Он бросился мне на шею:

- Клянусь богом, ты прав!..

Вспомнили прошлое, я рассказал ему о его родителях. Я был очень счастлив, что встретил друга детства, с которым можно делить радости и печали.

Через неделю после прибытия в Каир в комнату ко мне вошел Кашеф, военачальник Сала-бея, в сопровождении брадобрея, чтобы произвести крещение согласно местному обычаю, то есть совершить обрезание. Кашеф объяснил, что это приказ бея и что для того, чтобы стать хорошим мамлюком, надо обязательно быть обрезанным.

Вопреки моей воле лекарь приступил к своему делу.

Дней через десять рана уже зажила, а еще через пару дней мне дали коня, которого обещали еще при вступлении в Большой Каир.

Целых два месяца я учился ездить верхом и бросать аркан, после чего с отрядом мамлюков мы поехали в глубь Египта. Возвратившись из этой поездки, я еще два месяца пробыл в Большом Каире, где никаких особых происшествий не имело места.

Египтом управляли двадцать четыре бея, среди которых первым был Мурад-бей, а вторым - Ибрагим. По обычаю все двадцать четыре бея должны были по очереди совершать паломничество в Мекку. Настала очередь Сала-бея, и я вместе с ним поехал в Мекку, увидел могилу Магомета[25].

На обратном пути, не доезжая до Каира тридцать миль, мы узнали, что французы заняли столицу Египта. Возле Гизы[26] Мурад-бей дал им большой бой, но потерпел поражение. При переправе через реку утонуло очень - много мамлюков, в том числе тысяча всадников. Поскольку Сала-бей не имел достаточно сил[27], чтобы сразиться с армией Наполеона, о.н решил вернуться в Сен-Жан д'Акр к Чезару-паше. Последний был, видимо, очень недоволен тем, что мы отступили без боя. Как только мы вступили в город, Сала-бей пошел во дворец Чезара-паши.

Чезар-паша принял его в гостиной, велел подать кофе. Но в чашку Сала-бея подсыпали яду, и бедняга, выпив, через полчаса скончался. Мы, мамлюки, были очень опечалены его смертью. Чезар-паша захотел всех нас взять к себе на службу, но никто из нас не согласился. Одни подались в родные края, другие вернулись в Мекку, а я вместе со своим слугой возвратился в Большой Каир. В столице у меня было много знакомых, и я бы там чувствовал себя в безопасности. Тем более, что, выйдя из Сен-Жан д'Акра, я сразу же снял одежды мамлюка и надел одну из рубашек своего слуги. Мы теперь почти не отличались Друг от друга. Я продал коня, оружие и часть денег дал слуге, чтобы он в столице не проболтался обо мне. Он поклялся верно служить мне и никому не говорить о том, что я мамлюк, и я немного успокоился. Мы купили двух ослов и на них въехали в Каир. Оба мы были в крестьянской одежде и войти в город не составляло труда. Всюду мы видели французских солдат - молодые и пожилые гренадеры с длинными усами несли комендантскую службу, а драгуны разбили лагерь з миле от столицы, в Булаке. Боясь, что меня узнают и бросят в тюрьму, я целый месяц вел жизнь уличного бродяги. Вместе со слугой, который и в самом деле не предал меня, мы ели и спали на улице. Когда все наши деньги кончились и продавать больше было нечего, я узнал, что в охране шейха Эль-Бекри [28] есть свободное место. Эль-Бекри был очень влиятельным человеком, я его видел не раз у Сала-бея. Я попытался встретиться с ним и попроситься на службу, но слуги не пустили меня в дом:

- Шейх занят, нет у него времени крестьян принимать...

Я вынужденно назвался и сказал, у кого я прежде служил. Эль-Бекри доложили об этом, и он обещал принять меня на следующий же день.

В назначенный час я явился к шейху. Он любезно встретил меня, выслушал и даже сказал:

- Я возьму тебя на службу, может статься, и в кавалерийский отряд включу, но прежде надо получить согласие главнокомандующего генерала Наполеона.

Я поначалу испугался, что шейх выдаст меня французам, с нравами и привычками которых я не был знаком, хотя слуга мой со многими людьми общался и не раз рассказывал, что французы добрые люди и такие же, как и мы, христиане... И я успокоился.

