Обеспокоенный, я быстро огляделся вокруг, пытаясь увидеть, где спрятался Каин. Сегодняшнее чертовски скучное мероприятие по сбору средств было одним из любимых маминых проектов, который всегда объединял нас как семью и напоминал о том, какими несчастными мы были, будучи единым целым. Но прежде, чем я сделал следующее движение, появилась Теодозия, рассекая воду как русалка, и схватилась руками за край бассейна в нескольких сантиметрах от моего бедра.
Между нами снова возник жар, и я был не в силах уйти от нее, как не мог заставить свое сердце перестать биться. От ее присутствия мой внутренний холод, мучивший меня из-за Каина, немного уменьшиться. У нас с ним должна была быть уникальная связь, но где-то по дороге она превратилась во что-то чудовищное.
Что-то злое и жестокое.
Когда мысли об уходе пропали, подозревая о том, что Каин сделал плохие вещи притворившись мной, я пробормотал:
— Меня зовут Адам.
Ее брови приподнялись.
— Он сказал, что Адам — это он. — На лице Теодозии, мокром от воды, не было замешательства. Казалось, она увидела то, чего не замечал я. — Он мне не понравился.
У меня перехватило горло от ее замечания, сказанного тоном, напомнившем мне ребенка, заявившего о том, что он не любит брокколи. Когда эти слова проникли внутрь, меня наполнило странное облегчение. Каин нравился всем. Большинство людей предпочли бы его мне, что, хотя и было иронично, я понимал. Чтобы защитить себя от него, я надел маску. Редко впускал людей внутрь, никогда не позволял им увидеть настоящего меня, потому что знал, – он украдет их у меня.
За наши шестнадцать лет никто никогда не говорил мне, что Каин им не нравится. Никто никогда, столкнувшись с его обаянием, не мог избежать его чар.
Знаю, что это кажется невозможным.
Ты не можешь нравиться всем. Всегда есть кто-то, кому ты не симпатичен, верно?
Только не с Каином.
С ним это не срабатывало. А если кто-то не был его фанатом, он работал над ним и, как и наша мама, вел кампанию, пока они не становились его друзьями. Я видел, как это происходило. Подарки, деньги, кофе, долгие разговоры по телефону. Если бы он так старательно учился в школе, его единственный шанс поступить в хороший колледж не зависел бы от стипендии по плаванию.
Но Теодозия?
Он отступил.
Почему? Что она ему сказала?
— Его зовут Каин, — сказал я ей деревянным голосом. Это был не первый раз, когда он выдавал себя за меня. И очень сомневался, что последний. У моего брата не было стыда. Вовсе нет.
— Я знала, что он лжет.
Такой ответ заставил меня склонить к ней голову.
— Как?
Она скорчила рожицу.
— Это мистика!
Это было долбаное чудо — вот что это было.
— Я весь во внимании.
— Это может показаться странным. — Ее улыбка была слабой. — Ты не поверишь, если я скажу тебе. — Теодозия шевельнула рукой и мизинцем коснулась моего бедра. — Я знаю, каково это быть высмеянным.
Мое горло сжалось. Даже если и хотел пренебрежительно отнестись к тому, что она сказала, даже фыркнуть в ответ, я не стал этого делать. Теодозия не заслужила моего неуважения. И если она знала, что такое насмешки, то я не собирался унижать ее только для того, чтобы сохранить свое лицо.
Поэтому я сказал ей полуправду.
— Ты знаешь, кто такой нарцисс?
Она нахмурилась.
— Да. Происходит от мифологического юноши Нарцисса. Он отвергал тех, кто его любил. Однажды отвергнутые воззвали к Немезиде, прося ее наказать Нарцисса. Та вняла их просьбам, сделав так, что парень влюбился в собственное отражение.
Мгновение я мог только смотреть на нее — какого бы ответа я ни ожидал, только не такого.
На ее губах появилась улыбка.
— Я читала, — все, что сказала Теодозия, но она не выглядела обиженной моим удивлением.
Мне было стыдно за то, что я, возможно, считал ее глупой из-за того, что она была бедной.
Поговорим о засранцах... Черт, мы с Каином стоили друг друга.
Кончик ее мизинца снова коснулся моего бедра.
— Все нормально.
— Это не нормально, — резко возразил я. — Прости.
Она пожала плечами, отчего сверкающие капли воды скользнули по ее коже. В течение секунды я только и мог смотреть на эти капли, очарованный их движением по ее ключице, вниз, между грудей. При виде этого у меня пересохло во рту, и мой член шевельнулся.
Я не был девственником, хотя думал, что Каин хотел бы, чтобы я им был по крайней мере до тех пор, пока мне не исполнится сто лет, прилагая много усилий, чтобы отобрать у меня каждую понравившуюся мне девушку, но я чувствовал себя тупым идиотом, получив стояк на публике. Щеки вспыхнули от жара, я откашлялся и объяснил:
— Каин… — я так сильно хотел сказать «психопат», но не стал. — …нарцисс. Если он что-то хочет, то сделает все, чтобы это произошло.
Теодозия прищурила глаза, словно почувствовала, что я произнес более «приятную» ложь, — но это же было невозможно, верно? Тем не менее, каким-то образом она почувствовала обман Каина... Я ощутил небольшое облегчение, когда она просто сказала:
— Звучит так, будто с ним трудно ужиться.
У меня вырвался взрыв смеха.
— Даже не сомневайся, это действительно сложно, — выдохнул я.
— Прости. — Она содрогнулась. — Это ужасно.
Она точно поняла это.
Мои глаза горели слезами от ее простой веры в меня, но я наклонил голову, потому что меньше всего мне хотелось выглядеть киской. Я уже и так признал, что мой близнец был гребаным притеснителем. Черт.
— Если вдруг ты не услышал мое имя по громкоговорителю, то меня зовут Теодозия. — Она протянула мне вторую руку, чтобы я пожал ее. — Рада с тобой познакомиться, Адам.
Мое сердце колотилось в груди.
— Я тоже рад познакомиться, — прохрипел я.