Я подхватил ее на руки и понес через конференц-центр, что было нетрудно, учитывая, какой маленькой она была. Я привлек несколько любопытных взглядов и в конце концов сумел запечатлеться на нескольких неудачных видео и фотографиях с мобильного телефона. В конце концов, я вынес ее на улицу, поймал такси и, наконец, вернулся в ее комнату. Если не считать нескольких сбивчивых, сильно сонных вопросов, она проспала всю дорогу.

Мне пришлось использовать колено, чтобы поддержать ее, когда я опустился на колени и осмотрел ее сумочку возле ее номера в отеле. Это было похоже на небольшое вторжение в частную жизнь, но мне нужен был ключ от ее комнаты.

Это было не первое мое родео в женской сумочке, и я знал, чего ожидать. У каждой женщины на Земле был запас предметов первой необходимости для менструации. У большинства была небольшая личная аптечка или, по крайней мере, несколько безрецептурных обезболивающих. Обычно там было несколько ручек, что-то, на чем можно было писать, дорожный набор косметических принадлежностей и так далее.

Сумочка Вайолет была аномалией. Конечно, я не рискнул залезть в некоторые боковые карманы на молнии, но в основной сумке была пара кружевного красного нижнего белья, которое я заставил себя игнорировать ради конфиденциальности, сломанный карандаш, нераспечатанная пачка фруктовых закусок и маленький черный тюбик губной помады. Что-то в тюбике выглядело не так, поэтому я проигнорировал свое лучшее суждение и взял его, чтобы получше рассмотреть. Он казался слишком легким, и когда я снял крышку, то понял, что это детская игрушка. Вращение основания заставило выскользнуть маленький красный пластиковый кончик губной помады, но это была не настоящая помада.

Я нахмурился, глядя на это, переворачивая, пытаясь понять, какого черта она носит с собой что-то подобное. У основания тюбика белыми буквами были выведены буквы «З.Б.». Я никогда по-настоящему не следил за ее социальными сетями и не изучал детали ее проверки, поэтому я не знал, есть ли у нее сестра. Может быть, у нее была младшая сестра. Маленькая. Это объяснило бы странное содержимое ее сумочки. По крайней мере, в некотором роде.

Я положил помаду обратно в ее сумочку и нашел ключ от ее номера вместе с несколькими смятыми обертками от конфет, которые, похоже, она неудачно попыталась спрятать в случайных отделениях своей сумочки. Я задавался вопросом, скрывала ли она их от меня или от самой себя. Зная Вайолет, я бы не удивился ни тому, ни другому.

Как только я вошел в номер, я отнес ее на кровать и уложил. Она была полностью одета, но мне даже в голову не приходило раздевать ее перед сном. Я точно знал, что будет происходить в моей голове, и я никак не мог притвориться, что это будет платонический, внимательный жест. Все, что я сделал, это снял туфлю с ее ноги. Я сомневался, что даже Вайолет обвинила бы меня в том, что я получаю от этого какое-то извращенное удовольствие.

Я усмехнулся, глядя на туфлю, когда мне в голову пришла идея. Я нашел кое-что из канцелярских принадлежностей на тумбочке и ручку. Я нацарапал:

Обувка: несмотря на то, что может показаться, это не полноразмерная копия «Титаника». Кроме того, пожалуйста, не думайте, что эта обувь принадлежит известному игроку НБА, потому что это не так, несмотря на ее тревожный размер. Пожалуйста, оставьте ее на тумбочке по двум важным причинам. Причина 1: тумбочка обладает достаточной структурной целостностью, чтобы выдержать огромный вес этой обуви, а перемещение ее в другое место может привести к поломке мебели. Причина 2: Я не могу обещать, что ты не повредишь спину, если попытаешься поднять ее самостоятельно.

Спасибо,

Питер Барнидж

Я усмехнулся своему собственному глупому письму. Я знал, что становлюсь мягче к Вайолет, потому что на самом деле беспокоился, что, возможно, слишком далеко зашел в шутке, и на самом деле не хотел ранить ее чувства. Я просто хотел немного рассмешить ее, когда она проснется. Я подумал о том, чтобы попытаться разбудить ее, но решил, что это было бы из эгоистичных соображений. Вайолет пришла не потому, что хотела присутствовать на съезде. Честно говоря, я сомневался, что она вообще захочет пойти с нами, и я был совершенно уверен, что она будет счастлива узнать, что проспала все это.

Я накрыл ее одеялом и слегка приподнял, пока ее голова не оказалась на подушке. Я сделал паузу, задаваясь вопросом, не положил ли я ее слишком близко к краю кровати. Не желая, чтобы она скатилась с кровати и ударилась, я снова натянул одеяло и попытался сделать что-то вроде толкающего маневра. Я положил одну руку ей на плечо, а другую на бедро и слегка подтолкнул, подталкивая ее к центру кровати. Я положил ее голову на подушку, снова натянул одеяло и вздохнул.

В шкафу были дополнительные подушки, поэтому я подложил их по краям кровати, просто чтобы дать ей последний барьер от падения. Я не был уверен, почему я казался таким убежденным, что она вот-вот начнет перекатываться, когда она все это время спала совершенно неподвижно, но у Вайолет был способ заставить меня волноваться. Это сочетание решительной твердолобости и уязвимости заставило меня испугаться, что она слишком сильно надавит на себя… или скатится с кровати.