И вот однажды Эль-Бекри отвел меня в свой гарем и сказал:

- Я иду к главнокомандующему за разрешением насчет тебя. Подожди здесь, пока вернусь.

Так я впервые попал в гарем, где жили пять жен шейха. Они наперебой угощали меня шербетом и фелером, то есть пахлавой, но я стеснялся и не брал. На меня смотрело столько женщин, а я был в голубой крестьянской рубахе на голое тело. От обиды и унижения я не мог сдержать слез. Эти добрые женщины тоже заплакали вместе со мной, сочувствуя мне, и кто как мог стал утешать меня. А шейх между тем был у главнокомандующего, чтобы добиться места для меня. Наполеон осведомился, сколько мне лет, хороший ли я воин, и, узнав обо всем, дал свое согласие. Говорят, что шейх очень хвалил меня: "Я за него ручаюсь, ему пятнадцать с половиной, но он опытный и умелый наездник, одно время служил у Сала-бея, которого в Сен-Жан д'Акре отравил Чезар-паша".

А генерал Бонапарт сказал:

- Если Мурад-бей не будет упорствовать, я разрешу всем мамлюкам вернуться в столицу[29].

Поздно вечером шейх вызвал меня и сказал:

- Главнокомандующий разрешил, ты уже принят на службу.

И тут же велел вызвать портного и заказал мне форму мамлюка. Точно такую же, какая была у меня раньше.

Тогда добрые женщины позвали меня в гарем, стали обнимать и поздравлять. И просили обращаться к ним, если я буду в чем-нибудь нуждаться. Они подарили мне прошитые золотыми нитками платки и кошелек. Но самой привлекательной в гареме была младшая дочь шейха, сущий ангел во плоти.

У Эль-Бекри я пробыл в общей сложности месяца три. За это время шейх собрал всех укрывавшихся в городе мамлюков, человек двадцать пять. И так как я был самый опытный среди них и старше по возрасту, он назначил меня главным над ним и и поручил обучать их ездить верхом. Мне кажется, что жены шейха, которые очень тепло относились ко мне, убедили шейха дать мне в жены его двенадцатилетнюю дочь, с которой я познакомился в гареме. Все, в том числе и генерал Наполеон, знали о предстоящей женитьбе и одобряли ее.

Мне в этом доме удалось даже немного денег скопить. К нам часто приходили с визитом шейхи "эль балада", то есть старосты деревень, приносили годовой налог и получали от моего хозяина халат и кашемировый пояс. Как старший мамлюк я своими руками подносил все подарки и иногда получал триста или четыреста франков, которые копил. Мне очень хотелось переслать деньги матери, но не было никакой возможности сделать это.

Кроме того, каждый день мне приходилось верхом сопровождать шейха, когда он ездил в гости к Наполеону. Они вместе обедали и за столом совещались по городским и армейским делам.

Вскоре главнокомандующий Наполеон с большей частью своих войск пошел на Сен-Жан д'Акр. Дойдя до предместий города, он много раз штурмовал его, подошел близко к цитадели, некоторые гренадеры прорвались даже внутрь, но из-за нехватки боеприпасов занять город он не смог, и войско Наполеона вернулось в Большой Каир[30].

После этой неудачи Бонапарт часто надевал турецкие одежды и говорил, что не вернется больше во Францию, примет обрезание и станет королем Египта. Все верили, но он распространял эти слухи для того, чтобы обмануть турок. И в самом деле, дней через десять-двенадцать стало известно, что турецкая армия подошла к Абукиру. Наполеон с Мюратом сразу же отправились в Александрию, чтоб возглавить расположенное там французское войско.

А тем временем шейх взял на службу другого мамлюка, намного старше меня, и назначил на мое место. И даже тайно обещал ему руку своей дочери, хотя мы уже давно окончательно договорились, что на ней женюсь я.

Согласно приказу шейха, я обязан был следить, чтобы мамлюки-новички не слонялись без дела на улице или даже во дворе дома. Однажды я спускался по лестнице, когда назначенный на мое место мамлюк приказал мне сейчас же подняться к себе в комнату, добавив, что он мой командир. Я, естественно, не подчинился, а вернее, ответил:

- Ладно, пойду, но ты пойдешь вместе со мной.