариками, и тошнотворное чувство прошло. Боже, неужели я снова здесь? В этом самом, пропитанном в адском похмельном утре?

В свой двадцать первый день рождения я пообещала себе, что с меня хватит. Пришло время наладить жизнь. Пришло время никогда больше не просыпаться от страха. Пришло время отойти от всего того в прошлом, что портило мне жизнь, и использовать это, чтобы превратить меня во что-то великое.

Так в основном и было.

До сегодняшнего вечера, когда я снова прыгнула со скалы здравомыслия и трезвости в отступающие ямы ада тусовщиц.

Не поймите меня неправильно, я любила тусоваться с друзьями, пить и хорошо проводить время. Но мне также нравилось полностью контролировать ситуацию.

И никуда, в моём плане новой и улучшенной жизни, я не включала переспать с братом моей подруги.

О. Боже. Мой.

Я схватила с пола свою разбросанную одежду и тихо вышла из спальни. Но к тому времени, когда я добралась до кухни у входной двери, моего лифчика нигде не было.

Не беспокойтесь, дома у меня были ещё.

Я снова прикрыла глаза, подавляя приступ паники. Одно дело оставить лифчик в доме совершенно незнакомого человека, когда я улизну. Ведь я, скорее всего, никогда больше не столкнусь с ним. Он мог бы повесить моё нижнее белье на алтарь, мне было всё равно. Или передать новой подружке. Или сжечь его в виде чучела, или что-то в этом роде.

Но оставлять бельё в доме мужчины, которого мне предстояло увидеть снова, а именно сегодня, было... ужасно.

Боже мой, всё это было просто глупо. Почему? Почему я позволила всему выйти из-под контроля?

Это была та глупая влюблённость, поняла я. В последнее время он был таким очаровательным. И участливым. И на долю секунды я подумала, что мне нужен кто-то, кто позаботится обо мне.

Или, по крайней мере, я хотела, чтобы кто-то это сделал.

Просто это было так… Я так устала быть единственной, кто отвечает за свою жизнь. Особенно когда я так часто ошибаюсь.

Чёрт возьми, нужно было принять так много важных решений и так много дел, и теперь я отвечала за всю кухню, и Ванн был таким замечательным, когда я нуждалась в нём, и... теперь я даже не могла вспомнить прошлую ночь! Почему я не могу вспомнить? Что же произошло? Что было... Дыши, Диллон. Чёртово дыхание. Паническая атака сейчас никому не пойдёт на пользу.

Я нашла свою сумочку на тумбочке с чудесным мобильным телефоном внутри. Там даже осталось достаточно батареи, чтобы заказать "Убер".

Ванн издал сонный звук из другой комнаты, заставив меня выпрыгнуть из своей кожи и посмотреть в сторону его комнаты. Он всё ещё лежал в самом центре кровати, спал поперёк неё по диагонали. Одна его рука была широко раскинута там, где раньше была я, а другая закрывала верхнюю часть его лица. Простыня накрыла его важные части, оставив на виду остальную часть его великолепно вылепленного тела. Чёрт, этот парень о себе заботился.