Когда я наконец собрался уходить, то услышал шорох простыней как раз в тот момент, когда открыл дверь.

— Наконец-то закончил надо мной издеваться? — спросила она сонным голосом.

— Ты не спишь? — я позволил двери закрыться и повернулся к ней лицом.

Она сидела на кровати, опершись на локоть, и ухмылялась.

— Я спала, а не находилась в медикаментозной коме. Так что, да, где-то между твоими попытками использовать меня как таран и ударами моей головы вверх и вниз по подушке, я проснулась. Мне просто было любопытно, собираешься ли ты построить клетку вокруг моей кровати, прежде чем уйдешь, поэтому я держала глаза закрытыми, чтобы увидеть, к чему все это приведет.

— Да, ну, я не знал, агрессивна ли ты, когда спишь. Я подумала, что если ты скатишься с кровати и покончишь с собой, я буду нести юридическую ответственность.

Она приподняла бровь.

— Ты все еще придерживаешься этой версии? Потому что, если ты когда-нибудь захочешь начать говорить мне правду, я хороший слушатель.

Я не мог сказать, было ли это из-за того, что солнце проникало сквозь жалюзи позади нее и придавало ей сюрреалистический эффект ореола волос, или это был просто тяжелый случай тупости, но вместо того, чтобы выйти за дверь, как я должен был, я закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Я так долго пытался оставаться закрытым. Открытость в кои-то веки показалась мне освобождением… долгожданным.

— Ты хочешь знать правду? — спросил я.

Что-то в моем тоне, должно быть, расстроило ее, потому что она смотрела на меня так, словно я только что оскалил зубы.

— Да, — прошептала она.

«У меня нет причин для этого, но я думаю, что скоро влюблюсь в тебя».

— Я доверял Кристен, потому что думал, что забочусь о ней. Я узнал две вещи. Забота о ком-то делает тебя слепым и глупым, и я должен доверять тебе только в том случае, если готов потерять все.

— Питер… Это цинично. Даже для тебя.

— Хочешь знать, что сделала Кристен? — я положил руку на стену, бессознательно собираясь с духом, чтобы вновь пережить это воспоминание. — Она работала моей ассистенткой. Почти каждый месяц мне приходилось подписывать стопку контрактов на зарубежные сделки, аудио-сделки, организацию выступлений и так далее. Мы с Кристен начали встречаться примерно через три месяца после того, как я нанял ее, и она убедила меня начать использовать ее в качестве члена моей редакторской команды. Поэтому, когда она узнала о моей мечте когда-нибудь написать триллер, она поощряла это. Мало-помалу я закончил книгу. Она перечитала ее для первой правки, сказала, что у нее есть потенциал, и передала ее остальным членам команды.

— В середине напряженного рабочего дня она дала мне стопку контрактов на подпись. К тому времени я уже доверял ей. Я думал, что люблю ее. — Я горько рассмеялся над этим. Теперь это звучало так глупо, и это заставило меня удивиться, как я мог быть настолько глуп, чтобы попасть в ту же ловушку с Вайолет. Я действительно думал, что влюбляюсь в нее, не так ли? Может быть, не люблю… пока нет… но это был тот же скользкий путь, только на этот раз он казался более крутым, более неизбежным. С Кристен я хотел чувствовать это. Я подумал, что пришло время. Я заставил себя и проигнорировал очевидные предупреждающие знаки. С тех пор как я встретил Вайолет, я практически царапался и боролся, чтобы не влюбиться в нее, но теперь я мог видеть, что все это время я катился вниз по склону.

— Поэтому, когда она сказала мне, что уже все прочитала и убедилась, что я буду доволен условиями, я ей поверил. Я даже не просматривал страницы, когда подписывал свое имя рядом с каждым маленьким абзацем, который она оставила, говоря «подпиши здесь». Как оказалось, я подписал контракт в качестве автора-призрака и предоставил ей все права на публикацию моей книги под ее собственным именем. Я отказался от любой возможности получения авторского вознаграждения или признания за пятьсот долларов.

Выражение лица Вайолет потемнело, и теперь она выглядела совершенно разъяренной. Этого было почти достаточно, чтобы заставить меня рассмеяться, несмотря на горький привкус во рту от воспоминаний.

— На самом деле это не может быть законно. Заставить кого-то подписать что-то обманом — это не то же самое, как если бы он добровольно подписал это, верно?

— Я разговаривал с адвокатом. Это зависит от штата, но это будет зависеть от моих доказательств того, что она обманула меня. Как только мы копнули немного глубже, мы узнали, что она поговорила со своим собственным адвокатом, и она неделями расставляла ловушки, включая запутанные строки в своих электронных письмах, которые звучали так, будто она подтверждала, что я согласен с соглашением. «Как продвигается моя история?» или «ты скоро подготовишь для меня историю?». Это не было бы конкретной, уверенной победой с ее стороны, но мой адвокат нарисовал достаточно мрачную картину, чтобы я просто решил двигаться дальше и забыть об этом. Я подумал, что напишу еще одну и пойду дальше… забуду ее и забуду все, что произошло. Это стало еще сложнее, когда ее книга… моя книга… стала национальным хитом.