Женщина выглядела ошеломленной этим потоком слов, и Грэмми воспользовалась возможностью, чтобы продолжить идти к нам со своей сумкой с книгами и маленькой собачкой на поводке.

— С каких это пор ты присматриваешь за собакой? — спросила я ее.

— Мне нужны были деньги на пиво, — сказала Грэмми. — И, эй, презервативы тоже недешевы.

Мне показалось, что краем глаза я заметила, как Питера слегка затошнило, но я не смогла сдержать ухмылки.

— Ты сказала, что хочешь одну книгу с автографом. Почему твоя сумка выглядит так, будто ты принесла двадцать книг? — спросила я.

— Подожди, — сказал Питер. — Ты знала, что она придет?

Я поморщилась.

— Вроде того?

— Крутое дерьмо, Барнидж, — почти пропела Грэмми. Она бросила сумку к его ногам и вытащила книгу. — Ты берешь этот красный маркер, вычеркиваешь имя этой сучки и пишешь свое собственное. Затем ты делаешь это еще девятнадцать раз. Прости мой кантонский диалект, малышка, — сказала она, заметив Зои.

Питер не пошевелился, чтобы взять у нее ручку.

— Нет.

Грэмми наклонилась вперед, и, поскольку Питер отказался наклониться до ее уровня, она что-то прошептала ему в грудь. Я не смогла разобрать слов, но могла поклясться, что слышала: «…жуй, глупый, маленький ублюдок». Что бы она ни сказала, это заставило Питера немного побледнеть. Когда она закончила, он взял у нее ручку и начал подписывать книги.

Через несколько минут Грэмми забрала свою добычу, свою собаку и ушла, даже не сказав «спасибо».

— Мы не будем говорить об этом. Никогда, — сказал Питер.

Питер и я пошли с Зои обратно к его дому, где я была всего несколько раз. К моему удивлению, он, казалось, предпочитал мою тесную маленькую квартирку своему просторному пентхаусу с невероятным видом. Несмотря на то, что он утверждал, что у него практически нет опыта общения с детьми, я думала, что Питер был абсолютно естественным с Зои, и я бы не удивилась, если бы его реальной мотивацией всегда выбирать мой дом было для удобства Зои.

Зои потребовала, чтобы мы остановились на детской площадке, которую мы проезжали на обратном пути. Мы оба стояли рядом с ней, пока Питер катал ее на качелях.

— Мамочка, — сказала Зои, раскачиваясь взад и вперед. — Может Питер быть моим папой?

Я ухмыльнулась, посмотрев на Питера.

— Клянусь Богом. Я не подталкивала ее к этому.

Питер рассмеялся, но по тому, как он смотрел на меня, я подумала, что он, возможно, серьезно обдумывает эту идею. Очевидно, я думала об этом уже тысячу раз. Да, по большому счету, мы с ним знали друг друга не более двух месяцев. Я знала, как это будет выглядеть для кого-то другого, если мы сделаем что-то безумное, например, обручимся. Предполагалось, что потребуются годы, чтобы понять, прав ли кто-то. По крайней мере, это была обычная мантра.

Но почему-то я думала, что мы с Питером можем быть на одной волне, когда дело доходит до этой мысли. Я потратила годы, чтобы узнать Доусона, и все равно была совершенно неправа. Питер позволил себе поверить, что он знал Кристен… что он даже любил ее. Правда заключалась в том, что ты никогда полностью не знаешь кого-то.

Может быть, любовь для всех означала что-то другое, но для меня, я поняла, что это означало готовность полностью довериться этому человеку. Потому что мое доверие мужчине означало, что я также открывала ему дверь в жизнь моей дочери, а она была для меня самой драгоценной вещью в мире. Если я была готова сделать это для кого-то, как я могла назвать это иначе, чем любовью?

Когда я посмотрела на Питера, качающего Зои на качелях, я поняла, что хочу, чтобы он был частью моей жизни. Я хотела, чтобы он был частью нашей семьи, и я доверяла ему каждой клеточкой своего сердца, что он был достоин этого доверия.

Если бы Зои там не было, я подумала, что, возможно, был бы достаточно сумасшедшей, чтобы сказать ему это. Вместо этого я просто смотрела и улыбалась.

— Хорошо, — сказал Питер. — Мы должны будем обсудить это с твоей мамой, но я бы очень хотел быть для тебя отцом. Я ждал особого времени, чтобы сделать это, но на самом деле мне кажется, что это как раз то, что нужно.

Я нахмурилась, проследив за руками Питера. Они полезли в его задний карман, и он начал опускаться на одно колено. Однако прежде чем он успел показать мне, что достает из кармана, Зои повернулась на качелях, чтобы посмотреть, отчего ее ноги качнулись в сторону. Она на полной скорости бросилась к Питеру и случайно ударила его обеими ногами по голове, сбив его с ног.

Я опустилась на колени рядом с ним, стараясь не рассмеяться.

— Это не совсем так, как я представлял себе этот важный момент, — сказал он со стоном, опускаясь на одно колено.

— Извини, — сказала Зои. — Я нечаянно.

Питер потер висок.

— И это было мощно, ничего страшного. — Он прочистил горло и снова посмотрел на меня. Я все еще стояла на коленях всего в нескольких дюймах от него, и я видела волнение в его глазах. — Я чувствовал, что сошел с ума, когда купил его. Я почувствовал себя еще более сумасшедшим, когда понял, что на самом деле хотел спросить тебя. Поэтому я сказал себе, что просто буду держаться за это какое-то время, чтобы не отпугнуть тебя. Но…

— Как давно оно у тебя?

— Около половины дня, — сказал он. Питер открыл коробочку и достал кольцо, держа его так, чтобы я могла его увидеть. — Я сказал себе, что больше никогда никому не буду доверять. И сказал, что я никогда больше не буду обманывать себя, думая, что любовь реальна. Но я люблю тебя, Вайолет.

— Ахххх, — сказала Зои. Она все еще раскачивалась взад-вперед на качелях, наблюдая, как мы стоим на коленях перед ней.

— Я тоже тебя люблю, — сказала я. От одного произнесения этих слов моя кожа покрылась мурашками.

— Выходи за меня замуж, — сказал он.

Я прикусила губу и вгляделась в его лицо.

— Или что?

— Или я буду вынужден соблазнить тебя.

— Хм, может быть, твоя угроза не должна звучать так заманчиво?

— Мамочка, ты должна была сказать «да», — влезла Зои.

— Да, — прошептала я. — Конечно, да.